— Какие еще тайны?
— Лика, почему вы с ним так боитесь милиции? — спросил он.
Чтобы не отвечать, она стала искать сигареты.
Женя достал свои и протянул ей, поднес огня, но смотрел по-прежнему недоверчиво и даже, как показалось ей, враждебно.
— Ты мне что-нибудь объяснишь? — повторил он, когда Анжелика скрылась за облаком табачного дыма. Сам он не закурил — стоял перед ней, сунув пальцы за пояс джинсов, раскачиваясь с носков на пятки и склонив голову набок — воплощенное ожидание.
— Что именно? — со слезами в голосе спросила она. — Ради бога, не мучай меня. Все и так плохо. Я с ума сойду.
— Лик, — он перестал раскачиваться. — Этот Саша тебе угрожает?
— Да с чего ты взял?
— Тогда почему он так с тобой говорит? Он тебе кто? Брат покойного мужа?
— Да, деверь.
— Что он о себе воображает, этот тип?
— Ты его тоже изобьешь, если он тебе не угодит? — тихо спросила Анжелика.
Эта фраза произвела свое действие — Женя смутился. После паузы он уязвленно заметил:
— Ладно, я не буду вмешиваться. Я его не знаю, в конце концов.
— Да, прошу тебя, не вмешивайся. У него нелегкий характер…
— — У меня характер хороший, — хмыкнул он. — Все так говорят. Но неприятности я ему могу доставить. И я все же хочу знать, что у вас там такое?
Почему ты ему разрешаешь так с тобой разговаривать?
— Да не ревнуй ты, ради бога! " — воскликнула она, подумав при этом: "Это у него называется «не буду вмешиваться?!» — Это же глупо! У нас ничего нет и быть не может!
— Слушай, не принимай меня за дурака. Зачем мне ревновать? Я не ревную, но хочу знать. Понимаешь? У тебя убили мужа. Убийцу не нашли. Где-то поблизости сшивается эта дрянь. Ей от тебя чего-то надо. Она назначает тебе одну встречу за другой.
У тебя угоняют машину. И замок, между прочим, не взломали. Значит, у кого-то были ключи? Знаешь, это интересно! А твой деверь на тебя орет и требует, чтобы ты молчала. Он говорит, что не хочет связываться с милицией. Чего он боится?
— Ты все подслушал? — тихо спросила она. Анжелика сейчас боролась с двумя противоречивыми желаниями — немедленно выложить Жене всю правду или послать его подальше со всеми этими вопросами. И пока она боролась, он, видимо, осознал, что пока не имеет права ставить свои условия.
— Ладно. Пускай машину угнали, но мы все равно поедем.
— Куда это?
— Куда ты говорила? В этот мексиканский кабак. Расслабься.
— Я не могу никуда ехать. Мне плохо.
— Почему? Машины жалко?
— Конечно. Она была красивая. И мне вообще плохо… Так, не знаю почему… Знаешь, я мечтаю, чтобы все это кончилось! — Она произнесла это с таким надрывом, что Женя немедленно забыл о своей дипломатии и спросил:
— А почему тебя как-то касается убийство твоего мужа?
— Нипочему… — испуганно ответила она. — А ты решил, что это меня касается?
— Конечно. А Саша при чем?
— Да тоже ни при чем!
— Слушай, если ты что-то скрываешь, лучше скажи сразу!
— Да ничего я не скрываю! — истерически взвизгнула она. — Почему ты меня допрашиваешь!
У меня алиби, в конце концов!
— Липовое, — довольно холодно заметил он, и Анжелика замолчала. Она уже так успела свыкнуться с мыслью, что действительно была в «Ла Кантине» вечером четвертого мая, что теперь врала даже себе самой и очень удивлялась, когда понимала, что все это не правда.
— Лика, — повторил он, — мне все это не нравится. Или ты рассказываешь, или…
— Что — или? Или мы никуда не поедем? Напугал, подумаешь…
— Ладно, — рассердился он. — Не хочешь говорить — не надо.
И двинулся к двери. Анжелика смотрела ему в спину, упрямо сжав губы. «Сказать? — мелькнуло у нее в голове. — Ну, уж нет! Нельзя. Тем более ничем он не поможет. И так столько народу замешано в этом деле.. Даже Юра, даже его мамаша! Но ведь он сейчас уйдет…» А ей не хотелось, чтобы он исчез навсегда. Когда Женя уже оказался в коридоре (надо признать, что шел он очень медленно), Анжелика вскочила с кресла и позвала:
— Женя!
Он обернулся, и было видно, как ему приятно услышать этот униженный, тихий зов.
— Ну что?
— Жень, я тебе клянусь, чем угодно клянусь, что я не имею никакого отношения к убийству… — сказала она, подходя и трогая его за рукав. — Я… Ну, что мне тебе сказать? Я нервничаю, боюсь. Меня выводит из себя милиция. Мне звонит эта девица. У меня куча неприятностей. Но я никого не убивала.
Можешь мне верить.
— Тогда пошли? — спросил он, помолчав.
— Пошли, — она защелкнула замочек свой парадной сумочки и весело тряхнула волосами, подумав: «А он отходчивый!»
…Сонные официантки курсировали по залу без всякой видимой цели, словно исполняя медитационный танец. Зал был переполнен, но их провели к свободному столику, который как раз просыхал после мокрой уборки. Женя уставился в меню, и если цены поразили его, то вида он не показал. Анжелика отметила это про себя, и ей вспомнилось, как она была здесь в прошлый раз с Сашей. Тогда за все пришлось платить ей самой. "Да, стоит связаться с моим милым деверем, как тут же приходится за все расплачиваться в одиночку… — подумала она. — Правда, ему сейчас тоже несладко, из-за Лены… План был идиотский! Как представлю себе, что они бы вошли к Игорю, который все знал!
И чем бы все кончилось? Неужели Игорь убил бы брата? Или это больная фантазия Лены? В какой момент она сошла с ума? Ведь не в тот, когда мы привязали ее к постели! И не в тот, когда она рассказала нам всю правду о себе и об Игоре! Она должна была свихнуться еще раньше… Когда? Когда увидела труп на полу? Она потеряла сознание, и может быть, уже не пришла в себя, хотя с виду была прежней… Нет, рехнулась, когда мы сообщили ей наш план! Она ничего не поняла! Она зря рассчитывала на Игоря! Игорь никогда бы никого не убил, нет! Для этого он был слишком труслив… — Она поежилась, внезапно вспомнив мужа так живо, как будто он сидел с ними за этим столиком в качестве третьего посетителя. — Он не пускал их в квартиру не из-за своего беспредельного благородства и не из-за любви к брату. Я уверена. Просто не хотел марать руки. А Ленка, влюбленная, озлобленная на нас, вконец ошалевшая, волокла мужа на расправу, надеялась, что Игорь с ним покончит. А там — как знать? Может, она даже надеялась на что-то большее? Может, думала прибрать Игоря к рукам, после того как он совершит убийство? Тогда бы она смогла на него давить. О, он был идеальным объектом для шантажа!
Это и засело у нее в голове. Пожалуй, он бы даже бросил свой любимый тандем «жена-любовница» и целиком переключился на Лену?"
— Ты о чем задумалась, малышка? — Женя закурил и завертел головой, оценивая обстановку, весьма дымную и весьма шумную.
— Не зови меня малышкой.
— Ты что? — удивился и как будто обиделся он. — В чем дело?
— Ни в чем. Меня все так называли, пока я не отучила.
— Тебе не нравится?
— Нет, конечно. Это все равно, как будто говорят «дурочка».
— Я не имел в виду «дурочку». Просто ты мне показалась такой маленькой и беззащитной.
— Я не маленькая, — она озлобленно задвигала по столу пепельницу. — И не беззащитная. Боже мой!
