— Ирина, а это что, по-твоему? Это и есть извилины.
— Нет, доктор. Вы теоретик, а я вам говорю, как оно есть. Извилина одна, вот тут, делит мозг на две части. А то, что вы мне показали, — это морщины, они на мозге от напряжения и глубоких раздумий возникают!
— О. Теперь я, кажется, знаю, откуда пошло выражение «наморщить мозг»…
— Вот! А вы мне не верите. Вы меня слушайте, доктор, я это все сейчас чувствую и знаю точно.
— Ну, хорошо, хорошо. Тогда вопрос: а в чем, собственно, проблема? Извилина открылась, работает в полную силу, живи и радуйся!
— Ох, доктор, если бы вы знали, как мне стало тяжело! Ведь все, что я думаю, окружающие теперь СЛЫШАТ И ВИДЯТ! Просто никакой личной жизни — увидишь парня посимпатичнее, так хоть на другую сторону улицы переходи. Хуже, если в автобусе или троллейбусе. Я уж и волосы по-всякому пыталась зачесывать, и шапки разные надевать — бесполезно. Не экранирует. Думала насчет фольги…
— Ирина, давай договоримся раз и навсегда: фольга ничего не экранирует — это во-первых, и совершенно тебе не идет — это во-вторых.
— Да я уже пробовала, если честно, поэтому сама знаю, что не экранирует. А еще плохо то, что и я постоянно слышу мысли окружающих. Только в основном сумбурно, почти ничего разобрать невозможно, а то, что возможно, — все матом.
— Ну, тут ты недалека от истины. Наверное, в целом так оно и есть.
— Люди — это ладно, доктор! В последние дни я стала слышать мысли птиц, животных и МИКРОБОВ!
— Господи, Ирина, микробы-то о чем думают?
— Ну, дословно сказать не берусь — там все время гул и писк, как если ты позвонил, а на том конце провода факс работает, но мне кажется — ни о чем хорошем. Я вот и руки стала мыть чаще…
— Слушай, давай-ка напишу я тебе направление в дневной стационар. Может, удастся закрыть обратно твою извилину, раз от нее столько хлопот.
— Ой, давайте, доктор, а то я уже устала! Нафиг этих йогов, психи они все!
Получил расчетку. Много думал о правительстве в общем и руководстве здравоохранения в частности. Перефразируя задачку из учебника русского языка — (какая?) (кто?) платит нам (какую?) зарплату…
Как правильно легализовать доходы
Так уж выходит, что в бредовую систему, буде такая разовьется у пожилого человека, чаще всего оказываются вовлечены родные и близкие. И уж тогда им остается только запастись терпением, нужными медикаментами и телефоном спецбригады, поскольку бред — это как отечественный автомобиль: приобрел — и вступаешь в перманентную интимную связь с ним самим, его производителями (заочно, но от души) и станциями техобслуживания (очно и стиснув зубы).
Если вдуматься, то жаловаться на жизнь Александре Ивановне (назовем ее так) было грех. Дача, крыша над головой, пенсия, довольно крепкое для семидесяти пяти лет здоровье, внимательные и заботливые дети — живи и радуйся! Разительный контраст с теми страстями, что каждый день охотно рассказывают, смакуя подробности и закатывая глаза, боевые подруги из отдельного дворового пенсионного отряда по сбору и распространению информации и компромата. Послушаешь — и страшно жить становится. Молодежь совершенно деградировала, спилась, села на наркотики и поголовно ушла в криминал. Весь порядок, все моральные и культурные традиции еще как-то держатся за счет неимоверных духовных усилий здесь присутствующих, но тех все меньше с каждым днем: одни умирают, других посдавали в дома престарелых — у апокалипсиса просто нет шансов застать на этой планете нормальных людей!
Александра Ивановна кивала, соглашалась, но рассказывать про своих ей было как-то неловко. У всех в родне люди как люди: выпивают, жен-детей бросают, стариков на хлебе и воде держат, а то и вовсе потихоньку в могилу сводят какой-нибудь страшной порчей, а у нее — интеллигенты, одеты с иголочки, выпивают только по праздникам рюмку-другую, да не бог весть чего, а таких напитков, что по местным алкоголикам жаба паровым катком бы проехала — этакое купить. И ее не забывают — то приоденут, то ремонт в комнате дорогущий сделают, то телевизор новый купят. Словом, нечего народу рассказать, даже как-то подозрительно.
Трудно доподлинно сказать, сколько же времени шли тщательные поиски ложки дегтя, а только услышала однажды Александра Ивановна голос. Он звучал в голове и был негромок, но его невозможно было не различить. Он-то и поведал ей всю подноготную детей. Оказывается, они только изображали из себя законопослушных граждан. На деле же им принадлежали подпольные казино, пара фабрик по производству паленой водки и публичный дом. Не считая того, что сын оказался вором в законе и мозговым центром одной очень известной бандитской группировки. Голос и кличку называл, но Александра Ивановна от волнения ее тут же забыла. А невестка, как выяснилось, была его соратницей, подельницей и хранителем воровского общака. Внуки — так, пока рядовые бандиты, но с перспективами. Правнуки… Тут Александра Ивановна категорически заявила, что вот о правнуках ничего слышать не желает: они солнышки, лапушки — и точка! Удивительно, но голос перечить не стал.
Представьте на месте Александры Ивановны какую-нибудь законопослушную европейскую бабульку: та уже скакала бы, роняя тапки, к телефону, чтобы довести до сведения, сдать куда следует и с гордостью прикрутить к своей двери табличку — мол, ахтунг, здесь живет сознательная гражданка, сотрудничающая с полицией. Теперь вспомните, о какой стране идет речь. Наша старушка выдохнула с облегчением: ну, слава те яйца, все как у людей! И перед соседями не стыдно. Только вот за детей немного тревожно — а ну как придут с обыском, найдут какую-нибудь улику да и упекут в кутузку. А у нее уже не то здоровье, чтобы передачи носить. Надо детям как-то помочь.
В тот вечер дети пришли домой довольно поздно: видать, криминальный бизнес — штука трудоемкая, кропотливая и отнимающая уйму времени. Как потом рассказывал сын пациентки, самой большой ошибкой при расстановке мебели в квартире оказалось отсутствие в прихожей двух стульев (ну, хотя бы табуреток) и аптечки с чем-нибудь сердечным. Через весь коридор были натянуты бельевые веревки, на которых, закрепленные прищепками, висели мокрые купюры. Александра Ивановна была поглощена работой: она замачивала в тазике с мыльной водой очередную пачку купюр — как раз из тех, что были отложены главой семейства на покупку гаража. Еще одна партия денег выполаскивалась в ванне, в чистой воде.
— Ну вот, — утирая пот со лба, улыбнулась бабулька, — теперь все будет в порядке.
— Что будет в порядке? — автоматически переспросил еще не вышедший из ступора сын.
— Бабки я вам отмыла, вот что. Теперь ни один поганый мент не подкопается! — гордо пояснила она и запела что-то под нос. Кажется, «Мурку».
Старшая просит на день рождения новый сотовый телефон взамен украденного в школе. Младшая, которой пять лет исполнилось в июле, хмурится. Пришлось успокоить, разрешив послезавтра задуть свечки на торте вместе с сестрой, а также сообщив, что до Нового года — всего четыре недели. Похоже, дед Мороз крупно попал.
Еретичка
Взаимоотношения, складывающиеся у наших пациентов с Богом, трудно описать однозначно, уж очень они разносторонние — от неприятия и заочных упреков в несовершенстве этой долбаной реальности до прямого диалога, минуя Метатрона и Неопалимую Купину. Тематика прямых бесед также довольно различна и выходит далеко за рамки заповедей, что были однажды выданы.
Эльвира, вероятно, уже некоторым из вас знакома благодаря ее особой диете. Надо сказать, что
