– Конечно, все равно что подписать пустой лист бумаги. А потом на этом листке черкнут долговую расписку – и привет!
Девушка кивнула:
– Мне-то вы не объясняйте, я пуганая. А ему бы это знать не помешало. Думаете, из-за этого…
– Все может быть… – Игорь Вадимович неопределенно помахал рукой, разгоняя дым сигареты. – Хотя не думаю, что такой уважаемый человек, как Джакометти, станет проворачивать что-то подобное.
– А он правда известен?
– Да, у него лучшая мастерская в Венеции. Там делают настоящие шедевры. Сегодня я узнал немало интересного про это и еще про многое… Но, увы, к делу это все не относится; и почему Джакометти попросил .Аркадия подписать сопроводительную раньше, чем тот сделал работу, – я по-прежнему не могу понять.
– Так все-таки… Эти скульптуры… Они были сделаны Аркадием? – неуверенно спросила девушка.
Конечно нет, – твердо ответил Игорь Вадимович, решив, видимо, больше не морочить ей голову. – Разумеется, ничего он не сделал и сделать не мог. Я тоже кое-что понимаю в этом и могу утверждать, что он не изваял бы даже снеговика. Слишком уж опустился. Руки дрожали.
Даша повесила голову, точно была виновата в подобном состоянии Аркадия.
– Да, конечно… – тихо согласилась она. – Тогда почему же вы сказали, что в Питер идут его последние работы?
– Формально это так, но Аркадий их не делал. – Он близко пригнулся к ней, и девушка почувствовала его дыхание на лице. – Единственное, что наш общий знакомый выполнил собственной рукой, это подпись на сопровождающих документах.
– А статуи? – У Даши перехватило дыхание. – Статуи чьи же?
– Статуи, понятно, чужие. Какое-то фуфло отправили, наверное.
– Не понимаю! – с мукой в голосе произнесла она. – Но в чем же смысл?! Почему из-за бумажки, нет, из-за статуй… Господи, ничего не понимаю! Неужели из-за этого могли убить?
– Ах, потише, прошу вас! – прошипел он, сжимая ее руки, и она с удивлением поняла, что последние слова почти прокричала.
На нее снова уставился верзила с пивной пеной на белых усах, а с ним заодно – его друзья и жены друзей, тоже – кто с пивом, а кто с усами, а кто и с тем, и с другим.
Даша замерла, уставившись в стол, а Игорь Вадимович снова зашептал:
– Умерьте эмоции, Дашенька, и поверьте мне – . и за меньшее убивают!
– Только об этом и слышу, – отозвалась она, не поднимая глаз.
– Так вот что я обо всем этом думаю, – поучительно сказал он. – То, что статуи отправлены чужие, – сомнений нет, Аркадий сам мне сказал, да и я не без соображения. Почему отправлены чужие? Вот главный вопрос. Ответив на него – мы ответим на все.
– Почему? – удивилась Даша. Она немного пришла в себя, может быть, потому, что иностранцы больше на нее не смотрели. Они допили пиво и шумной толпой отправились на террасу фотографировать догорающий закат.
– Ну, прежде всего потому, что поймем – запланированное это было убийство или вынужденное… – Он заметил ее протестующий жест и поправился: – Или внезапное. Хотя Аркадий мог поставить кое-кого в такие условия, что убить его были вынуждены.
– Объясните же! – потребовала Даша. – Почему вынуждены? Он был совершенно безобиден!
Да разве в этом дело… – размышлял Игорь Вадимович. – Сам факт, что статуи отправлены по его бумагам, за его подписью… Это может свидетельствовать о том, что мастерская тоже была связана с заказчиком некими обязательствами, например большой неустойкой. В случае невыполнения заказа мастерская могла выплатить большой штраф заказчику, хотя виноват был Аркадий. Если бы мне удалось увидеть его договор об учении и работе! – размечтался он. – Или в крайнем случае договор с заказчиком! Узнать бы, могла мастерская платить неустойку или нет, – и сразу стало бы понятно, подозревать ли почтенного гражданина Венеции Луиджи Джакометти… А не хочется мне его подозревать! Не тот это человек, не тот.
– Хорошо! Я лично против ничего не имею. А где тот?
– Тот? – помедлил Игорь Вадимович. – Того надо искать. И пока это очень трудно делать. Сведений маловато. Итак, я поставил перед собой задачу увидеть договор. Или с мастерской, или с Аркадием. Тогда я смогу о чем-то судить. Тогда… тогда станет ясно, имеют ли под собой почву мои догадки.
– Уже догадки? – возбужденно спросила Даша. – Вы подозреваете кого-то?
– Да нет… – протянул он. – Дело в другом. Я думал, что поддельные статуи могли быть отправлены вместо настоящих, выполненных Аркадием, чтобы не платить неустойку. Они могли наваять там черт знает что и отправить под видом работы Аркадия. Или другой вариант: он собирался сам наваять черт-те что, они посмотрели эскизы, поняли, что переубедить автора будет трудно, и им пришлось устранить его, чтобы в Питере он не явился к заказчику и не стал бить себя кулаком в грудь: «Это не я сделал!»
– Да вы как будто забавляетесь! – рассердилась Даша, слушая его не слишком печальную речь. – Черный у вас юмор!
Да, грешен… – вздохнул он. – Но это не значит, что я не сочувствую вашему горю… А есть еще вариант… Никто ни в чем не виноват. Ему дали подписать бумагу, потому что у них так заведено; он ничего не сделал, потому что принимал слишком много наркотиков, потом погиб в последний день карнавала, и, возможно, без помощи какой-то там маски… А они в отчаянии набрали девять первых попавшихся скульптур и отправили в Россию заказчику, чтобы не платить неустойку. Так или иначе, я все пока связываю с неустойкой. Больше ничего придумать не могу, хоть убейте!
«И все же он всерьез беспокоится об этом деле, хотя, конечно, не бескорыстно, – определила для себя
