культов. Необходимо было раскрывать перед народом их преступную сущность. Евтихий (V век), архимандрит константинопольского монастыря, разоблачал Зороастризм, учение Магов о космическом Огне. В их священных книгах говорится:
Для того чтобы истинная вера обрела силу в земном мире, не является преступлением ложь во имя веры, святая ложь. И тогда умелое красноречие — действенное оружие против ереси. Об этом хорошо сказал Григорий Богослов (330–390 гг.), епископ города Назианза в Малой Азии:
Была необходимость доказать, что апостол Петр действительно был в Риме и действительно передал традицию посвящения непосредственно первым римским папам. Показывали верующим красивый исконно христианский трон, на котором сидел сам апостол, и который по наследству достался римской духовной иерархии. Троны эти, правда, время от времени приходилось менять. В 1662 году трон святого Петра, мистический центр Ватикана, поменяли на новый, потому что на нем при чистке были обнаружены вырезанными по слоновой кости «Двенадцать трудов Геркулеса». В 1795 году его опять пришлось заменить, так как войска Наполеона захватили Рим, и трон апостола был подвергнут тщательному осмотру. На нем арабскими буквами было написано: «Нет Бога, кроме Аллаха, и Магомет его Апостол».[163]
Но главное в религии — священное писание, книги. Иногда труд выбора из старых языческих учений и преданий истинного слова божьего был настолько тяжелым и непосильным, что приходилось пользоваться старым как мир способом — жребием. Так выбирали четыре Евангелия, составившие основу Нового Завета. Происходило это на Никейском вселенском Соборе. Епископы, съехавшиеся для обсуждения такого важного вопроса, решали, спорили, но так и не пришли к единому мнению, какие из святых писаний считать единственно правильными. Дело выяснения истины отдали в распоряжение ночи:
Но самым серьезным камнем преткновения был для новой церкви вопрос о том, кем считать Иисуса Христа — человеком, полубогом или самим божеством. Нужно было раз и навсегда покончить с сомнениями. Хоть апостол Павел и писал, что
Вопрос этот был одной из главных проблем, обсуждать которые на вселенские Соборы съезжались все епископы христианские.
На первых Соборах все были единодушны в том, что называют Христа «Сыном Божиим» просто по причине его святости и добрых дел. В 325 году епископу Арию на Никейском Соборе уже пришлось спорить с многочисленными оппонентами и отстаивать репутацию Учителя от превращения его в божество. На стороне Ария выступили семнадцать епископов, но их было меньшинство, и Ария приговорили к ссылке за ересь. В 345 году на Антиохийском Соборе последователи епископа Кесарии Евсевия Памфила (263–339 гг.), того, который открыл истину о пребывании в Риме апостола Петра, уверенно провозгласили, что отныне, раз и навсегда, Иисус Христос — Сын Божий и Един со Своим Отцом. В 355 году на Миланском Соборе триста епископов подписались под посланием в защиту Ария и его взглядов. В результате в 357 году на Сирмийском Соборе Сын перестал быть единосущным с Отцом. В 358 году на Втором Анкирском Соборе уточнялось, что Сын не единосущ, но только подобен Отцу по своей сущности. В 380 году на Соборе в Сарагосе было провозглашено, что Отец, Сын и Святой Дух есть одно Лицо, а Христова человеческая натура только иллюзия.
В 449 году на Эфесском Соборе появилось предположение о том, что в Иисусе Христе нужно признать наличие двух натур, божественной и человеческой. Но оно сразу же вызвало активное несогласие многих собравшихся. Епископы, в праведном гневе потрясая кулаками, кричали, что за такую ересь Евсевия, автора этой гипотезы, самого надо разорвать на две части. Но у Евсевия нашлись тут же союзники. Так образовались две спорящие партии, которые сразу приступили к делу. Епископы вступили в драку друг с другом в борьбе за вечную божественную истину. Пинали, таскали друг друга за волосы, за уши и за бороды. Святому Флавию так досталось от епископа Диодора, что он через несколько дней умер от нанесенных ему побоев.[165]
Соборы спорили, решали эту важную проблему в течение многих веков, и мы знаем, что в результате «победила молодость».
Определившись с Богом, само собой определились с Дьяволом, его противником. Ведь Богу Ветхого Завета Иегове нужно было на кого-то сердиться за искушение человека. Нужен был противник. Когда вместо туманного философского Несказуемого Начала появился конкретный личный, ревнующий и наказывающий Бог, более осязаемый и понятный для человеческого ума, тогда можно было выпускать на арену истории его великого коварного оппонента. Как напишет потом через много веков один из католических теологов шевалье де Мюссе,
Высочайший Бог Иегова, всевидящий и всезнающий, создал первых людей и терпеливо наблюдал, как его злой противник искушает их. Благодаря своему всеведению он, конечно же, знал заранее результат своего эксперимента. Люди, созданные по его образу и подобию, оказались морально неустойчивыми, и в наказание пришлось лишить их вечной весны и райских садов.
Каждый человек, созданный Иеговой, получает при рождении бессмертную душу. Если живет праведно, то после смерти его ждет вечное блаженство, если сильно грешит — вечное мучение в царстве Дьявола, слуги которого выполняют работу наказания грешника, осуществляя над ним божий промысел.
Бог Иегова заранее все знал. Знал, какой человек отправится в рай, а какой — в ад. Известна ему посмертная судьба всех людей, которые еще будут рождаться на земле. Известно, кто из них будет вечно мучиться. То же и с миллионами «язычников», живших до прихода на землю вестников Иеговы — Моисея и Христа. Таковы условия эксперимента Иеговы, высшего и всемилосердного.
Так получается, если иметь в виду, что он всевидящий и всезнающий. А если он не всевидящий и не всезнающий, то тогда он был бы относительным и ограниченным и не мог бы называться Высшим Единым. < Мальцев С. А., 2003 >
Это понимал Августин Блаженный (354–430 гг.), епископ города Гиппона в Северной Африке, один из столпов христианского богословия. Он отстаивал единственный логичный вывод из новой, созданной христианскими теологами религии:
