как последняя…
– А она и есть блядь, – рассудительно сказал Дима. – Ты что, не знал? Когда тебя забрали на пятнадцать суток, мы все ее трахали. Так что, может, ребенок не твой.
– Отдай мои деньги! – завизжала Ксенька, кидаясь к мужу. – Отдай, я уйду! Я не могу больше с тобой жить! Ты обещал, что они сюда не придут! Ты обещал! Ты – слизняк!
Больше она ничего сказать не успела. Девчонки, притаившиеся в большой комнате, услышали ее отчаянный крик, а потом – плач. Парни умолкли. Наконец одна из девиц заглянула в кухню и отшатнулась. Ксенька сидела на полу, скрючившись, и зажимала руками окровавленное место на белой майке. Андрюха стоял над ней, растерянный и как будто протрезвевший. Остальные парни потихоньку собирали с полу закуску и уцелевшие стаканы. Вторая бутылка водки тоже не разбилась. Ее-то они и начали разливать по стаканам.
– Да вы что… – прошептала девица. – Ксень… Чем они тебя?
– Ножом, гад, пырнул… – Ксенька почему-то не теряла сознания, не падала. Она сидела, сердито комкая майку, пытаясь удержать кровотечение. – «Скорую» вызывайте. Чего ждете?!
– Так телефон же отключен, – вдруг подал голос Андрюха.
– Иди к соседям, гад! – крикнула девица. – Ты что смотришь? Она же кровью истечет! Мать уморил, за нее взялся?!
– Сама иди… – буркнул Андрюха, взял налитый стакан и выпил. – Мне не откроют.
Девушка в панике выбежала из квартиры и стала поочередно звонить к соседям. Она кричала, что человека зарезали, иногда с отчаяния переходила на мат, колотила в двери, больно ушибая пальцы, даже начинала хныкать. Не дождавшись никакого ответа, она бросилась вниз по лестнице. Ее остановили на полпути – когда она спустилась на пятый этаж, навстречу ей как раз поднимался наряд милиции.
– Из какой квартиры идете? – остановил ее милиционер.
– Из тридцать восьмой, – машинально ответила она.
– Наверх, красавица, – он развернул ее и слегка подтолкнул. – Иди, иди!
Идти девушке не хотелось. Стоило представить, какое зрелище ждет милицию на кухне, как у нее отнимались ноги.
В Андрюхиной квартире было относительно тихо. Слышался чей-то голос, но ни крика, ни шума драки из-за приоткрытой двери не доносилось.
– Там свет отключен, – жалобно сказала девушка.
Ей велели остаться в тамбуре. Она привалилась к соседской двери и зажгла сигарету. Ноги ее не держали. Вскоре она услышала пронзительный женский крик. Кричала Ксенька. Она поливала матом вошедших милиционеров, требовала, чтобы они убрались из ее дома и вызвали «скорую помощь».
– Кто хозяин? – спросил один из милиционеров.
– Я, – мрачно откликнулся Андрюха.
– Кто тут прописан?
– Я тут прописана! – крикнула Ксенька. – Я никуда отсюда не поеду! Он без меня пропьет мои последние деньги!
Через полчаса ее вынесли из квартиры на носилках. А всю компанию с хозяином во главе забрали в отделение для выяснения обстоятельств.
Настя сходила в ванную и достала из стиральной машины деньги. Было около пяти часов утра. Мать спала, и Мартын тоже. Его не разбудили тихие голоса, которые звучали в комнате всю ночь.
– Вот тут все, что осталось. – Вернувшись в детскую, Настя положила пачку денег на свою подушку. – Мама говорит, нам надо поменять квартиру. Она права, конечно. Если Ксенька сюда повадилась, нам тут жить нельзя.
Отец не притронулся к деньгам. Он только показал Насте, чтобы она убрала их подальше. Та переложила их в свой старый письменный стол.
– Что ж, квартиру мы теперь поменяем, деваться некуда, – заговорил отец после паузы. – Но что делать с тобой?
– А что со мной делать? – вздохнула Настя. – Убить меня уже пытались. Изнасиловать – тоже. Били, обманывали, угрожали. Давай, придумай что-нибудь оригинальное.
Отец обнял ее за плечи:
– Ну, прости. Я же не знал, что с тобой творилось. Как же ты могла молчать?
– А разве ты бы мне помог? – возразила Настя. – Ты бы сразу пошел в милицию, я знаю. Ну, а я не пошла бы туда. Ни за что. Ты же не будешь требовать, чтобы я через столько лет пошла и созналась, что убила «Крысу»?
– Потише, – отец взглянул на Мартына. – Понимаешь… Ты меня сейчас очень удивила. Ты говоришь, что ударила ее один раз?
Настя кивнула.
– Наверное, ты невнимательно слушала на суде, – продолжал он. – В заключении говорилось, что она умерла от множественных ножевых ранений. От множественных – ты понимаешь? Ты уверена, что ударила только раз?
– Конечно, только раз! – Настя перешла на еле слышный шепот. – Значит, кто-то… После меня еще раз ударил ее ножом?
– Вот именно. Твоя Ксения точно сказала, что не виновата?
