чуть не сошел от позора… Мать на мне, конечно, поставила крест – сперва дитя непонятно от кого, отца и в помине нет, кому я такая буду нужна? Теперь – вот такая работка. Она записала меня в проститутки, ни больше ни меньше. И никакого смысла объяснять разницу. Я ведь продаю не душу и не тело, а только как бы свою фотографию на память. Понимаешь? Я танцую голая перед всеми этими мудаками с толстыми рожами, довожу их до оргазма, беру деньги, исчезаю… А они так и остаются сидеть с выпученными глазами и набрякшими ширинками. Здорово!
– Но зачем я тебе нужна? С такой работой не должно быть очень скучно…
– А ребенок? – ошарашила ее Инна.
– Что – ребенок?
– С кем он сидит по ночам, как думаешь? Я ведь работаю с восьми вечера до пяти утра. Каждую ночь. Ну, почти каждую. Приходится нанимать няньку. Это одна баба из нашего подъезда, она знает, чем я занимаюсь, пришлось сказать, ведь я по вечерам уходила накрашенная и разодетая. Она все равно не поверила бы мне, что я работаю ночной санитаркой. Уж лучше правда, а то подумала бы, что я шлюха. Эта баба безбожно сдирает с меня деньги. Двести долларов в месяц я отстегиваю ей за просто так! Она сидит тут, смотрит телевизор, пьет мой кофе, ест мои продукты, получает мои деньги, а я совсем не уверена, что она нормально смотрит за ребенком.
– Да уж, – закивала Лена. – Наши дети никому, кроме нас, не нужны!
– Это точно. Как я попрошу мать смотреть за Оксаной? Да она видеть мою малышку не в силах… И черт с ней, обойдемся… – В глазах Инны показались злые слезы. – Я так устала от этой войны… Почему она не дает мне жить, как я хочу? Разве я делаю что-то плохое? Я кормлю себя и ребенка и ничего у них не прошу… И при этом не ложусь в постель с каждым встречным.
– Твоей матери, конечно, нелегко перестроиться и понять… – начала было Лена, но Инка отмахнулась:
– Хотела бы – поняла! И давай больше не говорить о моей матери! Хватит того, что она мне звонит каждый день и устраивает сцены…
– Даже так?
– Она вовсе не смирилась с моей работой, все думает пристыдить меня и заставить жить по-своему… А я… Не могу слышать ее ханжеские нотации, сразу срываюсь и начинаю кричать в трубку. А насчет того, чтобы свидеться… – Она махнула рукой. – Живем в одном городе, а все равно как на разных материках. Я не об этом хотела с тобой поговорить. Эта Александра, та баба, которая следит за малышкой… Она мне надоела! В печенки влезла! И девочка у нее вечно мокрая. Вот если бы ты согласилась следить за девочкой, а? Чего лучше? Живи у меня, и Сашке твоему тут будет веселее… Я уже себе голову сломала, думала, думала, куда девать ребенка по ночам… Не отдавать ведь такую кроху в интернат!
– Исключено! Это ужас что такое!
– Вот видишь… Если бы я еще днем работала, тогда бы подумала о яслях… И то несладко ей там придется. А ночью куда девать? Девочка и так нервная.
– Она очень миленькая, – вздохнула Лена.
– Очень… – горько ответила Инна. – Надеюсь, что у нее не будет такой судьбы, как у меня. Сама я раскаялась во всем и ни перед кем больше каяться не хочу. Буду работать, пока смогу, буду обеспечивать ей какое-то будущее… Ну как? Ты согласна?
Лена виновато покачала головой.
– Нет? Но почему?
– Понимаешь… – проговорила Лена, отводя взгляд в сторону. – Пойми меня, я достаточно полагалась на других людей. Сперва на Арифа, потом жила за счет мамы…
– Ты меня с ними не равняй! – обиделась Инна. – Я же не буду тебя травить, надеюсь, ты обо мне так плохо не думаешь? Боишься жить за мой счет? Но ты мне так нужна, так нужна! Зачем я буду платить этой суке Александре, лучше я отдам эти деньги тебе!
– Ты думаешь, что я буду есть твой хлеб и еще брать у тебя деньги? Если я согласилась бы, то только бесплатно. И все равно ты потратила бы на мое с Сашкой содержание больше, чем на няньку. Эго вовсе тебе невыгодно. Ты только посчитай получше!
– Скажи уж прямо, что тебе скучно будет сидеть с детьми. Это тебя унижает?
– Нисколько! – Лена покачала головой и призналась:
– Это даже моя мечта – сидеть дома, растить детей, все мыть, убирать, готовить обед… Но одно дело, когда делаешь это для мужчины, для мужа… И совсем другое…
– Боишься попасть в прислуги ко мне?
– Нет-нет…
– А если нет, почему отказываешься?
Инна, казалось, всерьез обиделась, она передернула плечами и сощурилась, глядя в лицо подруге:
– Это работа, как всякая другая, и уж получше, чем моя. Странная ты, Ленка! Как будто тебя дома ждет что-то более приятное.
– Нет, о Господи… – вздохнула Лена. – Можно я пока забуду о доме? Как вспомню… Видишь, дело в том, что такая жизнь, которую ты мне предлагаешь, конечно, даст мне возможность передохнуть, может, я даже потолстею немного… Но никакого будущего я не вижу! А совсем уж отказываться от будущего как-то грустно… Я все-таки надеюсь в чем-то реализовать себя. Молодая, не дура, не уродка… От работы не бегаю. Почему бы мне не поискать для себя какое-то местечко в жизни? Я бы делала для тебя все даром, Инка, честное слово! И меня вовсе не оскорбило твое предложение… Но я же паутиной зарасту в твоем углу и окончательно разучусь жить самостоятельно… А это страшно. Пока я буду тебе нужна – все будет нормально. А когда ты найдешь другую няню? Другую работу? Выйдешь замуж, в конце концов?
Инна захохотала, но тут же оборвала смех, прислушиваясь к тому, что происходило в комнате.
– Кажется, дети проснулись? – прошептала она.
– Тебе послышалось, все тихо. Когда Сашка проснется, он первым делом закричит. Ему сразу становится скучно и одиноко.
– А моя заплачет, если увидит, что в комнате никого нет… – вздохнула Инна. – Нет, они спят. Не хотела бы я, чтобы моя дочь когда-нибудь узнала, чем я зарабатывала на жизнь в молодости…
– Может, она поймет тебя лучше, чем твоя мать, – возразила Лена. – Ну так ты не обижаешься больше на меня? Прости… Я ведь тебе сочувствую, но чем могу помочь? Конечно, пока я буду здесь жить, я все для тебя сделаю. Увидишь! Платить я тебе не могу, но…
– Ленка, обижусь! – Инна поджала губы. – Еще я с тебя денег не брала!
– На меня злишься, а сама гордая… – засмеялась Лена. – Ничего, хоть неделю с твоей девочкой понянчусь. И квартиру тебе вылижу, и если что постирать надо, сразу говори… А для начала мне надо позвонить Мухамеду. Он просил, чтобы я дала ему знать, где остановилась. Предлагал у него, но я отказалась.
– Еще ты у Мухамеда какого-то не останавливалась! – одобрила ее Инна. – Ну, ты звони, вот телефон, можешь и матери в Питер позвонить. Не стесняйся! А я приму ванну. Честно говоря, с ног валюсь, ведь не спала ночью, работала…
– А по тебе ничего не видно! – восхитилась Лена.
– Пока возраст позволяет… – Инна вышла из кухни, прикрыв за собою дверь.
Глава 3
За Мухамеда Лене ответил другой араб, не знавший по-русски ни слова. Она промучилась почти пять минут, на разные лады произнося, что ей нужен Мухамед, да, Мухамед, Мухамед! Он что-то отвечал, сыпал словами, она же все больше злилась и готова была выдать единственно известную арабскую фразу «Тфи алла!», что в переводе означало: «Будь ты проклят!»
Мухамед наконец подошел к телефону. Лена к тому времени взмокла от злости:
– Это ты?! Какого черта не подходил?! Кто со мной говорил.
С Мухамедом они были довольно хорошо знакомы, он часто навещал их на первой квартире в Текстильщиках, но, разумеется, Лена никогда не разговаривала с ним в подобном тоне. Он, казалось, сильно удивился, а потом обрадовался:
– Леночка! Приехала! Я так рад тебя слышать! Как твое здоровье? Как Самир?
Самир было арабское имя Сашки. Так называл его Ариф, его друзья и родственники, но Лена это имя не
