отчетливым.
«Чем скорее ты с ним поговоришь, тем лучше, – прошептал голос. – Найди его. Ты молодец, что не выдала его, но теперь пошевеливайся!»
Она полежала неподвижно, прислушиваясь, но голос умолк. Ей стало страшно, как будто на край постели присела смутная фигура – без лица, без имени, без примет. Конечно, никого рядом не было, только муж, но он уже спал. Или пытался уснуть. Говорила она сама, та ее часть, которая, возможно, разбиралась в ситуации куда лучше, чем ее дневное сознание. Ночная часть, сотканная из страхов и прозрений.
«Какое слово – не выдала! Что я могла выдать? Что я знала? Когда следователь спрашивал меня об Илье, мне все время хотелось соврать, но я же помню, что не соврала ни разу! Сказала все как есть, при чем тут…»
Внезапно она приподнялась на локте, на лбу и шее выступила испарина. На миг ей не хватило воздуха. Все как есть? Как бы не так! Можно солгать, умолчав. Именно это она и сделала, послушавшись панического крика, который раздавался в те моменты у нее внутри.
Следователь спрашивал ее о ресторане, и она честно назвала время, которое там провела. С двенадцати до половины второго. Сказала, что ее туда пригласил Илья. Но ни словом не обмолвилась о том, что сам пригласивший не просидел в ресторане и пяти минут.
«Ну и что? – сделала она слабую попытку защититься. – Спрашивали обо мне, а не о нем!»
«Да, но ты обеспечила ему алиби на это время. А алиби у него не было. А если было, то он должен доказывать его сам».
«Чего ради?! Он не мог украсть, да и не успел бы это сделать за полтора часа! Такая чертова уйма вещей! Так мало времени!»
Она вытерла лоб краем простыни. Ей стало холодно, хотя за окном по-прежнему была июньская светлая ночь. Близился рассвет, а она не проспала и минуты. Зато Виталий спал – она слышала характерное, глубокое и безмятежное дыхание, которое появлялось у мужа только во сне. Во сне без сновидений и тем более без кошмаров.
И тогда она вспомнила то, что безуспешно пытался ей втолковать голос, когда следователь завел речь о месте, где располагался ресторан. «Адрес помните? Сможете указать место?» Да, она смогла бы это сделать. И не заблудилась бы в тех узких центральных переулках. Потому что бывала там не раз, поджидая Виталия в назначенном заранее месте. Ему было удобно встречаться в том районе, потому что тогда он жил именно там.
А Ирина с дочерью до сих пор там жили. Поэтому голос настоял-таки, чтобы Ольга держала язык за зубами. Она совсем забыла тот старый адрес, постаралась вычеркнуть его из памяти, как все, что было связано с Ириной и тяжелым началом ее собственного романа… Но какая-то часть сознания, исчерканная, как старая записная книжка, помнила все.
– Ах, черт… – прошептала Ольга, снова опуская голову на подушку. – Я все-таки его подвела.
Невозможно было поверить, что следователь пропустил мимо ушей адрес ресторана. Даже если он не понял чего-то сразу, то догадался потом. Стоило взглянуть на карту Москвы, чтобы обнаружить – ресторан находился на расстоянии пятисот метров от ограбленного дома. Пешком – минут десять максимум, на машине – две.
«А может, он сразу догадался об этой связи, потому и забрал сумку Ильи. Но ведь я сказала, что Илья был со мной! Из моих показаний именно это и следовало, а он даже не спросил, выходил ли тот куда-нибудь! Значит, дело было не в этом! Когда их, в конце концов, ограбили? Может, позже?» Ее мысли приняли другое направление. И то, до чего она додумалась, встревожило ее куда больше, чем совпадение адресов. Ведь это могло быть действительно простым совпадением. Центр так тесен, что неудивительно…
А вот Камилла! Камилла, во время первой встречи утверждавшая, что Илья направился к ней в контору. Она говорила то же самое и при втором свидании, когда Ольга поймала ее на лжи. И даже заявила, что никогда не скажет ничего иного, потому что Илья…
Ольга снова увидела блестящий ноготь, постукивавший по зеленоватому стеклу аквариума. И серые тени рыб, метнувшиеся в мутной воде. «Он меня сожрет» – вот что сказала эта женщина, с виду, казалось, не ведающая страха. Еще тогда нужно было понять, что дело обстоит не так уж просто. Что если Камилла будет стоять на своем – значит, алиби Илье необходимо позарез. А если это так – все скверно, хуже не бывает. Это значит, что Илья может быть причастен…
«Когда их ограбили? – мучительно раздумывала Ольга. – Главное узнать, когда?!»
…Голос больше не мучает ее, но она беспокойно ворочается на постели, то закутываясь в легкое одеяло, то сбрасывая его. Ей то холодно, то бросает в жар, иногда хочется сжаться в маленький комок, иногда – вскочить и разбудить мужа. Все равно, захочет он с ней говорить или нет, главное, чтобы рядом был кто-то живой… Хоть кто-то!
А когда совсем рассвело и Ольга, вконец измучившись, все же закрыла глаза, она подумала, что голос дал ей не только хороший совет, если, конечно, было хорошо выгораживать Илью. Он также дал совет плохой и, главное, совершенно никчемный. Она солгала еще раз. Важно ли это, кто знает? Следователь спросил, когда она в последний раз виделась с Ириной. Она не хотела его обманывать, не придавала значения этому вопросу. И машинально назвала дату суда. На самом деле они виделись еще раз. Это была та самая встреча, с которой Ольга попросту сбежала, приняв все случившееся за дикий розыгрыш. Зачем голос приказал ей замолчать, она не знала. Зато понимала, что проверить ее ложь будет очень просто, ведь Ирина не будет молчать. А также понимала другое – если голос прикажет что-то еще раз, она опять послушается.
Виталий наотрез отказался звать на помощь из окна или вызывать Службу спасения. Он мрачно и решительно набрал телефон сестры и попросил ее срочно приехать или кого-нибудь прислать. Маша пообещала прислать сына – ей самой нужно было идти на работу. Брат дал по телефону краткий инструктаж и повесил трубку.
Ольга слушала разговор, опершись на локоть и сонно моргая. Телефон стоял рядом с диванчиком, и муж не позаботился отнести его в другую комнату.
– Вот чего ты добилась, – сказал Виталий, едва поглядев в ее сторону. – Я опоздаю на работу.
– Извини.
– На самом деле ты вовсе не извиняешься, – бросил он. – Ты хочешь, чтобы извинялся я.
– Это было бы неплохо, – сказала она, убирая со лба спутанную челку. – А где ты сейчас работаешь?
– Тебе это неинтересно.
Он ушел на кухню. Зашипела вода в кране, раздался треск зажигалки. Спустя несколько минут по коридору потянулся запах кофе. Ольга села, нашарила босыми ногами тапочки. Смертельно хотелось спать, но уснуть в такой ситуации было невозможно. Сейчас явится Маша или кто-то из его родни. Отопрут дверь, придется что-то объяснять. Или?.. Они должны были привыкнуть к таким выходкам еще до того, как Виталий женился вторично.
Племянник явился через полчаса, дядя по телефону обещал оплатить ему такси. Ольга, к тому времени успевшая принять душ, слышала, как Виталий через кухонное окно примерно указывает место, где нужно искать ключи. К ее помощи он не обратился, но тем не менее через пять минут дверь была отперта. Игорь, светловолосый, удивительно непохожий на дядю и мать парнишка двенадцати лет, немедленно потребовал выдать наградные.
– А то я спешу, – деловито сказал он.
– Привет. – Ольга выглянула из-за мужниного плеча. – Сто лет тебя не видела.
Он небрежно помахал рукой, неожиданно внимательно оглядел дядю, будто прикидывая, каких деталей в нем не хватает… и сбежал по лестнице. Когда грохот его тяжелых ботинок замер внизу, Виталий обернулся с искаженным лицом. Жена даже испугалась.
– Ну, довольна? – спросил он. – Надо сказать, что меня ты этими выходками не удивишь. Я тренированный, знаешь ли.
– Я вовсе не хотела тебя удивлять, я…
– Хотела испортить мне жизнь, чтобы не отстать от других. Вернусь поздно. Дай «дипломат»!
Она повиновалась. Ключи он унес с собой, и на этот раз Ольга оказалась в положении узницы. Добровольной узницы, конечно. Она могла запросто покинуть квартиру, но для этого нужно было оставить
