республиканского гражданского движения. Для военных кругов пришедшие к власти в Москве «демократы» были еще менее привлекательны, чем украинские националисты, тем более, чем вполне «советский» Киевский истеблишмент. Кроме этого, украинские власти, в отличие от московских, с самого начала проявили известное внимание к флоту. Учитывая кроме этого, что до декабря 1991 официальный Киев неоднократно выражал поддержку идее СНГ, становится понятным, почему Севастополь и флот на референдуме 1 декабря проголосовали за независимость Украины. Результаты референдума по Севастополю свидетельствовали о большой неопределенности в умонастроении людей. Такой же неопределенностью отличалась и политика городских властей.
Оказавшись после распада СССР в достаточно сложном положении, городские власти обратились за помощью в Киев. В начале 1992 года севастопольская делегация во главе с председателем горсовета Иваном Ермаковым побывала в столице Украины, где была принята президентом Кравчуком. Определенная финансовая помощь городу была оказана, а 11 марта появился указ президента Украины «Об органах государственной исполнительной власти г. Севастополя». Этим указом, во-первых, все городские органы государственной исполнительной власти г. Севастополя подчинялись непосредственно центральным органам государственной исполнительной власти Украины, во-вторых, устанавливалось, что компетенция городских властей определяется в соответствии с их статусом государственных органов города республиканского подчинения. Вскоре, 20 марта, был введен в действие Указ Л. Кравчука «О представителе президента Украины в г. Севастополе», которым И. Ермаков был назначен представителем Л. Кравчука в городе. Это решение очень плохо согласовывалось с тем, что лишь год назад Севастополь стал частью формирующейся политической системы Крыма. Новый представитель Президента утверждал, что «Севастополь был и будет в Республике Крым, однако конституция Крыма на него распространяться не будет»,[110] это не помешало ему, впрочем, впоследствии не только участвовать в обсуждении Конституции и Законов Крыма, но и занимать пост заместителя председателя Верховного Совета Крыма и даже баллотироваться на пост президента Крыма в 1994 году.
Что касается подхода республиканского парламента к Севастополю, то в «Декларации о государственном суверенитете Крыма» от 4 сентября 1991 года за Севастополем, как за частью Крыма, закреплялся «особый статус», а в Конституции Крыма от 6 мая 1992 года было записано, что «Особый статус г. Севастополя как неотъемлемой части Крыма определяется соответствующими законодательными актами и не может быть изменен без согласия его граждан». Здесь же указывалось, что «Отношения между ВС и Правительством Крыма с Севастопольским горсоветом и администрацией строятся на основе договора».[111] Неопределенность правового и политического положения города, нечеткая политика местной администрации стали впоследствии существенными причинами его отторжения центральными украинскими властями от административной системы остального Крыма.
Возникшее в 1992 году городское оппозиционное общественное движение также было достаточно специфичным. Мощный толчок его развитию дали события, развернувшиеся вокруг Черноморского флота, и в особенности визит в Севастополь в начале марта 1992 года так называемого «поезда Дружбы» с боевиками экстремистской организации из Западных регионов Украины УНА-УНСО. В течение 1992 года в Севастополе возникло несколько общественных организаций, выступивших за пересмотр существующего статуса Севастополя и Крыма в целом. Это были: городская организация Республиканского движения Крыма (впоследствии Республиканской Партии Крыма), Русской Партии, Всекрымского движения избирателей за Республику Крым. Наряду с этим стремительно политизировались движения и группы, не имевшие первоначально аналогичной направленности — Совет ветеранов, Комитет защиты прав Человека, ассоциация «Экология и жизнь» и др. В отличие от подобных организаций остального Крыма, в идеологии севастопольских групп был более выражен не «республиканский», а «пророссийский» вектор. Большую роль в развитии севастопольского движения сыграли депутаты ВС Крыма и Севастопольского горсовета и прежде всего 72-летний Александр Круглов, поддерживавший тесные связи с российской национально- патриотической оппозицией. Осенью 1992 года он объединил многие группы в Севастопольское отделение российского Фронта Национального Спасения (ФНС), единственную в Крыму организацию, являвшуюся непосредственно частью политического движения России.
В известной мере севастопольские радикалы опирались на поддержку командования ЧФ, которое, несомненно, сочувственно относилось к отстаиваемым ими идеям, однако флотское руководство, особенно после назначения командующим флотом Э. Балтина, старалось не вмешиваться в политическую жизнь города непосредственно. «Флот не занимается политическими играми», — неоднократно заявлял Э. Балтин. Действительно, нам не известно ни одного случая, когда бы командование флота вошло бы в конфронтацию с севастопольской городской администрацией.
В ходе спора о судьбе ЧФ сторонам очень скоро стало ясно, что камнем преткновения являются не столько корабли, сколько инфраструктура флота, а поскольку она чрезвычайно тесно срослась с городским хозяйством, в конечном итоге в центре противоречий оказывается судьба Севастополя. Уже А. Руцкой во время своего визита в город, в апреле 1992 года, высказался в том смысле, что Севастополь должен остаться крепостью России на берегах Черного моря. Летом 1992 года в Севастополе находилась делегация ВС РФ во главе с Е. Пудовкиным, В своем интервью Е. Пудовкин следующим образом сформулировал взгляд российской стороны на проблему Севастополя: «Этот славный город есть и будет базой российского флота».[112] Все эти заявления, однако, довольно трудно квалифицировать как «выдвижение территориальных претензий к Украине», поскольку из них не было ясно, рассматривают ли их авторы Севастополь как российский город, или имеют в виду лишь будущее использование Севастополя в качестве базы российского флота на территории Украины. Российская делегация на переговорах по флоту ни разу не поднимала проблему Севастополя.
Инициаторами борьбы за российский статус Севастополя стали радикальные организации города во главе с А. Кругловым.[113] Именно он обратился 4 сентября 1992 года к председателю ВС России Р. Хасбулатову с запросом, был ли отменен Указ Правительства РСФСР от 29 октября 1948 года «О выделении Севастополя в самостоятельный административно-хозяйственный центр». 25 сентября 1992 года он получил ответ, подписанный зав. юридическим отделом ВС России Р. М. Цевелевым, что «данный указ при передаче в 1954 году Крымской области из состава РСФСР в состав УССР не был признан утратившим силу». Этот факт дал основание ряду крымских и российских политиков говорить о том, что Севастополь на законном основании никогда не передавался Россией Украине и поэтому владение последней городом является противоправным. После этого А. Круглов развернул широкую деятельность, итогом которой должно было стать «восстановление исторической справедливости». Группа А. Круглова готовила специальные документы для информирования ВС России, организовала компанию в Крымской прессе с целью разъяснения и пропаганды своей позиции, а также провела в Севастополе несколько митингов своих сторонников.
Инициативы энергичного депутата Севастопольского горсовета и ВС Крыма нашли поддержку у «национал-патриотической» части депутатов ВС России, таких как С. Бабурин, К. Затулин, Е. Пудовкин, В. Исаков и др. Крупным успехом этой группы стала постановка вопроса о Севастополе в ВС России на 7 съезде в декабре 1992 года. По предложению Р. Хасбулатова, 7 съезд народных депутатов поручил рассмотреть этот вопрос на очередной сессии российского парламента.
Украинская сторона откликнулась на это решение заявлением Президиума ВС Украины 9 декабря 1992 года, в котором расценила его как «очередную откровенную попытку выдвижения территориальных претензий к Украине, грубое нарушение духа и буквы ратифицированных ВС России соглашений…» В заявлении констатировалось, что «город Севастополь является неотъемлемой частью Украины».[114]
К 1993 году экономическое положение Украины серьезно ухудшилось, что не замедлило отразиться на благосостоянии крымчан и привело к резкому подъему крымского политического движения, которое именно в этот период постепенно приобретает известную пророссийскую направленность. Последняя тенденция особенно ярко чувствовалась в Севастополе, население которого было всегда очень тесно связано с Россией. Зимой и весной 1993 года в Севастополе прошли митинги, собравшие, по оценкам их организаторов и прессы, от 1000 до 10.000 человек (особенно крупным был митинг 17 января, в котором, по некоторым данным, участвовало 12 тыс. человек). Митинги проходили под лозунгами: «Севастополь — Крым — Россия», Севастополю — статус главной базы ЧФ», «Представитель Президента Украины — вон из Севастополя». Участники митингов требовали возвращения Украины в «рублевую зону», предоставления русскому языку
