Он постучал себя пальцем в грудь и сонно сказал:
– Слишком много бабок можно взять. Сума сошла, оставить в покое… Если ты не хочешь, я сам его уделаю. Да хоть бы так же, в подъезде.
– Рассуждаешь, как шпана! – горько сказала она. – Если бы у тебя тоже котелок варил – мы бы таких дел наделали!
– Так мы уже наделали. – Гриша забрался с ногами на диван и удобно улегся. – Я посплю. Тебе все равно, блин… За человека меня не считаешь! Вроде нормальная девчонка, а сексом вообще не… Интересуешься.
Он закрыл глаза, пожевал губами и затих. Вскоре раздалось нечто вроде похрапывания – странный, тихий, низкий звук, похожий на гудение хорошего пылесоса. Гриша уснул.
Девушка встала, брезгливо обошла лужу на полу, взяла со столика сигареты и удалилась в спальню. Улеглась на постель, закурила и тут же потушила сигарету. «Значит, я таракан, да? – У нее внутри все дрожало. – Значит, я вызываю омерзение? Значит, мне незачем жить, так? Ладно, хорошо. Это я уже слыхала. Идиот. Тупой идиот. Ладно, разберемся. Откуда он взялся?! Да он не стоит тех денег, которые за него заплатят!»
Она уже два дня не прикасалась к архиву. Таня сама себе не признавалась, что чувствует некоторые сомнения. Действовать вслепую было очень трудно. Многие дела была только-только начаты, и встречаться с клиентами было просто незачем. Кое-какие записи она вообще не могла классифицировать. Звонить клиентам наобум и предлагать им эту разрозненную информацию? Конечно, так можно было попасть на человека, который захочет купить эти сведения. Но риск опозориться, обратиться не по адресу был слишком велик. А если клиент поймет, что с ним говорит непрофессионал, не имеющий отношения к Олегу, то несомненно, испугается. В лучшем случае – не пойдет на контакт. В худшем – попробует выяснить, что случилось с сыщиком. «Если на Олега подадут в розыск, работать станет вовсе невозможно, – Таня даже думать не хотела о такой возможности. – Тело найти, конечно, можно. А вот опознать – вряд ли. Но его станут искать, вскроют квартиру, начнут опрашивать соседей, искать свидетелей… Клиенты, которые об этом прознают, сразу сдадут меня в милицию – как только я им позвоню».
У Гриши таких сомнений не возникало. У него вообще редко появлялись сомнения. Он получил часть своего гонорара, причитающийся за убийство Виктора, и все эти дни беспробудно пил. Таня видела, как он околачивается возле бара, где заседал его братец. И очень боялась, что Гриша похвастает перед братом своими заработками. Девушка давно уже нигде не появлялась вместе с Гришей, как раньше. Соседи по подъезду, конечно, видели парня, когда он являлся к ней в гости. Тут ничего сделать было нельзя. У Тани иногда являлась мысль – съехать отсюда. Сдать эту квартиру и снять другую, чтобы поселиться в таком месте, где ее никто не знает. Тогда и Гриша был бы не так опасен. Но девушке было жаль уезжать из этой квартиры. Она прожила здесь больше трех лет. Ремонт делал отец. Мебель, постельное белье, даже шторы – выбирала и покупала мать. Сама Тан« только радовалась полученным результатам. К домашнему хозяйству она была вполне равнодушна. Ее мать часто с горечью отмечала, что дочь может жить в ужасающей грязи – сколько угодно, пока ей не надоест. Тогда у Тани вдруг появлялись признаки домовитости, и она делала генеральную уборку. Если бы она съехала с этой квартиры, все хозяйство пришлось бы устраивать заново. Даже мысль об этом приводила ее в уныние.
Весь вчерашний день Гриша пилил ей нервы по телефону. Он допытывался, когда она займется разработкой архива. А может, она уже занялась и только не делится с ним?! И сегодня он явился выяснить отношения. Таня швырнула ему пакет с бумагами:
– На! Занимайся этим дерьмом сам! Я ни черта не могу найти! На пейджер никто не звонит! У этого придурка Андрея дело шло куда быстрей, чем у нас!
– Отнять у него деньги, и дело с концом, – Гриша тупо вгляделся в верхние бумажки и с отвращением поставил пакет в сторону: – Тань, давай возьмем еще один заказ. Я машину куплю. Братан говорит – можно купить подержанную японскую, незадорого. Тысячи за четыре всего.
– Мы уже взяли заказ, а ты его изгадил! – напомнила Таня. – Пока не закончим эту работу – за другую не возьмемся!
Чтобы не слушать ее упреков, Гриша напился. И вот теперь он посапывал в другой комнате, и выставить его было невозможно. «Машину ему захотелось, – Таня свернулась на постели калачиком и закрыла глаза. – Ну, конечно. Пора бы уже проснуться аппетитам. Работаем, работаем, а толку все нет. Все, что получим – проживаем. Главное, чтобы он сам не рыпался… Не подпускать его к Андрею. Он все изгадит, ему уже удалось…» Она натянула на голые ноги простыню и поняла, что засыпает.
Овраг с пологими склонами тянулся почти на километр. От домодедовских новостроек к баракам, и дальше – почти до лесочка. На дне оврага в дождливые дни вяло колыхалась вода. Если дождей не было слишком долго, вода пересыхала, оставляя на глине плотную, бурую ряску. Среди кустарников наверху оврага часто встречались грибы. Сюда за ними приходили только немощные старухи, которые не могли добрести до леса, или дети. Ночью шел дождь, к утру распогодилось, а в семь часов на небе не осталось ни облачка. Воздух был теплым и влажным – самая грибная погода. И к оврагу потянулись страдающие бессонницей старухи. Они придирчиво шарили между кустов, приподнимали палками ветки. Одна из старух привела е собой собачку – такую же старую, как она сама. Белая, непрерывно дрожащая болонка неуверенно ковыляла по краю оврага, принюхиваясь к тысяче запахов и вспоминая молодость. И вдруг подалась назад, уперлась в землю всеми четырьмя лапами и тонко залаяла. Старуха не обратила на нее внимания. Собачка завыла.
– Тошка, с ума сошла, – старуха вытянула шею, выглядывая в траве свою любимицу. – Дура старая! Чего нашла?! Брось!
Собачка выла, не двигаясь в места, ни на кого не обращая внимания. Старуха заволновалась. Она позвала подружку, и они вместе попытались увести Тошку от края оврага. Но собачка вырвалась и внезапно бросилась вниз. Они видели, как белая болонка кружится по склону, тычется носом в землю и надрывно воет, сотрясаясь всем телом.
– Здесь что-то нехорошо, – заметила проницательная подруга. – Пойдем отсюда, Вер. Пойдем, все равно грибов нет.
Вера попробовала вызволить собаку из оврага, но та нипочем не шла на зов. Стояла на одном месте и как-то дико скалилась. Такого старуха еще не видела.
– Дохлятину нашла, – снова высказалась подруга. – Сейчас обваляется вся, они это любят. Тошка! Дура облезлая! Вер, у нее маразм начинается.
Вера, вздыхая, полезла вниз. Здесь овраг густо порос травой, и спускаться было нетрудно. Она звала собаку и сердито грозила ей палкой:
