уксусной настойки. Видишь, она помогла и от морока Фейра. Но на будущее придется придумать что-нибудь серьезнее! А хмеля не бойся – он резкий, но быстрый!
– Разве Фейр колдун? – с трудом выговорил Рин. – Я слышал обо всех айских колдунах и лекарях. У Фейра нет ярлыка.
– Хе-хе, – крякнул Орлик и снова потащил Рина за собой по тесному переулку, на который не выходило ни одного окна, только узкие двери. – Подумай, приятель, если бы Храм выдавал ярлыки негодяям, все бы городские мерзавцы встали в очередь? Не требуй от своего дяди слишком многого. Возможно, он скромный и добропорядочный горожанин. Сомневаешься?
Орлик расхохотался, нырнул в очередную арку проходного двора и потащил Рина по следующему переулку.
– Ты так хорошо знаешь город? – Рин с удивлением задрал голову, пытаясь успокоить пляшущие фасады. Дома с узкими окнами, забранными решетками, казались ему незнакомыми.
– Вряд ли, – бросил вельт через плечо. – Просто я отношусь к городу, как к лесу. Ведь в лесу не нужно знать все деревья… в лицо. Достаточно представлять, где ты находишься, и помнить лес целиком. И все.
– Я никогда не был в лесу. – Рин смахнул со лба пот. – И никогда не видел ни одного дерева. Вблизи не видел…
– Да, – кивнул Орлик. – Какие уж тут деревья! Ничего, если все образуется так, как надо, то я покажу тебе лес. Хочешь?
– Да, – неожиданно ответил Рин и тут же поправился: – Если все образуется…
– Не сомневайся ни минуты! – уверил его вельт, оглянулся и потащил к щели между угрюмыми особняками, которую прикрывала подгнившая калитка. Народу в незнакомых переулках почти не было, немногие прохожие шарахались в сторону от великана, размахивающего на ходу странным мечом, как от чудовища. Здесь же вообще оказалось ни души.
– Не сомневайся ни минуты, – повторил Орлик, когда они оставили за спиной очередную калитку, правда уже кованую, нырнули в проулок и уперлись в тупик. – И никогда не ошибешься.
– Ты уверен? – усомнился Рин.
– Конечно! – прошептал гигант, прислушиваясь к звукам в темном дворе, который они только что пересекли. – Все просто. Сомнения отравляют и ослабляют. Рассчитывай, раздумывай, но не сомневайся. И даже если судьба повернется к тебе не самой приятной стороной, ты примешь это в полном здравии, потому что не изнурял самого себя нытьем.
– Разве я ныл? – стиснул зубы Рин.
– Ты отчаивался, – подмигнул парню вельт. – За тобой кто-нибудь следил?
Рин задумался.
– Я почувствовал взгляд в харчевне, но слежки не заметил…
– А коренастого крепкого парня в высоком колпаке не помнишь? – Орлик прищурился. – Я не о Камрете говорю.
– Было что-то. – Рин устало потер виски. – На улице Камнерезов мелькнул кто-то в колпаке…
– Он шел за нами, – вздохнул вельт. – Я сделал круг и поймал его за шиворот. Затащил во двор, слегка припугнул и решил расспросить, кто его послал. Не вышло. Парень захрипел, едва попытался что-то ответить мне. Нет, мною, конечно, можно пугать людей, но никто еще не умирал от моего голоса. Он умер от удушья, хотя я не прикасался к его горлу. И рассыпался пеплом. Веришь ли, я уже в этом городе и от запаха крови начал отвыкать! Хотя, когда желтый волк на пику берется, льется из него кровушка, льется. Горячая! А этот – присел у стены и вспыхнул как сушеный мох. Неклейменый, кстати. Но Погань и без клейма в Айсе мертвыми, как хочет, заправляет.
– И… – Рин растерянно захлопал глазами, – и что это значит?
– Ничего, – усмехнулся Орлик. – Почти ничего. Либо у тебя очень серьезные враги, либо очень внимательные друзья. Но я пока что не замечал за друзьями склонности к слежке. Мы пришли, парень.
– Куда? – не понял Олфейн.
– Так вот же. – Вельт подошел к узкой железной двери и постучал рукоятью кинжала по причудливой кованой петле. – Оружейная лавка. Или тебе не нужен хороший меч по руке?
– Разве мы на улице Оружейников? – не понял Рин.
– Мы там, где должны быть, – снова улыбнулся Орлик. – А то, что дверь находится в грязном тупичке, а не на Оружейной улице, – это, дорогой мой, не упущение одного из мастеров, а следствие его мудрости.
Они постояли у двери еще пару минут, причем Рину показалось, что все это время кто-то украдкой рассматривал их, особое внимание уделяя именно молодому Олфейну. Затем дверь бесшумно распахнулась и возникшая в проеме фигура поманила их за собой. Рин не успел даже понять, мужчина или женщина куталась в темные ткани, как из рук Орлика исчезли обломки кинжала, меч. Парень вместе со своим новым то ли охранником, то ли наставником поднялся по узкой лестнице и оказался в уютной комнате с высоким потолком и стенами, затянутыми тканью.
К удивлению Олфейна, они с Орликом смогли сесть на мягкие лавки, сбросить сапоги и опустить ноги в корыта с теплой водой. Светильник, мерцающий на низком столе, затрепетал, та же или другая фигура склонилась над столом в поклоне и исчезла, оставив два кубка, наполненных подогретым вином.
– Это оружейная лавка? – вытаращил глаза Рин.
– Это лучшая оружейная лавка, которую я видел собственными глазами, а повидал я немало. – Орлик отхлебнул из кубка. – Мой топор, моя пика, – вельт распустил перевязь и с грохотом положил оружие позади себя, – куплены здесь. И поверь, что они переживут еще и меня самого, конечно, если я не вознамерюсь засунуть их какому-нибудь демону в задницу. Но кроме всего прочего, парень, вот эта самая комнатушка – одно из тех редких мест, где можно поболтать, не опасаясь, что тебя услышат. Есть у меня, правда, похожая харчевня на примете, но, к глубочайшему сожалению, ее мы пока отложим. Мне кажется, что у тебя накопились ко мне вопросы. Спрашивай, сын Рода Олфейна! Не обещаю ответы, но вопросы выслушаю.
Не прошло и десяти минут, как Рин уверился, что Камрет рассказал ему правду. Впрочем, Орлик, хотя и казался болтуном, говорил скупо, но главное Олфейн все-таки понял: опекун ему не привиделся, и он действительно оказался бабой, а если точнее – женщиной удивительной красоты.
– Сначала мне было не до того, чтобы разглядывать, за чьи руки ты уцепился, парень, – неторопливо вещал, потягивая вино, Орлик. – Я даже поначалу и расцеплять вас не стал. Камрет попросил меня сыграть роль твоего опекуна, ну да я слегка задержался. Поэтому оказался на перекрестке только к концу охоты, когда не только добыча настигнута, но уже и шкура содрана. Ты едва стонал, напарник твой, в котором я под копотью бабу сначала и не разглядел, вообще спал, можно сказать, здоровым сном. Что делать? Поднял я вас на плечи вместе с барахлишком да побрел степью в обход Поганки, которая этой ночью мне сильно не понравилась, к Восточным воротам. Добрался до города, а там уж и Кривая часовня была недалека. Солюс ждал, как уговорено. Правда, мне показалось, что он надеялся в качестве твоего опекуна увидеть кого другого, но я его носом ткнул в перстень, потом в метки поганого пламени, которых на руках у девки в избытке оказалось, тут она в себя и пришла. Надо сказать, я еще по дороге даже сквозь доспех ее почувствовал, что уж больно мягок груз у меня на одном плече. А как в часовне тряпку с лица ее соскоблил, да глазищи она свои открыла, хотел бы соврать, да не сумею. Что бы ни сказал, все правдою окажется: красивее той девки никого пока еще не встречал!
– Так, может, Фейр уже нашел ее? – нахмурился Рин. – Он у вельтской харчевни орал, что я променял магистерский перстень на слободскую шлюху.
– Вряд ли, – отмахнулся вельт. – Поверь моему чутью, если бы он ее нашел, весь город бы уже об этом знал. Да и не посмел бы назвать ее шлюхой даже Фейр, если бы хоть раз на нее взглянул. Она как глаза открыла, сразу зверьком в комок сжалась. Правда, в лицо мне не смотрела, в пол взглядом уперлась. Я и моргнуть не успел, а она уж из-за спины мечи свои кривые выхватила да к горлу мне приставила. Честно тебе скажу, первый раз почувствовал, что не сам я собственной жизнью распоряжаюсь.
– А потом? – как завороженный спросил Рин.
– Потом?.. – задумался Орлик. – Потом все как-то перемешалось у меня в голове. Эта девка словно мозги из меня вышибла. Да не этим шлепком. – Вельт осторожно потрогал щеку. – Этим шлепком она мне их обратно вправила. А тогда она только вполглаза присмотрелась к моей роже, усмехнулась, мечи за спину вернула – никогда не видел, чтобы их оттуда в схватку тягали, – да тут же к чаше отошла, из которой
