– Не совсем, – удивился Иван. – А в чем дело?
Она просто стала работать.
– Нет! – запальчиво возразила Майгуль. – Она просто изменилась, стала такой… Нахальной, что ли?
Ей нравилось говорить, что деньги – мусор… И она стала какой-то непонятной… Мы так и не успели вернуть ей долг…
– Ну, при встрече вернете.
– А вы думаете – она жива?
Девушка смотрела на него выжидающе, и Иван не выдержал:
– Я просто уверен, что она жива. Только вы, Майгуль, пожалуйста, не говорите об этом ни сестре, ни друзьям, ни тем более милиции. Я сам постараюсь ее найти. Кстати, может, вам деньгами помочь? Все-таки студенты, да еще к тому же как бы иностранцы…
Он полез было в карман, но Майгуль замотала головой:
– Мы же не ради денег с вами разговаривали!
Уберите, уберите!
– Смешные вы. – Иван спрятал кошелек. – Ну ладно, спасибо за все.
И Майгуль исчезла за тяжелой дверью общаги.
Иван еще раз взглянул на листочек с именами… Что-то ему этот листочек напоминал. Что-то тревожное, нехорошее напоминал. Да только вот что? Он сунул его в карман и пошел к остановке, поискать исправный таксофон. И уже когда он прижал к уху холодную мокрую трубку, до него дошло…
– Черт! – выругался он. – Забыл, начисто забыл!
Он бросил 1 рубку обратно на рычаг. Хуже быть не могло! Бабка Сергея до сих пор караулит листок с координатами Ивана. С координатами квартиры в Измайлове, его гнезда, его убежища! А если до бабки дойдет весть, что се внук убит?! Если она додумается, что не зря Иван забрал у нее все деньги?! Что бабка устроит – подумать страшно! Да она немедленно сдаст его милиции со всеми потрохами . И все летит к черту: и его сказки про квартиру на Каширской, и версия угона машины, все на свете.., «Как заткнуть ей рот? – мучительно соображал Иван. – Как же, заткнешь такую… Ладно адрес, но фамилию мою она знает! Зачем ей проговорился, дурак! Хотя кто тогда мог знать, что я от этой бабки скрываться буду… Ну, кажется, началась у меня черная полоса…»
Во всяком случае, тянуть с визитом к старухе не стоило. Наврать ей чего-нибудь, припугнуть даже…
Хотя запугивать старуху – противно. Иван вышел на бровку тротуара и поймал машину.
Повсюду были пробки, и до дома старухи он добрался только через час. Уж лучше бы на метро поехал!
Иван разнервничался, ему казалось, что он опаздывает. Хотя куда опаздывать – старуха из дому не выходит. Ему пришла в голову мысль: «А если она уже все знает? Если там милиция? Попадусь им под горячую руку – вот радости будет…» Но отступать было уже поздно – он стоял перед старухиной дверью и упорно нажимал кнопку звонка.
Никакого эффекта. Старуха никого не ждала, звонком он ее не предупредил – опять забыл, дурак! Он нажимал кнопку раз за разом и в конце концов забеспокоился – да не случилось ли чего с бабкой?!
Выбежал на улицу, посмотрел на ее окна. На кухне был свет. Значит, дома. Да куда же ей деться? Разве что на «скорой» ее могли увезти… Но бабка перед отъездом обязательно проследила бы за тем, чтобы на кухне не горела лампочка, чтобы счетчик не крутился понапрасну. Она бы и холодильник отключила – даже в коматозном состоянии. Бабка была страшно скупая. Иван вернулся в подъезд.
Кричать через дверь ему не очень-то хотелось. Незачем сообщать всем соседям, что пришел Ваня. Потом будут лишние свидетели. Он осмотрел замки и припомнил, что верхний можно с легкостью открыть, если, конечно, дверь просто захлопнута. Как-то, раз Сергею пришлось открывать замок, когда он пошел выносить ведро и забыл ключи. Иван достал из кармана перочинный нож, вынул лезвие и осторожно отжал язычок замка. Ему повезло – на второй замок дверь не запирали.
– Это я! – на всякий случай сказал он, оказавшись в квартире.
Ему не ответили. Он заглянул на кухню и, не обнаружив там хозяйки, прошел в комнату.
– фу-ты, черт… – только и вымолвил он, когда включил свет.
Старуха скорчилась на своей высокой постели, застланной льняным голубым покрывалом. Выглядела она ужасно, и сразу было видно, что она мертва. У Ивана даже ноги подогнулись, и он прислонился к стене. Второй труп за два дня – это было уже слишком… Не хотелось осматривать тело, но он заставил себя подойти и прикоснуться к ней…
– Крыша у меня едет, что ли? – пробормотал он. – Это что такое?!
Ему казалось, что он действительно сходит с ума, потому что на тощем бедре старухи он обнаружил то же самое, что было у Сергея, – явный след инъекции.
Язык жертвы выглядел так же, как и у ее внука. Словом, видна была та же самая «рука», тот же самый метод. Иван быстро обшарил комнату. Он не знал, хранила ли у себя старуха что-то ценное, во всяком случае, никогда ничего ценного тут не видел. Ему было трудно определить – обокрали квартиру или нет.
Везде был порядок – у нее всегда было чисто.
Иван прочесал всю квартиру, метр за метром. Никаких следов убийцы, никаких посторонних или подозрительных предметов он не обнаружил, а может, просто не распознал. Среди всего прочего он пытался найти ту проклятую записку со своими координатами, которую он оставил старухе. Но и записки не нашел. Тут ему стало очень нехорошо. Записку теперь надо было найти во что бы то ни стало. Ведь если он пропустил ее – она обязательно попадет в руки милиции. Старуха умерла насильственной смертью. Это любой эксперт скажет. Никакого самоубийства быть не могло! Мотивов никаких, и способ уж очень необычный… Эта бабка ни за что не лишила бы себя жизни, ни под каким предлогом… Если тут найдут записку с его координатами – немедленно к нему обратятся… А это ему вовсе не нужно.
Между делом, пока он искал записку, мелькала предательская мысль: "А ведь неплохо, что она мертва. Теперь некому будет рассказать ментам, как я забрал у нее деньги, как я обманул ее, что Серега попал в катастрофу в тот миг, когда он был уже мертв… Никто никому об этом не расскажет, обо мне никто не узнает… Ну, видели меня тут соседи – ну так что? Мать Серегина меня вообще никогда не видела, фамилии моей не знает. Бабка ей ничего не рассказывала, держалась как скала… А жалко бабку.
На самом деле жалко… Ничего была старуха – забавная, хотя и нудная немного…"
И тут, в самый разгар поисков, в дверь позвонили. Иван замер. Он в этот миг как раз был на кухне, тупо смотрел на полки настенного шкафчика, хотя никакой записки там явно не было. Услышав звонок, он разом поджался, как животное при первых признаках опасности. Его рука метнулась к выключателю, чтобы погасить свет, но он вовремя удержался – не стоило таким образом привлекать к себе внимание. Насколько все было бы проще днем! Света в окнах нет – может, и хозяйки нет… Он подкрался к двери, прислушался. Опять позвонили. Отвратительный звук был у этого звонка – такой пронзительный, истеричный, просто сил нет слушать.
«Сейчас уйдут, – понадеялся» Иван. – Кто бы там мог быть?" – Но он просчитался. Вскоре он услышал еще один звонок. На этот раз звонили к соседям. Там быстро открыли дверь, и он услышал, как говорят две женщины. Одна спросила:
– Извините, я медсестра, с соседкой вашей все в порядке?
– Да вроде она дома, – удивленно ответила ей другая женщина. – А что случилось?
– Да что-то не отпирает моя бабушка. Я ей укол пришла делать.
Иван прикусил губу. Как же он забыл, дурак!
Медсестра! К бабке в последнее время регулярно ходила медсестра и делала ей уколы – ей прописали глюкозу и еще что-то, для распухшей ноги, чтобы снимать отеки… Ведь бабка подробно ему рассказывала, какая внимательная к ней ходит медсестра, но он это мимо ушей пропустил. Касались его тогда какие-то там отеки! "Ну, эта дамочка ни за что не уйдет… – понял он. – Медсестра – лицо ответственное. А если бабка померла – это ее прямо касается. Но это ж надо – пришла укол делать!
Ирония судьбы! Тут все уже сделано! Надо смываться!"
Разговор женщин продолжался. Медсестра удивленно говорила:
– Я когда сюда шла, специально посмотрела – свет везде горит… И на кухне вроде кто-то был.
– Да она дома, дома, – соглашалась соседка. – Куда денется? Она же пятый год никуда не ходит.
