из-за собственной глупости и нерасчетливости. Арух слишком напоминал крысу. Синг был умен, но неприятен, как неприятно любое существо, вынужденное покрывать тело слизью, чтобы выскользнуть из любых, даже вымышленных, силков. Других мужчин поблизости не случилось, либо они мелькали на краю ее воспаленного взора в мгновения, когда она могла подумать о них в последнюю очередь.
Когда завертелась вся та история, что закончилась смертью старого конга и обретением Айрой ее отца, она так и не успела не только встретить хотя бы одного способного заинтересовать ее мужчину, но даже и приглядеться к этой породе человеческих существ. События закружили ее, выстроились плотной чередой, в которой не оставалось места для раздумий даже о том, отчего томление порой пронизывает юное тело и откуда налетает беспричинная тоска. Сначала отец потащил ее от храма Исс на восток, где, повинуясь только собственному чутью, разыскал несчастную и истерзанную Кессаа. Затем случилось долгое путешествие за Мангу по болотам, которые даже в холода оставались опасны и едва проходимы.
После зимовки в доме у желтого утеса Яриг отправился вместе с Айрой обратно в Дешту, и с тех пор вплоть до поездки в Риссус жизнь его дочери полнилась торговыми заботами, изучением рисского языка, попытками овладеть если не шпагой, так хотя бы бальским мечом, упражнениями с магией, пусть даже в этом Яриг ей вроде бы и не помогал, исключая неведомо откуда попадавшиеся в руки Айры ветхие свитки и собранные в папки списки таинственных практик, – ну никак не до мужчин ей было, никак! Отчего же она, увидев рядом с собой высокого воина, задержала дыхание? Ведь не из боязни же спугнуть красавца, как будто он лесная птица, волею каприза судьбы опустившаяся на ветвь возле ее головы.
– Хорошо горит, – сказал Лек, глядя, как разбуженный Айрой огонь пожирает сырой хворост. – Избавила старого Зееса от необходимости высекать искру?
– Мне следовало смочить хворост водой? – подняла брови Айра.
– Тебе следовало быть осторожней, – рассмеялся Лек, хотя глаза его остались холодны.
– Кого мне бояться рядом с тобой?
Она произнесла эти слова неожиданно для самой себя – и уже на последнем слове почувствовала, как запылали ее щеки румянцем. Лек ничего не сказал, но уже той же ночью пришел в шатер сразу вслед за ней. Он подхватил глиняный светильник, встряхнул его, чтобы масло смочило фитиль, и поставил перед колдуньей.
– Зажги!
Она оглянулась на посох, но затем качнула головой, словно отказывала сама себе в послаблении, растопырила пальцы и показала Леку пустые ладони, сцепила их на затылке и дунула. Фитиль вспыхнул, словно жук-огневик, выползший из сырой травы и попавший под обод колеса.
– Иди сюда, – поманил к себе колдунью Лек. – Иди.
Он похлопал ладонью по подушке рядом с собой. Айра поднялась и, почувствовав дрожь в коленях, почти упала на мягкое.
– Открой рот, – попросил воин, и, когда Айра разомкнула губы, успев ужаснуться тому, как она выглядит, вдохнул ее запах. – Можешь закрывать, – с улыбкой разрешил он через мгновение. – Не обижайся. У главного шамана ужасно воняет изо рта. Когда я был мальчишкой, слова в моих устах опережали мысли, и я спросил его об этом. Он сказал, что это следствие магии огня, и тут же выдул изо рта язык пламени.
– Зачем? – не поняла Айра.
– Он любит производить впечатление, – пожал плечами Лек. – Но не делами, а фокусами.
– Я не умею делать фокусов, – прошептала Айра. – О какой осторожности ты меня предупреждал? Куда мы едем? Зачем я тебе?
– Столько вопросов… – рассмеялся Лек. – Ты не заметила, что в моем отряде и воины, и женщины обходятся без болтовни?
– Женщины? – Айра перебрала в памяти всех пятерых: строгую Зию, светловолосую Ною, черную и жилистую, похожую на обожженный корень Чаю, юную Зерту с темным пушком над уголками рта, широкую и беззащитную Айдару. – Не может быть. Охотнее поверю, что дождь льется с неба по твоей воле, но запретить женщине разговоры – все равно что запретить ей дышать. Клянусь, они шепчутся по ночам!
– И все-таки они осторожнее тебя, – медленно выговорил Лек, потом вытянул палец и коснулся им губ Айры. – Они никогда не спешат похвастать своим умением, потому что знают – чем незаметнее человек, тем он опаснее. Конечно, исключая ту опасность, которая исходит от могущественных правителей. Нас никто не услышит?
– Нет, – как завороженная, мотнула головой Айра.
– А между тем… – Лек улыбнулся. – Чая, которую хенны знают как Черную Кошку, способна в схватке с мечом или топором победить любого воина, следующего с нами, даже Зееса. Зерта мастерица в тайных убийствах. На ее счету десятки трупов. Айдара способна натянуть клееный лук и выпустить стрелу со скачущей лошади точнее, чем это сделает воин, перешагнувший три десятка лет. Ноя способна бросить нож на тридцать локтей и попасть в прорезь гиввского шлема. Зия… Зия способна на многое. Но никто из них не владеет колдовством. У хеннов нет женщин-колдуний. Когда-то их истребляли такие, как Даес, опасаясь, что тайны степной магии, открывшиеся женщинам, расползутся по всей Оветте, словно монеты, сложенные в дырявые мешки. Теперь ты понимаешь, почему поступила неосторожно? Меч в ножнах много опаснее обнаженного меча. Хотя бы потому, что, если обнаженный клинок выбьют из рук, ножны не помогут уже ничем.
– Зачем тебе Даес? – спросила Айра. – Ведь ты не любишь его. Зачем тебе ядовитый зверек в твоей свите?
– Это просто. – Лек устало вздохнул. – Ядовитый зверек должен быть на виду. Так мне спокойней. Ты будешь служить мне?
– У меня есть выбор?
Собственный голос показался Айре хриплым.
– Выбор всегда есть, – рассмеялся Лек. – Даже у жертвы, которую распинают на сухой траве, прежде чем запустить в ее сторону степной пожар. Сгореть или вырвать руки и ноги из тисков, выворачивая суставы и растягивая сухожилия.
– Ты это мне предлагаешь? – спросила Айра.
– Я предлагаю служить мне. – Лек хотел еще что-то добавить, но скривил гримасу и сказал другое: – Не самый плохой жребий, поверь.
– Одной из этих? – Она мотнула головой в сторону.
– Увидим, – сдвинул брови воин.
– Чем я могу быть полезна? – Разочарование сжало ее сердце. – Я всего лишь недоучившаяся скирская колдунья.
– Завтра мы пойдем через Рваное ущелье… – Он поднялся на ноги и шагнул к выходу из шатра. – Это очень опасное место. Даес будет колдовать на путь. Присмотрись к нему. А я присмотрюсь к тебе.
– Кто ты? – в отчаянии воскликнула Айра.
– Лек, – отозвался воин.
Утром начался мелкий и холодный дождь. К счастью, ткань шатров не впитывала воду, но, когда лошади были навьючены и готовы к походу, у Айры уже дрожали от усталости колени. Путешествие нравилось ей все меньше и меньше, но не из-за неопределенности его цели, а потому, что Айра перестала чувствовать себя хозяйкой своей судьбы. Да, что-то новое разгоралось в груди, но и что-то важное казалось утраченным. «Не навсегда!» – подумала колдунья и запрыгнула на лошадь ловчее, чем ей это удавалось до сих пор.
Отряд добрался до взметнувшихся над головой скал к полудню. Узкая тропа уходила в темноту глубокого ущелья, начинающегося трещиной в гладкой стене. Ее изломанные края действительно наводили на мысль о великане, разорвавшем каменную ткань корептских скал. Участь смельчаков, ведущих караваны за колдовскую пелену, казалась незавидной уже от одного вида серых камней и искалеченных ветрами жалких деревьев. Айра знала, что только с этой стороны подступы к Сурраре не охраняли отважные баль, но и представить себе не могла, сколь неприглядным был когда-то единственный путь в Риссус. А ведь в прошлом, по осторожным словам Синга, и безымянная мать Аруха проследовала этой же дорогой, чтобы родить где-то в Радуче остроносого мальчугана, которому надлежало в будущем стать послом Суррары в Скире. Где он теперь?
Лек поднял руку, и отряд остановился, но лагеря никто разбивать не стал. Воины спешились и занялись
