– Погодите, у меня вопрос, – остановила Ирина расходившегося агента. – Давида странно спрашивать, зачем ему нужно затевать процесс, а вот вам-то какой расчет? Только не говорите, что хотите восстановить справедливость!
– Правильно, кроме справедливости, меня привлекает мысль получить хорошие комиссионные за помощь, – не смутившись, ответил тот.
– С кого?
Этот вопрос, заданный с нескрываемым презрением, заставил Диму слегка передернуться, но он тут же собрался и с деланным добродушием заявил:
– С кого получится.
– Как, я не понимаю? – вмешался задумавшийся было Давид.
– Я говорю, что, если вы не решитесь начать дело против Соколова, я запросто могу продать информацию самому Соколову. У меня на это хватит и ума, и смелости. Разумеется, я прямо сейчас все это записываю, с именами, адресами и телефонами свидетелей, заверяю у нотариуса и кладу в банковскую ячейку. Если со мной, не дай бог, что-то случится, мой приятель будет знать, что делать.
– Мне странно это слышать! – возмутился Давид. – Вы же были полностью на моей стороне!
– А вы останетесь в России, чтобы вести дело, или собираетесь поручить все третьим лицам? – ядовито осведомился Дима, переставший наконец скрывать эмоции, которые, по всей видимости, вызвал у него этот унылый господин. – Вы понимаете, что в последнем случае успешней действовать будет другая заинтересованная сторона, а именно Соколов? Ведь кроме вас с ним никто судиться не собирается!
– Так что же, оставить его на свободе…
– Может случиться и такое. – Залпом выпив кофе, Дима поднялся из-за стола. – Ну, Ирина, что вы решили?
– Не вмешиваться! – твердо ответила она.
– Ну да, вам-то что беспокоиться, тем более. Соколов сделал такой аванс… – будто про себя заметил агент. – Давид, вы, конечно, «за», но вопрос – сколько вы сможете оставаться в России?
– Я рассчитывал вернуться домой перед Рождеством. – Американец едва коснулся губами остывшего кофе и поставил чашку в сторону. – И так уже задержался. Не знаю, что делать.
– Уезжайте! – решительно посоветовал Дима. – Сейчас и у нас праздники, никто вами заниматься не будет, не тот момент. Если сумеете, возвращайтесь во второй половине января, тогда и попробуете запустить колесо…
– А вы до тех пор договоритесь с Сергеем? – неожиданно язвительно спросил тот. – Да, я уже вижу, к чему идет! Родственникам все равно, экспертиза не показала даже дату смерти… И этот человек всем готов заплатить! Что, разве есть шансы его посадить?
Ирина, которой Давид почему-то адресовал вопрос, только пожала плечами. Дима усмехнулся, снова извлекая из кармана сигареты:
– Ну, ну, созвонимся, не убивайтесь раньше времени! Ира, спасибо за бесценную информацию! Телефончик мужа можно?
– Он по нему не отвечает.
– Что ж такое… А где можно его застать?
– Знать бы самой. – Она пошла к выходу, провожая гостей, но резко остановилась в прихожей, услышав звяканье ключа в дверном замке. – Сестра вернулась! Ни слова ей!
– Идет, – молниеносно ответил Дима и принял самый беззаботный, доброжелательный вид.
Давид на всякий случай улыбнулся, хотя его глаза источали прямо-таки могильное уныние.
Показавшаяся на пороге Ольга замерла с приоткрытым ртом, увидев перед собой двух незнакомых мужчин, но тут же справилась с удивлением и не своим, слишком высоким голосом, который сразу появлялся у нее в мужском обществе, защебетала:
– У нас гости? Ириш, а ты чем их угощаешь?
– Они уже уходят, – с нажимом произнесла Ирина. Дима, которому ничего не нужно было объяснять дважды, торопливо попрощался, улыбнулся хозяйке и протиснулся мимо нее на лестничную площадку, на ходу вбрасывая в рот сигарету. Давид задержался, в нерешительности оглядываясь на Ирину:
– А если я вам позвоню…
– Звоните, я не против. Возьмите телефон у Димы.
– Вы не представляете, как ужасно потерять человека, к которому так привязался…
– Почему же, представляю, – ответила она, думая в этот миг о муже. – Мои соболезнования, и… Желаю удачи.
– Я уже в нее не верю! – упавшим голосом ответил Давид и, вежливо попрощавшись с остолбеневшей Ольгой, тоже удалился.
Прикрыв за гостями дверь, сестра заговорщицки прищурилась:
– Это он сейчас о чем?
– Так, не бери в голову.
– Все тайны у тебя, тайны… – недовольно проговорила та. – А знаешь, почему я к тебе вырвалась с обеда? Егор нашелся!
– Правда?! – ахнула Ирина, порывисто хватая сестру за руки. – Где ты его видела?
– Он сам позвонил. – Ольга смотрела на нее с плохо замаскированным сочувствием, будто решая про себя, стоит ли сообщать следующую новость. – Только обрадовать мне тебя нечем, Ирка. Он сказал, что решил развестись.
Глава 11
Егор позвонил ей на мобильный телефон незадолго до начала обеденного перерыва и, не дав слова сказать, заявил, чтобы та слушала внимательно и не задавала глупых вопросов.
– Представляешь, с места в карьер такое хамство! Разумеется, я не стала его ни о чем спрашивать! Он сказал, чтобы мы с тобой его не искали, паники не поднимали. С ним все в порядке, и он желает развестись. Я потребовала, чтобы он приехал и лично с тобой объяснился, сама понимаешь, кому приятно сообщать такие новости… Но Егор отказался.
– Что ж, я не против. – Ирина услышала свой невозмутимый голос, будто со стороны.
Она в самом деле не испытывала никаких эмоций с того момента, как прозвучало слово «развод». Где-то в глубине души она понимала, что ждала чего-то в этом роде… И эта новость принесла неожиданное облегчение. Глубоко вздохнув, будто проснувшись от тягостного сна, женщина посмотрела на сестру расширенными глазами:
– Я даже рада! Он сам подаст на развод или мне постараться?
– Вы оба сумасшедшие! – в сердцах проговорила Ольга. – Он говорит, что уже подал, поздравляю! Нечего сказать, веселенький Новый год! Я спросила, зачем такая спешка, кто рожает, где горит, а он ответил, что это не мое дело. Ну, тебе-то ему придется кое-что объяснить!
– Нет, я ничего не хочу знать, – отрезала Ирина. – Сейчас лягу в постель и высплюсь как следует, а когда мне будет лучше, закажу машину и вывезу от него свои вещи. Кстати, у тебя есть жаропонижающее? Я ничего не нашла.
– Заболела? – Как всегда, в такие моменты сестра мгновенно впала в панику. Она довольно легкомысленно относилась к собственному здоровью, но когда болел кто-то из близких, преувеличивала значение простого насморка до катастрофических размеров. – И бегаешь, волнуешься… Да я по глазам вижу, у тебя тридцать девять, не ниже! Марш, марш ложиться, я сейчас все принесу!
Ирина с удовольствием позволила уложить себя в постель и даже выпила кружку горячего молока с маслом и медом – напиток, который в обычных обстоятельствах вызвал бы у нее отвращение. Проглотив несколько таблеток, среди которых были и жаропонижающие, и анальгетики, и витамины, она блаженно растянулась под одеялом. Ольга, скорбно покачивая головой, присела у нее в ногах и положила руку сестре на колено:
– Это все от стресса, я уверена. Сама однажды, когда рассталась с мужчиной, слегла на неделю, головы не могла поднять. Какой Егорка все-таки оказался мерзавец! Сперва нервы вымотал – тебе, матери своей, всем, а потом через третье лицо сообщил о разводе! Нечего сказать, смелый поступок! Как он тебе в глаза собирается смотреть? Тоже через посредников?
– Тише, тише, я думаю не о нем, – проговорила Ирина, приоткрыв слипающиеся глаза. Она сказала
