стен и башен тучи стрел. Если нападавшим удавалось подойти вплотную, их обливали кипящей смолой, которая постоянно была под рукой в огромных чанах на огне, и кипятком. Штурмовые лестницы вместе с цепляющимися за них воинами отталкивали от стен специальными крючьями. Если же нападавшие взбирались все-таки наверх, узкие дорожки на стенах становились местом ожесточенных рукопашных схваток, и сделавший малейшее неверное движение воин падал со страшной высоты вниз.
Высок был накал битвы; случалось, одна и та же башня или стена по несколько раз переходила из рук в руки. Нападавшие, тесня защитников замка, продвигались вперед буквально пядь за пядью, и за взятым укреплением тут же приходилось брать другое. А потом отступать назад под натиском обороняющихся.
Когда замки стали терять прежнее значение
С течением времени укрепленные рыцарские жилища постепенно становились не столь уж грозными и неприступными. Причиной тому было быстрое распространение огнестрельного оружия, тяжелых пушек, способных на расстоянии разрушать башни и сметать со стен воинов гарнизона. Однако в конце XII века, во времена Ричарда Львиное Сердце и благородного разбойника Робин Гуда, до этого было еще далеко. Замки продолжали строить и в самой Европе, и даже за ее пределами.
После первого крестового похода, когда были основаны Иерусалимское королевство, Антиохийское княжество, графство Триполи, мрачноватые громады с высокими башнями и зубчатыми стенами стали появляться в Палестине. Государства крестоносцев на Востоке просуществовали десятки лет, завоеванные земли надо было оборонять от сарацинов. Основанные в Иерусалиме духовно-рыцарские ордена тоже начинали строить свои замки — причем не только в Палестине, но и на островах Родос, Кипр, Мальта...
Но вот какой удивительный парадокс: в то самое время, когда в Святой Земле принялись возводить замки точь-в-точь, как в Европе, в самих европейских странах они стали заметно менять облик. И причиной этому были те же крестовые походы.
Владетельные сеньоры, да и самые удачливые из простых рыцарей, возвращались на родину с богатой добычей, переняв восточные привычки, приобщившись к высокой культуре и усвоив ее по мере своих возможностей. Не трудно было понять, что как-то не вяжутся дорогие восточные ковры, изящная мебель с полутемными неуютными залами родных донжонов, с коридорами, полными крыс и летучих мышей. И в замках, тесня старые неуклюжие постройки, стали возводиться удобные, красивые здания для сеньора и его семьи. Они укреплялись уже не боевыми, а декоративными башенками, благо оставались все-таки вокруг мощные древние стены, красивыми и нарядными были кровли, в окнах вместо бычьих пузырей появились цветные стекла. Хоть и был по-прежнему рыцарский дом в первую очередь крепостью, а жить в нем становилось удобнее, комфортнее.
И все же медленно, но верно приближалось время, когда замки и само рыцарство должны были утратить свои прежнее значение. Конечно, далеко не сразу это случилось: ведь и огнестрельному оружию поначалу пытался противопоставить замок особую защиту, вынося далеко за свои стены отдельные укрепления — форпосты, с которых можно было держать под обстрелом окрестности и не подпускать осадную артиллерию к самим стенам. Но все-таки, подобно рыцарским доспехам, замок в конце концов тоже проиграл в вечной военной борьбе нападения и защиты.
Потеряв прежнее оборонное значение, все больше ветшали старые замки. Подправлять, чинить укрепления уже не было особого смысла. Да и владельцы, ставшие теперь не рыцарями, а дворянством, знатью, старались перебраться к королевскому двору, чтобы поступить постоянно быть на виду первого владыки, строили себе особняки в столицах. Многие из замков превратились в руины, многие были разобраны на камни для каких-то строительных нужд.
Как замки становились дворцами
Но все же суждено было старому рыцарскому замку, столь долгое время занимавшему основное место в пейзаже западно-европейских стран, пережить и второе рождение, особенно во Франции. Полуразрушенные укрепления стали преображаться вместе с Ренессансом, Возрождением, когда после итальянских войн стали при короле Франциске I проникать во Францию утонченные итальянские вкусы, в том числе архитектурные.
Оказалось, старый замок-крепость не столь уж трудно превратить в изящный, удобный, красивый замок-дворец. Мрачные боевые башни могут стать красивым декоративным украшением. придающим всему зданию особый колорит. Старые стены — прекрасно сочетаться с ажурными коваными решетками, открытое пространство, на которым издавна ставили замок, чтобы загодя можно было видеть врага, — превратиться в ухоженный парк с аллеями и безупречными газонами. Благодаря таким превращениям и до наших дней дошли многие из старинных замков; правда, далеко уже не в том виде, как в романтические времена рыцарства.
Есть во Франции даже своеобразный неофициальный «заповедник» замков, которые, преобразившись с Возрождением, благополучно прошли через все последующие войны и лихолетья. Один из популярных ныне в мире туристских маршрутов так и называется — замки Луары.
Вот, например, город Шатоден, расположенный на самом берегу реки Луары. Замок близ него принадлежал не кому-нибудь, а самому Дюнуа, отважному и горячему рыцарю, знаменитому сподвижнику Жанны д`Арк. Он начал перестраивать его еще в в 1460 году, не дожидаясь, когда на французскую землю придет Возрождение, которое позже дополнило архитектуру замка своими особыми чертами. Но и по сей день цел донжон XII века — мощный, огромный, высотой с современный десятиэтажный дом.
А другой замок в долине Луары, Шомон, хоть и возведен в конце XVI века на остатках более древнего укрепления, почти не сохранил его примет. В двух древних донжонах были пробиты широкие окна, на черепичных крышах видны каминные трубы. Пожалуй, только силуэт западного фасада может напомнить о временах турниров и менестрелей, но зато Шомон, стоящий на высоком берегу, по праву считается одним из самых живописных архитектурных памятников Франции.
Что же касается замка Монрезор, то архитектор XVI века даже трогать не стал остатки замка, разрушенного за сотню лет до этого, а просто возвел бок о бок с ними красавец-дворец. Кто знает, не будь столь неожиданного архитектурного решения, развалины старого замка, возможно, окончательно исчезли бы с лица земли, а сохраненные, они заставляют вспомнить графа Фулька Анжуйского по прозвищу Фульк Черный — одного из знаменитых военачальников начала XI века. Рыцарский замок построили здесь по его приказу.
О нем же напоминает еще один из луарских замков — Ланже. Граф Анжуйский провел здесь последние годы и здесь же умер в 1040 года. Донжон замка Ланже был возведен, по свидетельству старинной хроники, в 994 году. Восемь с лишним веков спустя, в 1849 году, две его стены рухнули, но и оставшиеся все еще поражают мощью. Нижний этаж донжона завален для прочности каменными глыбами, стены башни достигают полутора метров в толщину.
Перестроили Ланже во времена Людовика XI. В ту пору он имел еще важное стратегическое значение, закрывая дорогу, ведущую из Тура в Бретань. Поэтому все стены и башни замка, выходящие на внешнюю сторону, имеют нарочито крепостной облик, а внутренние выглядят, как стены дворца — с большими окнами, высокими крышами, декоративными башенками, арками. Так выглядел замок в конце XV века, таким дошел и до наших дней; даже подъемный мост на цепях действует до сих пор, именно по нему и попадают в замок туристы.
Немного воображения и, кажется, вот-вот послышатся звуки боевых труб, ржание боевых лошадей, звон доспехов. И сколько же всего должны помнить самые старые из камней замка, чего только не видели за сотни лет! Отважного и сурового графа Фулька, его друзей и врагов. Рыцарей, оборонявших замок, и отправляющихся на поле сражения. Наверняка помнят они и тех, кто уходил из этих мест в далекие крестовые походы...
Но нам тоже пришла пора отправляться по их следу. В следующей части книги пойдет рассказ о,
