— Ты тут при чем?
— Я всегда гашу свет за собой. — Лена как-то неестественно рассмеялась, и только теперь Анжелика отметила всю странность ее голоса, он был почти неузнаваем.
— Лен, что с тобой?
— Я пьяная…
— А Сашка?
— Он — нет.
— Как же он тебе разрешил напиться? — растерялась Анжелика.
Лена пьяно рассмеялась и отчетливо ответила:
— А я его не спросила. Он хочет с тобой говорить. Будешь?
— Буду. — И когда в трубке раздался резкий голос Саши, прошипела:
— Ты зачем мне ее подсунул? Она лыка не вяжет.
— А ты зачем сюда звонишь? — сорвался в свою очередь тот. — Уговаривались же! Тебе что в лоб, что по лбу мои уговоры! Это опасно!
— Так брось трубку! — выпалила Анжелика. — Чего боишься? Мы ничего не делали!
— Послышался ясно различимый женский вскрик.
Потом затишье. Саша объяснил:
— Ушла. Противно на нее смотреть, пьяная, вся опухшая. Не думал, что она так сдаст. Вроде шла на такое дело, и ничего. А ведь она даже ни к чему не прикоснулась. И вот — истерики…
— Я нашла тот самый окурок.
— Ты его не выбросила, надеюсь?
— Он при мне, я его в бумажку завернула.
— Принесешь, покажешь.
— А еще я поняла, что украли малахитовую подставку, ту самую…
Саша сразу понял, о чем идет речь, и удивился:
— Из-под страхолюдных часиков? Зачем?
— Хорошо бы ты мне это объяснил, — вздохнула она. — И еще… У него была женщина.
— В смысле? — невероятно оживился Саша.
— Не знаю, в каком смысле, может, любовница, может, знакомая Факт тот, что она зашла к нему накануне его смерти. Сейчас какое число?
— Шестое наступило.
— Он умер пятого…
— Нашла ты его пятого, — перебил ее Саша.
— Что? — запуталась Анжелика.
— Нашла ты его пятого числа, на рассвете. А когда он помер — четвертого, пятого или вообще в полночь — пока неясно.
— Что ты болтаешь, вы же там были в полночь!
— Тем более, умер он четвертого, незадолго до полуночи.
— Боже мой… — вздохнула она. — А он какой был, теплый или нет?
— Уже не помню. Холодный, скорее. Какой-то комнатной температуры.
— Значит, умер он четвертого вечером… А третьего приблизительно в то же время, около полуночи, к нему пришла женщина.
— Кто тебе сказал?
— Сосед.
— Юрка, что ли?
— Ты его знаешь? — удивилась Анжелика, и он презрительно ответил:
— Мартышка к старости слаба мозгами стала?
Я же там прожил всю жизнь, пока Игорь квартиру нам с матерью не купил. И мы с Юркой вообще в одном классе учились.
— А-а-а… — протянула она и тут же неприлично удивилась:
— Юрка твой ровесник?!
— Ему тридцатник, как и мне, просто он все учится. Поздно поступил. Да ты что, решила со мной о Юрке поговорить?! Как он вообще ту бабу заметил?
— Случайно. Неважно как заметил, только он ее внешность описал.
— Какая из себя?
Анжелика добросовестно пересказала, Саша помолчал и наконец вымолвил:
— Нет, не знаю.
— И я тоже. Что делать будем?
— А что тут сделаешь? Гулял Игорек.
— Не это меня волнует.
— Не ревнуешь? А что тебя тогда волнует? Думаешь, она его убила?
— А почему нет? Юра сказал — мускулистая, высокая. Могла справиться. Тем более по голове дать, это же не драка. А ударили сзади, неожиданно.
— Не верю, чтобы женщина била по голове… — засомневался он. — И вроде бы интеллигентная, по описанию. Белый плащ…
— Ты по цвету плаща судишь об интеллигентности? — изумилась Анжелика. — А у кого плащ темный — тот, по-твоему, придурок?
— Ладно, чепуха, не слушай меня. Женщина — это интересно.
— Вот я и говорю — должна о ней милиция знать?
— А почему нет? Расскажи. Тебя, кстати, должны будут вызвать.
— Представь, я это уже поняла. И это страшно неприятно.
— Но еще неприятней знать, что деньги взяла, а отдать нечего? — усмехнулся он. — Кто мне говорил — в воду кинусь? Расплатилась, должна быть счастлива, а ты теперь капризничаешь? Это ей плохо, это неприятно…
— Да, теперь капризничаю, — убито ответила она. — Я сделала глупость.
— Запомни, ты ничего не сделала, — его голос стал твердым. — И бояться нечего. Намерение — это еще не деяние.
— Красиво говоришь.
— Красиво говорить будешь ты, в милиции. Поплачь там, что ли. Для правдоподобия. А то слишком хорошо держишься для молодой любящей вдовы.
— Заткнись. — Она произнесла это устало, без злости. — А про подставку им сказать?
— Говори про что угодно, только давай закончим этот разговор. Ты хотя бы знаешь, который час?
— Скоро семь.
— Ты что — не ложилась?
— Мне не удалось уснуть.
— Ты вторую ночь не спишь! Тебе нужна свежая голова.
— Ты же сказал — я совершенно равнодушна и держусь даже слишком хорошо, — усмехнулась Анжелика. — Ничего со мной не будет. Упаду в обморок у следователя в кабинете, для правдоподобия.
Он, видимо, хотел что-то сказать, но вместо этого вдруг положил трубку.
Саша как в воду смотрел — в одиннадцатом часу утра раздался телефонный звонок. Анжелика, встрепанная, очумелая (не успела поспать и трех часов), подскочила к телефону и сперва не понимала, что говорит со следователем и ее просят подъехать по такому-то адресу к такому-то часу. Ложиться досыпать было уже поздно, она умылась холодной водой, выпила крепчайшего кофе, но проснуться по-настоящему ей так и не удалось. На столе в кухне валялась яркая упаковка чая, и она долго не могла сообразить, откуда та взялась. Наконец вспомнила Юру. Его нелепый утренний визит оставил в ней глухое чувство раздражения. Благодарности к нему соседка не испытывала. "Сплетник, — сказала она себе, одеваясь. — Да еще и трус.
Чего он так испугался? Почему сбежал?" Когда она вышла из подъезда и зажмурилась от ослепительного весеннего солнца, ей в голову пришло, что этот двухметровый широкоплечий парень —
