Повесив трубку, она принялась искать заначку. Она сама давно ничего не зарабатывала, но Витя всегда следил за тем, чтобы в доме были наличные деньги. Она. прошла на кухню, сняла с полки банку с сухим горохом и порылась в ней. Там ничего не оказалось. Она принялась припоминать, не менялся ли тайник. Не вспомнив ничего, переворошила сантиметр за сантиметром всю кухню, а потом комнату, ванную, прихожую. Деньги как сквозь землю провалились. Она еще раз осмотрела шкаф с одеждой и только тут ей бросилось в глаза, что там почти не осталось вещей. Только ее собственные, а их было не так уж много. Вещи Мартына были уже упакованы… Но где же Витина одежда? Она заглянула под шкаф. Его вторых ботинок там не оказалось. В ванной не было его бритвы, кисточки для бритья, исчезла его мочалка, даже зубная щетка. Настя, как потерянная, кружила по квартире, и ей становилось все яснее – здесь от него не осталось ничего, ни одной мелочи… Она присела на край постели, ее трясло.
«Значит, ушел? Бросил нас? – спрашивала она себя, обводя комнату пустым взглядом. – Ни слова, ни звука. Даже записки не оставил. Может, что-то случилось? Может, он не по своей воле?..» Она открыла записную книжку и позвонила брату Вити. Они почти не виделись, не поддерживали отношений – она даже не знала, чем он занимается. Ей ответила женщина, наверное, сожительница Саши.
– Извините, я жена Вити, – представилась Настя. – Его у вас нет?
– Нет, а что случилось?
– Пропал. С вещами.
Женщина вдруг засмеялась:
– Тогда это называется не пропал, а ушел. Нет, к нам он не приходил.
Настя бросила трубку. Было ясно, что оттуда помощь не придет. Телефона Витиных родителей у нее не было. Внезапно она поняла, что даже если бы она располагала всеми адресами и телефонами, Витя бы не нашелся. Он исчез потому, что хотел исчезнуть, и возвращать его бесполезно.
«Даже денег не оставил, – она беспомощно оглядывала комнату. – Наверное, решил, что деньги мне уже ни к чему. Ведь все равно помирать. Да, это серьезно, это даже чересчур серьезно, раз он сбежал вот так… Он испугался, значит, и я правильно делаю, что боюсь. Неужели это и в самом деле конец?! Вот так – так рано, в двадцать три года?!» Ей вспомнилась Ксенька. «А ей было всего семнадцать, когда ее засадили из-за меня. О ней-то я не думала, что ей слишком рано идти в тюрьму. Ну, вот и получай…»
Ей было ясно, что оставаться в этой квартире ни минуты нельзя. Ее адрес никому из магазинного начальства был неизвестен – ведь они снимали квартиру, не прописываясь в ней. Но это утешением служить не могло. «Они наверняка-уже знают этот адрес, – подумала она. – Я его не скрывала… Если узнали, что это именно я курила в подсобке, адрес тоже могли узнать у девчонок. Или выследить меня. Много ума не надо». В паспорте, который хранился у Ванессы, значилась прописка ее родителей. К родителям тоже идти нельзя. Она подумала, правильно ли сделала, что отправила туда Мартына?
«А куда мне еще его девать? А самой мне куда деваться?» Она втиснула в переполненные сумки несколько своих личных вещей. Оставлять их тут она не хотела. А затем позвонила на работу отцу… Он приехал к ней и помог перевезти вещи…
… – Почему же ты не могла остаться на той квартире? – спрашивала ее мать уже поздним вечером, когда Мартын наконец улегся спать. Они с матерью сидели на кухне, плотно прикрыв дверь. Отец тоже лег. Он почти не задавал Насте вопросов. У нее сложилось впечатление, что он все понял без слов. Во всяком случае, он смотрел на дочь с тревогой и как будто не решался ее спросить о чем-то… А для матери было ясно одно – семейная жизнь у Насти не сложилась, отсюда и все беды.
– Мам, я там не могла оставаться ни одного дня, – устало отвечала Настя. Она не переоделась, даже тапочки надела через силу. Каждую минуту ей хотелось вскочить и уйти – хотя бы затем, чтобы не навлекать на этот дом опасности. И еще потому, что сама она здесь была совершенно беззащитна.
– Квартира оплачена? – спросила мать.
– Да конца следующего месяца.
– Ну, и пожила бы там. Зачем швырять деньги на ветер. Жалко, что пересдать нельзя.
– Мам, я туда не вернусь.
– Куда он ушел? – переменила тему мать. – У него кто-то появился?
– Может быть.
– Записки, говоришь, не было?
Вместо ответа Настя закрыла глаза. Разговор шел по замкнутому кругу. Если она не скажет правды, они будут говорить бесконечно. А как трудно держать себя в руках, когда хочется закричать, позвать на помощь, схватиться за кого-нибудь… Знакомая история, которую она уже пережила в семнадцать лет. Тогда никто так и не узнал правды. «Мама даже не представляет, что я – убийца, – подумала Настя. – Зато она узнает, когда меня убьют. А что хуже?»
– И даже не позвонил. – Мать подняла трубку и послушала, работает ли телефон. – Это уму непостижимо. Вы не ссорились хотя бы?
– Не больше чем всегда.
– Не понимаю. Этот твой Витя – какое-то тупое животное. Он тебе совсем не подходил. И денег не оставил – уж этого я не ожидала.
– Мама, – вдруг сказала Настя. – Ты будешь расстраиваться, если я умру?
Мать застыла с трубкой в руке:
– Ты с ума сошла?! Он этого не стоит!
– Мне нужны деньги, – продолжала Настя. – Не знаю сколько, но как можно больше. Отец может мне одолжить?
– Зачем?
– Мне нужно жить отдельно. Снять хотя бы комнату. Переехать в другой район Москвы.
