удовлетворения. Нет, одно можно сказать, он не скупился, если хотел произвести впечатление. А как только он его производил и завоевывал любовь, дальше действовал, как ему хотелось, не слишком-то разборчиво.
Почти все вещи Алисы были грязные. Анна поднимала их с пола, осматривала, устало откладывала в сторону, чтобы потом постирать. Юбочки, джинсы, десяток маечек, два свитера, носки в огромном количестве, рваные колготки, платье, в котором Алиса особенно любила ходить, – красное, клетчатое, с широкой юбкой. Анна подумала, что, в конце концов, она ни в чем не отказывала дочери. Алису нельзя назвать несчастным, заброшенным ребенком. У нее есть все, что угодно. Даже детский магнитофон, цветастый, в форме мячика. Даже роликовые коньки, на которых девочка так и не научилась кататься. Их подарил Павел, весной.
А потом…
Звонок в дверь. «Ну вот, – сказала себе Анна. – Они уже обо всем пошептались на лестнице. Сейчас она уедет от своей подлой матери». И пошла открывать.
Но Павел был один. Стоял, странно поводя глазами, его куртка была мокрой.
– Что, там дождь? – машинально спросила Анна.
Он словно не услышал. Не входя в квартиру, спросил:
– Она не приходила?
– Нет… Ты ее не нашел?
Два вопроса упали в пустоту. Между ними была пустота, Анна внезапно это почувствовала. Как тупо было думать, что он приехал мириться Чужой человек. Чужой человек, который напрасно искал свою дочь под дождем и теперь пришел предъявить бывшей жене счет… За все.
– Зайди же, – нервно сказала она. – Я хочу закрыть дверь.
Он вошел, остановился в прихожей, прислонившись к стене. Она задвинула засов, подняла голову.
– Где ты ее искал?
– Везде.
– Где именно?
– На бульваре. Во дворе. В соседнем переулке.
Всех спрашивал, не видели ли они девочки лет восьми, блондинки, с серыми глазами…
– Ужасно… – прошептала она.
– Что ужасно?
– Ужасно, что ты так описал ее… Как будто она на самом деле пропала…
– Аня, она пропала!
– Да откуда ты знаешь?! – вспылила она. – Если бы ты наблюдал за ней в последнее время, ты бы так не убивался! Она стала такой…
– Я уже слышал, какой она стала! А теперь хочу ее увидеть! Что вы тут с нею сделали?!
– Мы?!
– Да, вы с ним! Почему она ушла?! Ты понимаешь, что это застенчивый ребенок, маленький, слабый?! Или ты уже совсем ослепла из-за своего…
– Ну, ну! – подзадоривала она его. – Продолжай!
Он уже умер, верно? Теперь он тебе не ответит!
– Он бы мне ответил раньше, если бы я не боялся испортить тебе новую семью! – закричал Павел. – Сколько раз я хотел с ним разобраться!
– Еще чего?!
– А ты хоть знаешь, что Алиска мне часто звонила и просила забрать отсюда?!
– Что ты несешь?!
– Ах, не знаешь… – Он с размаху ударил кулаком в стену, потом стал рыться в карманах. Анне показалось, что он хочет что-то ей показать, но он вытащил сигареты и закурил. – Где теперь ее искать?! Ты уверена, что не обидела ее?!
– Что? Я ее? Это она.., вела себя как настоящая грубиянка.
– Куда она пошла?
– Она мне не сказала.
– Но ты уверена, что она пошла гулять? Просто так? Аня, вспомни, что она тебе говорила?
– Ничего, – ответила она. – Господи, как я устала! Неужели теперь никогда не будет нормальной жизни? Ничего она мне не говорила.
– В чем она ушла?
– Господи, какая разница?
– Ты не понимаешь? Она могла сбежать! Ее могли" украсть Во что она была одета?!
– Да не паникуй ты так! Никуда она не сбежала.
Она ведь знала, что ты приедешь. Сама просила, чтобы ты ее забрал. И сбежать не могла.
– Но тогда ее кто-то украл!
– Кто?
«Не верю, чтобы они пошли на это, – говорила про себя Анна – Не верю'» А вслух сказала:
– Подождем еще немного. Ничего страшного.
– Да ты мать или кто'''! – взорвался Павел. – Ничего страшного?! Теперь я понял, что мне давно следовало ее забрать! Тебе же нет дела до ребенка!
– Прекрати. – Анна пыталась говорить спокойно и не обращать внимания на его обвинения. – Сперва надо выяснить, в чем она ушла Пойдем, пойдем в ее комнату. Может быть, она еще вернется.
И сама поразилась, как прозвучали эти слова: «Может быть, вернется…» Только теперь она ощутила страх.
До сих пор ее чувства были словно оглушены всеми прочими событиями, на дочь она не реагировала, уделяла ей минимум внимания. И теперь готова была кричать от своего бессилия. Как она не обратила внимания на Алису?! Почему не поняла, что та что-то задумала?! Что случилось с ребенком?!
Они прошли в комнату Алисы. Он впервые был здесь. Осмотрел стены, мебель, игрушки, тихо сказал:
– Ну и что? У нас было не хуже.
– О чем ты? – откликнулась Анна, стоя посреди комнаты, приложив руку ко лбу. Она никак не могла понять, что же ей теперь делать.
– Я говорю, что не стоило везти ребенка сюда, чтобы поселить в такой комнате.
– Чем она тебе не нравится?
– Эта комната не для нее. Вообще эта квартира не для вас.
Анна машинально отметила, что он все еще говорит о них с Алисой, как о чем-то нераздельном. А между тем они уже стали далеки. Все трое. И удалялись, удалялись друг от друга, словно в страшном сне, на трех кусках взорвавшейся земли… И никто не звал на помощь. Все молчали.
– Комната тут ни при чем… – пробормотала она. – Вот ее вещи! Надо их посмотреть…
Тут Павел ей был не помощник. Он не мог помнить, в какие платья одевалась Алиса, кроме того, у нее появилось много новой одежды. Ведь она стремительно росла. Анна копалась в куче белья, шевеля губами, мучительно пытаясь вспомнить, во что была одета сегодня дочь. Но ничего не вспоминала. Ей было не до нарядов Алисы. Наконец она выпрямилась.
– Вроде все на месте… – сказала она. – Кроме красного джинсового костюма. Она его очень любила.
И снова ее поразили собственные слова. Почему она говорит о дочери так, словно та уже мертва?! Почему Алиса «любила», а не «любит»? Но Павел ничего не заметил..
– Красный костюм… – повторил он. – Не видел я ее. Никого в красном не видел.
– Боже мой… Совсем темно! Ее нет уже больше часа! Нет, постой… Полтора часа она где-то пропадает!
– Может, в кино пошла?
– – В кино?! Но ведь она ждала тебя!
– Кто знает… Раз ты говоришь, что она сильно изменилась…
Анна призадумалась. Действительно, неподалеку был кинотеатр «Иллюзион», билеты там были
