руке.
– Город мой! – громко произнес высокий воин, чем-то неуловимо напомнивший Рину Хельда, и вдруг начал осыпаться пеплом.
И Рин, который судорожно сжимал пальцами распоротый живот Орлика, увидел, что осыпаются пеплом все – и защитники Айсы, и скамы, и снова вышедшие по Дровяной улице к башне тарсы. А потом осыпаться пеплом, рушиться стал сам город.
Дома опускались в собственные подземелья друг за другом, будто кто-то толкнул крайний, и все остальные стали сыпаться туда, откуда они и выросли. Накренился и с грохотом рухнул в разверзшуюся землю Храм. Покосился и вновь обратился в развалины магистрат. Загрохотали осыпью подземные галереи Водяной башни. Опала погасшая свеча Кривой часовни. А потом вокруг стеной встало пламя.
– Я смогла, – раз за разом повторяла Айра.
Всего лишь нужно было выжечь ту связь, которая все еще оставалась внутри и которая соединяла эту Погань с той, что осталась там, откуда пришла Айра. Всего лишь выжечь, жаль только, что погасшая часовня не помешала разгореться поганому пламени, раскинувшемуся во все стороны. Жаль только, что Айсы больше нет.
– Будешь как новый, – сказал взмокший и усталый Рин Орлику, который тяжело дышал у ступеней Водяной башни.
– Да, – согласился вельт. – Ты становишься хорошим лекарем. Уже перестал брыкаться в обморок от каждого вылеченного пореза. Ты только точно скажи мне, уверен, что я не смогу пообедать сегодня?
– Скоро ужин, – вздохнул Рин и вытащил из мешка пояс Фейра. – Я понимаю, что это не заменит тебе обед, но уж больно хороший меч ты мне подарил! Вот тебе ответный дар.
– Да уж, – хмыкнул Арбис. – Ты и сам не знаешь, что за меч тебе купил вельт! Это ж ноготь демона! Да не такого, – колдун махнул рукой на неутихающее пламя, – а пострашнее! Редкая вещица! Даже меч Фейра, выкованный не на земле и не из стали, и тот не так дорог! Этим же можно и демона развоплотить! Беда только в том, что к демону невозможно подобраться!
– Для меня дар Рина Олфейна будет дороже любого меча, – уверил колдуна Орлик. – Хотя ты и загнул, конечно, насчет земли и неметалла! Я как-то служил у одного колдуна, так вот он тоже чуть что – сила небес, сила воды, а потом… Эх! Да и нечего подбираться к демонам, от них надо держаться подальше! Да ты, Рин, с поясом меч давай, с поясом. А это возьми. Забыл, что ли?
Орлик распустил ленту на рукояти меча и осторожно протянул Рину заколку. Из желтого камня торчали две тонкие иглы.
– Похоже на морской камень, – заметил Орлик.
Арбис посмотрел через плечо Олфейна и сердито поджал губы:
– Воину не к лицу распускать нюни.
– Что ты делаешь? – спросил Айру Рин. – Вспоминаешь? И кем ты была там, откуда пришла?
– Много кем, – прошептала опекунша. – И колдуньей, и рыночной воровкой, и матерью, и уборщицей трупов, и воительницей. Но сейчас я не вспоминаю, я готовлюсь. Еще не все сделано.
Она вышла из восточных дверей покосившейся Водяной башни через пару минут после внезапного удара колокола.
– Джейса! – закричал Рин, но девушка оделась языками пламени, и перед четверкой предстала совсем другая женщина.
– Гная! – завопил Арбис и юркнул в арку двери. Язык пламени почти догнал колдуна, но Айра остановила огонь. Она выставила вперед ладони, и в воздухе закружились снежинки, зашипели в языках огня и, падая на камень, начали обращаться в лед.
– Отдайте мне мальчишку, – произнесла женщина.
– Не верьте ей! – выкрикнул из убежища Арбис.
– Отдай Джейсу! – потребовал Рин.
Гная поправила рыжие волосы и рассмеялась:
– Ее уже нет. – Она вытянула ладони, и на камень посыпался пепел. – Двоим нам не было места. Осталось только это. Возьми.
– Зачем тебе все это? – провел рукой вокруг себя Рин.
– Мне все это, – она со смехом повторила его движение, – не нужно. Поэтому оно такое, что не нужно. И будет таким от горизонта до горизонта, куда бы ты ни пошел. Но тебя я буду беречь.
– Нет, – стиснул зубы Рин.
– Почему же? – Она сделала шаг вперед. – Поверь мне, стать отцом демона почетнее, чем последним отпрыском дома Олфейнов, который когда-то основал грязный и похотливый раб. Или тебе больше по нраву вот она? Так она не любит тебя! Да и у нее есть уже ребенок. Правда, она до него никогда не доберется. Но ведь так будет честно? Она разлучила меня с моим ребенком. Я разлучу ее ребенка с нею. Правда, я милосерднее, я не буду резать по живому.
Рин оглянулся. Айра сидела, стиснув зубы, и из глаз ее лились слезы. Орлик поддерживал ее за плечи, но силы оставляли внучку Сурры, заледеневший камень мостовой шипел и взрывался осколками при каждом шаге Хозяйки Погани, которая была красива, очень красива.
– Нет, – повторил Рин. – Мне больше по нраву Айра, даже если она ни разу не взглянет на меня больше!
– Тогда мне придется взять тебя силой, – улыбнулась Хозяйка Погани.
И тут время остановилось.
ЭПИЛОГ
– Всегда попадаются на одну и ту же уловку!
Камрет выбрался из дверей и тут же начал суетиться. Он выглядел смешно в мантии Арбиса, но когда извлек горб, оказавшийся его знаменитой флягой, когда распустил узел волос на затылке да еще нацепил поверх мантии пояс с мечом лопатой, то оказался тем самым Камретом. Правда, без колпака. Да и стариком бы теперь его никто не назвал. Скорее побитым жизнью, но еще крепким пройдохой средних лет.
– Всегда попадаются на одну и ту же уловку, – повторил Камрет, подошел к Орлику и, вытащив из ножен точно такой же меч, как у него, только короче и шире, решительно мотнул головой. – Нет, останусь со старым, фейровский великоват. И твой ноготок не возьму, – хихикнул в лицо Рину. – Больно заметен. Потом и не уснешь, свои же зарежут. Вроде Фейра. Нет. Покой дороже. Скромность не только украшает, но и бережет.
Он залился смехом, откупорил флягу и начал поливать Гнаю прозрачной жидкостью, затем глотнул сам, крякнул и, выудив из-под мантии огниво, одним щелчком осыпал ее искрами. Гная вспыхнула и загорелась, как горел меч Олфейна, и Рин понял, что сейчас она, Хозяйка Погани, испытывает ту же боль, которую испытывает сжигаемый человек, только, в отличие от человека, не умирает от боли и может гореть вечно.
– Нет, – замотал головой Камрет. – Быстро прогорает. Правда, не так быстро, как прогорел бы я или ты или прогорела твоя мамочка, но быстро. А вот если я вельта оболью, все одно он прогорит еще быстрее. Так то вельт, человек то есть, а то – неф. Конечно, неф – не демон, но и не человек. А полунеф – все равно неф, так что не сомневайся. Вот покроешь девку, и у нее неф родится, если она, конечно, даст тебе. Своенравная! С другой стороны, разница между нефом и человеком – так себе. Почти никакой. Есть, но маленькая. Я даже так скажу, что разница между разными людьми куда как больше, чем у человека и нефа.
Рин слушал старика и смотрел, как сгорает Гная. Сначала сгорели ее платье и волосы. Потом начала вздуваться кожа и лопнули глаза. Затем она запылала, как чучело, которое сжигали в Айсе в конце зимы, пока на камне не образовался спекшийся комок размером с голову человека. Камрет задумался на мгновение, потом скрестил пальцы и дунул в сторону Рина и его друзей. Удостоверившись, что наговор лег, как надо, выдернул у них из-под ног невидимое полотно и, завязав его узлом, закинул головешку Гнаи за спину, после чего со вздохом обернулся.
– Ты не обижайся, парень, – выпятил он губу. – Чего тебе один город? Я ж готовил тебя, говорил, что это город мошенников! Смотри! Половина мира в порядке! Вторая половина пока дымится, но весной прольется дождик, лет пять пройдет, и зазеленеет. А вы пока вон с вельтом отправьтесь к нему на родину – там рыбалка, море! Наговора моего еще минут на десять хватит, вот пока и обмозгуйте, а мне пора!
