– Новый юнга для вас, капитан, – заржал один из негодяев, сдергивая мешок с головы Люсьена. При этом Люсьен ударился головой о палубу и не смог сдержать стона. Перед глазами, как только он раскрыл их, замелькали яркие пятна.
– Какой здоровяк. – Мясистая рука вцепилась в волосы, повернула его голову, и Люсьен увидел изуродованное шрамом рыжебородое лицо уставившегося на него человека. – И одет, как набоб. Кое-кто очень не любит тебя, парень, – сказал он Люсьену. – Кое-кто очень хочет, чтобы ты умер. Вот тебе правда.
– Кто? – прошептал Люсьен пересохшими губами.
Капитан засмеялся и со стуком опустил голову Люсьена на палубу. Люсьен закрыл глаза от накатившей волной боли.
– Кое-кто, парень. Я не спрашиваю имен. Я просто беру деньги.
– Не тот ли это барон, что притащил его? – спросил один из матросов.
– Ага, сам принц-регент, – со смешком вставил другой.
– Наверное, это был сам чокнутый король Георг! – воскликнул третий, и все дружно загоготали.
Грубо поддев Люсьена сапогом, капитан перевернул его на спину. Люсьен заморгал и прикрыл глаза рукой от мерцающих вспышек света, в которых теперь он признал палубные огни. Капитан пристально изучал его лицо.
– И они сказали, он незнатного происхождения?
– Нет, он незаконнорожденный, – презрительно процедил одноглазый матрос.
– Тогда он наш, – усмехнулся капитан. – Спасибо этому барону. Этот тип – отличное пополнение для нашего экипажа.
Барон! Люсьен вздрогнул, когда матросы схватили его, чтобы поставить на ноги. Чезвик. Неужели он организовал это, чтобы наказать его за связь с Эвелин?
Капитан рассмеялся, глядя, как Люсьен качается, пытаясь удержаться на ногах.
– Вы ударили его слишком сильно, парни. Пройдет не менее суток, прежде чем он станет чем-то непохожим на балласт!
– Я могу заплатить вам. – Люсьен с трудом ворочал распухшим языком. – Отпустите меня, и я щедро вознагражу вас.
– Неужели? – Капитанязвительно усмехнулся, а члены экипажа захохотали. – Нас предупредили о вашей состоятельности, ваша светлость. Вы игрок и лгун, и у вас нет ничего, кроме прикрывающей вашу задницу одежды.
– Это не так. – Палуба качнулась или это он закачался сам? – У меня есть деньги. Я могу заплатить вам.
– Ты заплатишь сполна своей спиной и мускулами. Добро пожаловать на борт, парень. Теперь ты член экипажа «Морского дракона».
Эвелин сжала письмо в кулаке и уставилась в окно, как ни странно, сухими глазами. Возможно, она оцепенела. Возможно, она была в шоке. Ведь, наверное, она должна была бы сейчас разразиться потоками слез.
Ее абсолютно недвусмысленно отвергли.
Она посмотрела на скомканную бумагу, положила ее на секретер и разгладила. Резкое послание было написано красивым почерком, которого Эвелин не ожидала от Люсьена, но содержание записки не оставляло сомнений:
«
Как он может быть таким холодным? Таким жестоким? Эвелин положила руку на живот. Неужели это совсем не волнует его?
Послышался звук открываемой двери, и Эвелин спрятала письмо, чтобы его не заметил вошедший в ее спальню отец. Отец не знал, что она писала Люсьену и уж тем более зачем. Она хотела сообщить ему эту новость, но чтобы при этом рядом был Люсьен.
Дура!
Барон некоторое время молча стоял в дверях и с угрюмым выражением смотрел на дочь, что, как она знала, не предвещало ничего хорошего.
– Что такое? – спросила Эвелин. – Что случилось?
Барон помялся, а затем сказал:
– Люсьен Дюферон умер.
– Что? – Эвелин впилась пальцами в злополучное письмо. – Что ты сказал?
Барон вздохнул, озабоченно сдвинув брови.
– Он мертв. Говорят, разбойники. Его тело нашли на сгоревшем складе в доках.
– Нет, этого не может быть! – Эвелин встала. – Это какая-то ошибка.
– Не думаю. Они не могли... – Он запнулся, явно подбирая слова в попытке смягчить то, что собирался сказать. – Тело сильно обгорело, но нашли его карманные часы. Это Дюферон.
– Нет. – Эвелин с застывшим взглядом медленно опустилась в кресло. – Нет.
