– Любой бы сделал то же самое на твоем месте. Они бы не пощадили тебя, Кэролайн.
– Да. – Она не могла совладать с собой, ее сердце, казалось, вот-вот выскочит у нее из груди.
Она дышала так, словно бежала много миль. Когда он шагнул к ней, она отвернулась, не желая, чтобы он коснулся ее. Или посмотрел на нее.
– У твоей истории есть продолжение, – тихо сказал он.
Ее мышцы напряглись. Она сложила руки на груди, как будто это могло сдержать рвущийся крик.
– Люди с Бау-стрит нашли меня. Папа приехал за мной. Он позаботился о том, чтобы этих негодяев отправили в тюрьму за совершенные преступления.
– В тюрьму? – В его глазах был холод. – Я бы убил подлецов своими руками.
Она оглянулась на него, удивленная тем, как совпадало их настроение.
– Тогда я сожалею о том, что тебя не было со мной.
Он сжал руки в кулаки и отошел.
– Расскажи мне все.
Она замолкла.
– Я не могу.
В его глазах вспыхнула ярость.
– Ты должна.
– Нет. – Она провела рукой по волосам, зажав в пальцах пряди, а затем снова распустив их так, что они заструились по плечам. – Не проси у меня невозможного.
– Черт побери, Кэролайн! – Он поставил пустой бокал на полку, вложив в этот жест столько силы, что едва не разбил его. – Неужели ты струсишь? Неужели ты позволишь им отравить тебе жизнь?
– Струсишь? – Она с недоумением посмотрела на него. – Как ты можешь обвинять меня в трусости, если я стою перед тобой, живая?! Они не убили меня. Они не воспользовались мною. Я делала все, что они приказывали. И это сохранило мне жизнь.
– Жизнь? – Он презрительно посмотрел на нее, и его губы насмешливо изогнулись. – Ты называешь это жизнью? Это существование, Кэролайн, а не жизнь.
Его слова прозвучали как удар. Ее дыхание стало учащенным; еще мгновение, и казалось, она рухнет без сознания.
– Ты ничего не знаешь!
Он шагнул к ней, заставляя ее взглянуть ему в лицо.
– Тогда расскажи мне все.
– Что ты хочешь услышать? – Она толкнула его в грудь обеими руками и снова начала мерить комнату шагами. – Тебе рассказать, как они трогали меня? Тебе передать те гадости, которые я от них услышала?
– Да, – твердо ответил он.
Он не сводил с нее взгляда, и его ярость исчезала. Она сделала глубокий вдох.
– Они подробно описали все, что хотели бы со мной сделать. Они возбуждали себя, пока разговаривали со мной. Один из них… даже показал свой орган. – Отвращение захлестнуло ее.
– Кэролайн. – Мягкий голос Рогана донесся до нее как сквозь пелену тумана.
В его глазах было сочувствие. Она отбросила его руку.
– Не прикасайся ко мне! Ты хочешь услышать все?
– Нет, этого достаточно.
Его нежность словно растопила лед. Она начала говорить слова, которые боялась произнести даже про себя:
– Один из мужчин издевался надо мной, пока другие не видели его. Он хватал меня за грудь и за живот. Однажды он заставил меня коснуться его внизу и сказать, что мне это нравится. И я повиновалась. Он пригрозил, что убьет меня, пли я не сделаю этого.
– Он причинил тебе боль?
– Ты хочешь спросить, дошел ли он до конца в своих издевательствах? – Она коротко рассмеялась, и этот звук был предвестником истерики. – Они остановили его, но если ты ведешь записи, то можешь добавить к ним еще один пункт: никогда не прикасаться к моему животу.
– Остановись, – прошептал он.
Он был так расстроен, что она едва не лишилась чувств. Но она не могла остановиться.
– Ты хотел знать, Роган, и я рассказываю тебе все. – Она приблизилась к нему, ее вело какое-то яростное желание выплеснуть злость. – Они решили пойти еще дальше. Они объяснили мне, как надо удовлетворять мужчину. Они заставили меня повторить все, что я услышала, как урок. Мне стало дурно, и они перестали. Но затем я должна была продолжить, потому что иначе бы не выжила.
Она скользнула рукой под его халат.
– Если хочешь, я могу показать то, чему они меня научили.
