– Но ведь ты победила меня во всех схватках! – удивился Рин.
– Да, – кивнула Айсил. – Но я как бегун, который перегнал одноногого. Чем же тут гордиться?
– Я одноногий? – не понял Рин.
– Нет, – усмехнулась Айсил. – Ты просто не знаешь, что у тебя две ноги. И пытаешься догонять меня на одной. Но, когда ты узнаешь, тебя не догоню ни я, ни Орлик.
– А Фейр Гальд? – нахмурился Рин.
– Фейр Гальд мастер, – кивнула Айсил. – Пока не знаю какой, но он мастер. Впрочем, недолго ему осталось таиться. Но вместе со всем ужасом, который звучит в нем, в себе, как в воине, он уверен без тени сомнения. Не думаю, что посланники Гардика справились с ним.
– Но Орлик сказал, что Ханк и Чарк очень хорошие бойцы! – воскликнул Рин.
– Он мастер, – качнула головой Айсил и улыбнулась. – И еще что-то, что я пока не пойму.
– А Орлик? – спросил Рин.
– Орлик – настоящий друг, – вздохнула Айсил.
– Как все будет завтра? – спросил Рин.
– Как-нибудь да будет, – пожала плечами опекунша. – Я буду рядом, Орлик будет рядом. Если Фейр будет честен, если ты будешь спокоен, все может получиться.
– Посмотрим, – постарался улыбнуться Рин. – Я ведь «одноногий».
– Считай, что еще две ноги будут стоять рядом в полной готовности, – коснулась его плеча Айсил.
– Не вини себя. – Рин поймал ее руку. – Все обошлось. Ты не могла знать, что Хельд будет готов зайти так далеко, что он любит боль, что он сумасшедший.
– Должна была предвидеть, – покачала головой опекунша.
– Почему они все думают, что ключ у меня? – спросил Рин. – Да, я по-прежнему могу врачевать, да, холод подчиняется мне, хотя и не так, как раньше, но я-то чувствую, что печать уже у тебя!
– Понимаешь… – Айсил запнулась. – Я могу либо чувствовать, либо догадываться. Я догадываюсь, что печать оставила в тебе след и не ушла от тебя полностью. И я чувствую, что она скрыта во мне. Скрыта этими линиями, которые ты принял за клеймо Погани. Эти линии, словно твоя кольчуга, но они действуют против магии. Может быть, и защищают от нее, но скрывают уж точно.
– Ты хозяйка Айсы? – нахмурился Рин.
– Я могла бы и тебя спросить об этом, – рассмеялась опекунша.
– Хочу спать, – признался Рин.
– Подожди. – Айсил сжала его плечо. – Сейчас Орлик приготовит какое-то чудесное вельтское кушанье, но без этого ужасного вывареня, ты поешь и уснешь.
– То, что случилось в Храме, не сорвет схватку? – обеспокоился Рин.
– Нет, – покачала головой Айсил. – Орлик завалил выход в Храм из подземелья, там работы дюжине рудокопов на неделю. Да и внешние ворота мы прикрыли. Праздничная служба должна начаться в полдень, но все произойдет раньше. И Гардика никто не хватится.
– Как бы мне хотелось поговорить сейчас с Камретом, – признался Олфейн.
– Орлик сказал, что вряд ли он выползет из какой-нибудь укромной норы, пока все не закончится, – хмыкнула Айсил. – Знаешь, то, что я услышала о старике, вызывает к нему симпатию.
– Да, – кивнул Рин. – Он никогда не казался мне столь плохим, как о нем говорили другие. Но теперь он и в самом деле не покажется. Теперь все… плохо.
– Все обычно, – пожала плечами Айсил. – Я не помню, как бывает, но отчего-то не чувствую удивления. Завтра будет штурм. Но Орлик уже предупредил знакомых стражников. Надеюсь, в магистрате найдутся настоящие воины. Мне показалось, что они там есть.
Первым к Водяной башне пришел горбун. Арбис, амулетов на котором оказалось в два раза больше, чем было в последний раз, появился на месте поединка еще до восьми утра. Он только что не обнюхал каждый камень на всей площади, потом хмуро окинул взглядом грузного ветерана Райлика, который приполз отбивать восемь часов, поправил узел седых волос на неприкрытом ни колпаком, ни платком затылке, подоткнул парчовую мантию и уселся на ступенях западных дверей башни, которые вели в ее подземные галереи.
Сразу после удара колокола на площади появился делатель Кофр с парой помощников. Один из них нашел почти в центре площади щель между камнями и воткнул в нее церемониальное стальное копье, наконечник которого был украшен большим куском магического льда. Словно для того, чтобы драгоценность не исчезла, по Медной улице подошли вместе с магистром Рариком полсотни стражников с алебардами, которые встали вокруг Водяной башни. Тем временем делатели привязали к копью веревку и прочертили краской два белых круга, один из которых был в поперечнике больше тридцати локтей и почти соединялся с проездным двором. Второй круг был еще больше и подходил и к восточным и западным дверям башни.
К тому времени, как второй круг был начерчен и делатели принялись сматывать веревки, небольшая площадь начала заполняться народом. Замелькали табуреты, лавки и даже небольшие помосты. Распахнулись окна на всех этажах в угловых домах Медной, Магистерской и Дровяной улиц. Свесились смельчаки с крыш. Толпа сгустилась и вконец запрудила все ближние улицы и переулки. Наиболее отчаянные пытались проникнуть через восточные ворота Водяной башни на ее верхние ярусы, но люди Фейра Гальда уже были там и легко пресекли незапланированный штурм.
Постепенно толпа приблизилась почти вплотную ко второму белому кругу. Минут за десять до девяти сквозь толпу, словно таран, прошли еще полсотни стражников, очистили от зевак пространство в арке двора и на выставленных в проездных воротах креслах уселись магистры – Нерух, Рарик, Жам, Ордуг, Солк и Варт. Некоторые кресла остались пусты, и делатель Кофр, который до того момента суетился, кричал и расставлял стражников по внешнему кругу, начал с тревогой вытягивать шею, но в эту минуту на площадь вышел Фейр Гальд, и наступила тишина. Он был, как всегда, коротко пострижен, но, против обыкновения, кутался в свитку, хотя утро выдалось теплым. Солнце не сияло лучами, но грело сквозь тонкие облака. В руках у Фейра Гальда были два обычных скамских меча.
– Зима будет теплой в этом году, – произнес он в наступившей тишине и один за другим всадил мечи в камень площади. – Вот. Подарил дружище Ханк.
В толпе кто-то ойкнул, но тишина не нарушилась, и только Кофр что-то начал шептать на ухо Жаму, который принялся отмахиваться от него толстыми ручками.
Рин Олфейн появился на площади за полминуты до удара колокола. Толпа раздалась, и на Магистерской появились трое – Рин, его опекунша и могучий вельт. На Олфейне был обычный айский костюм. Простенькие порты, заправленные в стоптанные сапоги, вызвали вздох разочарования, рубаха почти полностью скрывалась под кольчугой, а кольчуга, спускающаяся волной по плечам и рукам, тем более наручи, сверкающие краем у тыльной стороны ладони, что-то могли сказать только знатокам. На потертом поясе сына Олфейна висели простенький меч с костяной рукоятью и кинжал.
Орлик и Айсил тоже не отличались оружием, доспехами и одеждой, а бронзовые бляшки на сыромятных нагрудниках и наплечниках и дешевые наручи могли бы вызвать только усмешку, если бы кто-то мог оторвать взгляд от тонкого стана, волос и лица опекунши Олфейна.
Кофр дождался, когда все трое пересекут второй круг и сразу же после удара колокола начал гортанно оглашать существо спора, но Фейр грубо оборвал его:
– Заткнись! Дело все знают. Публика ждет.
Делатель побагровел от ярости, обернулся к Жаму, но тот только скривил губы.
Вслед за этим Фейр Гальд сбросил с плеч свитку. Ее тут же поймали его воины, которые стояли у восточных дверей, но этого никто не заметил. Он был хорош, Фейр Гальд. Пусть Рин Олфейн почти не уступал ему ростом, но разве у него были такие широкие плечи и крепкие руки, сверкающие белым металлом наплечники, ребристые наручи на предплечьях, щегольской нагрудник с изображением пылающего светила, широкий пояс с несколькими ножами, а так же его знаменитый меч в широких ножнах.
– Без няньки уже и за честь вступиться не можешь? – скривил губы Фейр, но покатившиеся смешки оборвала Айсил. Она похлопала Рина Олфейна по плечу и громко ответила:
– Некоторым воинам даже няня не способна объяснить, что такое честь.
Фейр только сжал губы, а Айсил отошла к безмолвному Арбису и встала рядом с ним. Орлик не двинулся с места. Фейр хмыкнул, показал на вельта пальцем и одним движением выхватил из ножен меч. Толпа ахнула. Меч, напоминающий смесь тьмы с языками пламени, ожил в руках Фейра, в одно мгновение
