— Да, я…
— Но дело расстроилось не из-за этого, уверяю вас, — перебила Маша. Она говорила небрежно, словно издеваясь над каждым своим словом, но видно было, что рассказ дается ей с трудом. — Я стала бывать в гостях у Игоря, здесь, в этой квартире. Вот в этой комнате жили его родители, а в маленькой — он и его младший брат. Но брат только что ушел в армию, так что комнатка принадлежала Игорю. Мы сидели там часами, будто бы занимались, а чем мы занимались — ясно. Стоило только потом взглянуть на мои распухшие губы.
— Не буду расписывать перед вами всю эту слащавую историю. Все развивалось обычным ходом — его родители ко мне привыкали, все больше и больше. Я уже мыла посуду после ужина, болтала с его мамой на кухне о трудностях с продуктами и о прочих милых уютных вещах. Я им нравилась, имею в виду родителей. Игорь еще не говорил им, что мы поженимся, но между собой мы это уже решили.
Было одно «но»… Квартирный вопрос. В эту халупку и так уже набилось четыре человека, а если бы еще прибавилась и я… А там и дети. Но его мать говорила, что если мы поженимся, то она подаст заявление на расширение жилплощади. Помучились бы, постояли в очереди и в конце концов… Да и учились мы в строительном, а когда бы закончили — получили бы на работе какие-нибудь льготы… Так что расстались мы с ним не из-за этого. Если бы из-за этого, я бы сейчас не сидела перед вами с таким глупым видом.
Анжелика собралась было запротестовать, но Маша ее остановила:
— Перестаньте, все глупости впереди. Ну, вот, прошел почти год, как мы с ним сошлись… Я все ждала, когда же он скажет: «Пойдем в ЗАГС, подадим заявление». Не то чтобы мне надоело ждать…
Я его любила и видела, что он тоже… Нет, ничего я не видела, но думала так. Во всяком случае, у него никого больше не было. Смотрел только на меня, ходил только со мной, и я не понимала, что он тянет… Я думала, из-за квартиры… Ведь пока его брат был в армии, мы все еще могли как-то жить в этой халупке, но ведь через год он должен был вернуться. И что тогда? Куда его девать? На кухню? На балкон? Я не торопила Игоря, я считала, что не имею на это права. Сколько раз я проклинала своих родителей, что они родили меня не в Москве, а в Кустанае! Теперь-то я понимаю, конечно, что упрекала их несправедливо. Каждый устраивает свою жизнь как может. И как я устроила в конце концов свою?
Она сунула недокуренную сигарету в пепельницу и продолжала:
— Потом я стала замечать в Игоре какие-то перемены. Он казался задумчивым…
— Он всегда был задумчивым! — вмешалась Анжелика. — Более задумчивого человека я в жизни своей не видала!
— Тогда он им не был. Он стал таким при мне, на моих глазах, и я в этом была не виновата. То есть тогда я думала, что виновата, и опять все списывала на квартирный вопрос. Я думала — он переживает, что нам негде будет жить, и расстраивалась, но ничего ему не говорила. Зачем говорить, если не можешь ничем помочь? Он уже был не так внимателен ко мне, и губы у меня опухали все реже и реже… Часто мы просто сидели у него в комнатке — и даже не рядом. Я на диванчике, он — у окна. Если я спрашивала его, не хочет ли он меня поцеловать (вот такая я еще была дура!) — он отвечал, что у него дурное настроение. Если я спрашивала, почему, он говорил, что сам не знает. А если я предлагала пойти в кино или погулять — он говорил, что лучше ляжет спать. А это, сами понимаете, могло означать только одно — мне надо уходить. Не может же он спать на том же диванчике, где сижу я? Это был просто вежливый способ сказать: «Убирайся!» Наконец, я совсем заволновалась — такие явные были перемены. Я уже почти не бывала в этой квартире.
Он провожал меня после института до общаги и шел домой один. А может, не домой, откуда мне было знать? Я его не выслеживала, а надо было! Теперь бы я уже все знала. Я не могу сказать, как вы, что я его не ревновала, нет! Я его ревновала, но к кому? К пустому месту. И не похоже было, что у него кто-то появился, я бы почувствовала. Я просто стала ему надоедать. А потом он и провожать меня перестал.
И на лекции ходил все реже. А это что-то да значит! Игорь был такой аккуратист…
— Верно. Эта его черта меня всегда раздражала, — кивнула Анжелика. И тут же перехватила взгляд Маши — та смотрела на лифчик, висевший на подлокотнике. Анжелика скомкала его и сунула на книжную полку, за часы, попутно заметив:
— Я, знаете, никогда бы не подняла скандала из-за того, что расческа в ванной лежит не справа, а слева, или что паста из тюбика выдавлена неравномерно, или что полотенце упало на пол… А его все это бесило. И тем не менее он со мной не развелся. Загадка природы!
— Анжелика, милая, — вздохнула Маша. — Могу вас уверить, что у меня все всегда лежит на нужном месте, и паста из тюбика выдавлена так, как надо, и все полотенца висят на хорошо прибитых крючках… И тем не менее меня он бросил. И мне даже кажется теперь, что наши с вами «загадки природы» имеют одну и ту же отгадку.
— Да? Не понимаю…
— Сейчас попробуем понять вместе, — пообещала Маша. — Ну, вот, после месяца такого резкого охлаждения он вдруг первый сделал шаг к сближению — пригласил меня к себе домой. Я должна была прийти к назначенному часу и дождаться Игоря в его комнате. Мне не хотелось идти. Я хорошо помню тот день… Я не знала, как он объяснил своим родителям, почему я перестала у них бывать и как они меня теперь встретят… Самое ужасное, Анжелика, что мне очень нравилась его мать. Она была такая веселая, умная, милая женщина… Мы с ней часто разговаривали на такие темы, на которые я до того только с собственной матерью говорила. Но я пришла сюда. К назначенному времени. Боже ты мой, до чего здорово он все это разыграл! — Она тряхнула белыми волосами — отчаянно, почти весело. — Дома оказался только его отец. Я сразу увидела, что он выпил. Такое за ним и раньше водилось. Мне не хотелось с ним говорить, я была расстроена. Но он первый начал разговор. Говорили мы о чем-то ужасно дурацком, о фильме, что ли, каком-то… А потом он вдруг понес такую чепуху, и прежде чем я сообразила, что о фильме речь уже не идет, стал заваливать меня на диван. Короче, когда я увидела на пороге комнаты Игоря с его мамой, блузки на мне почти что не было, юбка торчала задранная до самого подбородка…
— И что вы сделали?! — ахнула Анжелика.
— Для начала я выползла из-под старого идиота, который тоже слова выдавить не мог, а потом схватила в охапку туфли и кинулась бежать, стукаясь головой обо все стены. Больше я в этом доме не появлялась.
— Как?! Но почему?!
— Что — почему?
— Но надо же было все им объяснить! — взволновалась Анжелика.
— Кому — им?
— Игорю, его маме…
— Его мама моих объяснений слушать не стала бы. Ей все уже объяснили. — Маша отрывисто хохотнула. — И это сделал ее милый сыночек, ненаглядный Игорь. Он один понимал, что происходит.
Все прочие только плясали под его дудку.
— Не понимаю?
— Чего тут не понимать? Это он все подстроил.
Да, да, не смотрите на меня такими ужасными глазами! Его папаша никогда бы на меня не полез, если бы он не посоветовал ему сделать это. Представьте, Игорь его убедил, что я в него влюблена. Ну, а что Игорь объяснил маме… Да разве надо было что-то объяснять? Если бы этот несчастный пьяница, я отца имею в виду, попытался это сделать, она бы его вынула… Ведь он лежал на мне, буквально лежал, без всяких преувеличений. Какие уж тут объяснения! Короче, мы с ним оба оказались хороши. Что бы мы ни говорили — поверили бы Игорю, а не нам. Ну, а потом Иван — так зовут моего мужа — нашел меня в общаге, стали снимать квартиру.. А потом умерла его мать и оставила в наследство кооперативную халупку на окраине. Теперь мы живем там. Как живем — не спрашивайте.
— Но зачем Игорь это сделал?!
— Ему надо было избавиться разом от отца и от меня. Ему надо было избавиться вообще от всех. Все ему мешали.
— Но почему?
— У него была веская причина, чтобы остаться одному. Но это было очень трудно сделать.
— Когда мы с ним встретились, он уже был один… — изумленно сказала Анжелика. — Он выселил в другую квартиру больную мать и брата… Но зачем же он тогда женился на мне?
