места от него не оставлю! Не видать ему спортивной карьеры!
Надежда терпеливо ждала – пусть мать немного выдохнется. Наконец наступил подходящий момент.
– Ты о ком это, мама? О Косте, что ли? Он здесь совсем ни при чем.
Произведенный эффект превзошел все ее ожидания – на Лидию Сергеевну жалко было смотреть: она стояла съежившись, с изумленно выпученными глазами, будто на нее вылили ушат холодной воды.
– Так это... не Костя? А кто... кто же тогда? – только и промолвила она запинаясь.
Наде стало так жаль и мать, и Костю, и себя, что слезы ручьем полились у нее из глаз – сказались и усталость, и нервное напряжение. Она опустилась в кресло и закрыла руками загоревшееся стыдом лицо. Стыдно за себя, за придуманную ею беспардонную ложь... Но другого выхода нет. Она опустила руки.
– Прости, мама, что не говорила тебе. У меня давно уже есть друг, мы с ним много раз встречались. – Надя подняла взор на мать и с упреком продолжала: – Ты же постоянно пилила меня за Костю, вот я и побоялась тебе признаться. Заметила, наверно, наряжаюсь, на танцы хожу, в театры. Кости же нет и в помине – он все время в разъездах, ты знаешь.
Лидия Сергеевна была ошеломлена и сбита с толку. Ей и в голову не приходило, что дочь может увлечься кем-то другим. Дать бы ей трепку хорошую за такое-то поведение, за свою бессонную ночь... Но как тогда узнаешь, кто тот негодяй, кому она уступила? Жгучее любопытство пересилило, и она, смирившись, изменила тактику – ведь по-плохому от дочери ничего не добьешься, это точно.
– Ну ладно! – Она вздохнула, подошла к Наде и подала руку, поднимая ее с кресла. – Слезами и руганью делу не поможешь. Пойдем сядем на диванчик и подумаем, что делать. Ты ведь теперь взрослая женщина, а? – произнесла она с горечью.
Надя с покорным видом встала и последовала за ней. Она не станет отмалчиваться, иначе мать не даст ей покоя. Они устроились на диване.
– Мам, я устала очень и спать хочу, но ты ведь ждешь, пока я тебе все скажу... – Надя нарочно сделала паузу – пусть мать сгорает от нетерпения. – Мне, знаешь, неудобно как-то... обсуждать подробности. Скажу главное, что ты хочешь знать, – кто мой возлюбленный. Он на два года меня старше; высокий, сильный; блондин; собирается поступать в Институт международных отношений – хочет быть дипломатом. И будет, я уверена. – И, видя, что Лидия Сергеевна скептически поджала губы, перешла в наступление: – Сомневаешься? Сейчас перестанешь! Олег – сын высокопоставленных людей, племянник члена Политбюро. Что, проняло?
Она заметила: у матери глаза заблестели от радостного удивления – уж очень ей хочется, чтоб все так и было.
– Эти люди все могут, сама знаешь. Познакомилась я с ним у той девушки, которую спасла. Олег за ней ухаживал, а я отбила. Она плохо танцует, а он отличный партнер. Парень что надо!
Кажется, мать еще не совсем верит – Надя пустила в ход убедительный довод:
– Да что ты волнуешься? Я тебя с ним познакомлю. Давно бы это сделала, просто боялась. Ты же поедом меня ешь: этот плох, тот не годится... А Олег, скажешь, слишком для меня хорош – не по себе, мол, дерево рублю! – Надя огорченно вздохнула и встала. – Ну все, мам! Спать – умираю. Не пойду ни в школу, ни на тренировку – нужно восстановиться. – И ушла к себе в комнату, оставив мать в радостном недоумении.
«Неисповедимы пути Господни! – размышляла растревоженная Лидия Сергеевна, как всегда, строя радужные планы на будущее. – Может, что у Нади и получится? Зря она, конечно, ему уступила... Но дальше будет умницей, – как знать?.. Ну а если подзалетела, а он ее бросит – я ему покажу! Не посмотрю на чины! Никого не побоюсь! Будет знать, как совращать малолеток. И не на таких управа есть!»
Зарядив себя таким образом на новое отчаянное сражение за счастье дочери, Лидия Сергеевна отправилась спать.
Прошло больше месяца после ссоры с Костей и объяснения с матерью; жизнь Нади вошла в обычную колею. Костя уехал на очередные сборы куда-то на юг, вестей о себе не подавал. Олег по- прежнему регулярно звонил, иногда они встречались.
Размолвка не охладила сердечное влечение к Косте, лишь усилила мечты о новой встрече. Он часто ей снился, и она не смотрела ни на кого, с ходу отвергая все попытки сближения.
Олег пытался усилить на нее давление, склоняя к близости, но безуспешно – он ее не волновал; она не могла забыть Костю. Да и вообще, ощущала к Олегу какое-то инстинктивное недоверие – он похож на красивый манекен...
Однако, развивая затеянную интригу, Надежда должна была представить матери Олега как своего возлюбленного, поэтому сохраняла с ним дружеские отношения, балансируя, наподобие канатоходца.
После жарких танцев или приятной прогулки, если он предпринимал слишком активные действия, она, всегда начеку, находила поводы уйти от решающего, отделываясь туманными обещаниями, вроде:
– Ну не горячись, остынь! Не могу я... Ты настоящий мужчина – владей собой! – И лукаво улыбаясь, ускользала из его объятий.
А когда приходилось особенно туго, использовала его ахиллесову пяту:
– А что, со Светой у тебя все кончилось? Больше не сватаешься? Не хочу ее обижать, мы же подруги. Объяви ей сам, что предпочитаешь меня!
После этого Олег обычно скисал и долго не приставал. Он еще не поставил крест, не отказался от Светланы, думал оптимистично: «Все впереди, многое может измениться», не желая смириться со своим поражением. А Надя никуда не денется, нужно только проявить выдержку – яблочко еще не созрело.
Однажды на вечеринке у приятеля он уже был близок к успеху. Надя не любила спиртного, но коктейли, которые мастерски сбивал Олег, охотно пробовала и по неопытности превысила свою норму. Разгоряченная, хмельная, позволила ему увлечь себя в кабинет хозяина квартиры; там, на широком кожаном диване, Олег, придавив ее своим мощным торсом, дал волю рукам.
Надя полулежала с закрытыми глазами, тело ее вспоминало ласки Кости, голова затуманилась, она чувствовала, что воля ее слабеет, что волна желания ее захлестывает... Думала только о Косте, ей казалось – это он рядом... Когда Олег попытался стянуть с нее трусики, она открыла глаза – обман рассеялся, она мгновенно опомнилась, вырвалась.
– Ну нет! Этого не будет! Только через ЗАГС!
– Наденька, милая, я же на все согласен! Зачем ждать так долго? – жарко шептал Олег, продолжая свои усилия. – Обещаю тебе!.. Неужели не веришь?..
Она ласково, но решительно отвела его руки.
– Ладно, Олежка, пойдем ко всем, а то неудобно. Подумаю. Но сначала хочу познакомить тебя с мамой. Не возражаешь?
– Конечно! Буду очень рад, – оживился приунывший Олег. – Я умею нравиться мамам! – И глубоко вздохнул, отгоняя возбуждение и досаду.
Она его обнадеживает? Отлично! Он, как всегда, не станет заботиться о последствиях – важно добиться желаемого. А Надю он покорит, сделает своей постоянной подружкой. Чистая девушка, – не то что эти развратные дамочки... С ней ему будет хорошо...
Он неохотно поднялся, оправил на себе помятую одежду, подал Наде руку, и они вернулись к остальной компании.
– Папочка, как я рада тебя видеть! – Надя расцеловала отца, в очередной раз заехав к нему за «получкой». – Хорошо выглядишь, только похудел немного. Много работаешь?
– Работаю в обычном режиме. – Розанов, как всегда, проводил дочь на свою уютную кухоньку. – Поедим-попьем, спокойно поговорим. «Чай не пьешь – совсем сил не будет» – так в Средней Азии говорят. – Он искренне радовался свиданию с дочерью. – А похудение у меня запланировано – брюшко что-то стало расти. Избавляюсь от лишнего веса: занялся пробежками, да немного, видимо, переборщил. А у тебя как обстоят дела? Как настроение?
– Если честно – паршивое, – призналась Надя, решив поделиться с отцом своими горестями. – Мама меня совсем запилила. Голова кругом идет!
– А ты открой мне все, не бойся, – предложил, любовно глядя на нее, Розанов. – Твой отец не ханжа – поймет!
– Ну ладно, папуля. Может, что посоветуешь? – Ей не терпелось излить, что накопилось на душе. – Вот
