– What do you think (Что ты думаешь – англ.)? – услышал я его неуверенный вопрос. Я махнул ему рукой, показывая, что продолжим восхождение. Мне уже самому хотелось покорить эту красивую вершину. Град снова превратился в дождь, а потом и вовсе прекратился так же внезапно, как и появился, хотя облака всё ещё не рассеялись. Я взглянул вниз и заметил, что Оливер потихоньку карабкается вверх. Так мы взбирались ещё некоторое время и оказались выше облаков.
О, это неописуемая красота – смотреть на облака сверху, где они оказались белыми. Сквозь просветы виднелись тёмно-зелёные полосы земли, а надо мною было синее-синее небо, которое можно увидеть только на Памире – без единого облака. Казалось, что внизу сейчас дождливая осень, а наверху – солнечное лето.
Вдруг я услышал чей-то голос, будто кто-то разговаривал. Кто бы это мог быть? Оливера ещё не было видно. Мне сразу вспомнился разговор стариков про «тутак», и я подумал, а вдруг «тутак» так и начинается, то есть со слуховых галлюцинаций. Но это были не галлюцинации.
В нескольких шагах от меня из-за большого стога хвороста показался мальчик лет десяти, а затем появилась и девушка старшего школьного возраста. Они с удивлением смотрели на меня, и я с не меньшим удивлением разглядывал их. Я застыл с открытой бутылкой минералки в руках. На мальчике был жёлто- белый полосатый свитер с протёртыми подлокотниками, откуда виднелись рукава рубашки белого цвета. Обут он был в темно-синие кроссовки с белыми полосками по бокам. На девушке было светло-зелёное длинное платье с мелкими красными цветами. Голова была покрыта платком жёлтого цвета с большими красными розами, из-под которого выпадали золотистые пряди волос. Её бледно-белое лицо имело безупречно правильные черты, и на нем особенно выделялись большие темно-голубые, под цвет неба, глаза. Между нами произошла небольшая немая сцена.
– Здравствуйте, что вы тут делаете? – автоматически вырвалось у меня на русском.
– Саломалек, – ответила девушка на памирском, – узум руси зив нафамум (Я не понимаю русский язык – пам.), – добавила она. Я перешел на памирский.
– Мы собираем тут дрова (цузм) на зиму, – продолжила девушка.
– Я помогаю сестре, – добавил мальчик. Он немного заикался.
– Внизу уже ничего не осталось, всё собрали, вот и приходится подниматься на такую высоту, – сказала девушка, разматывая моток бельевой верёвки, и затем села на кучу собранного хвороста.
Она была необыкновенно пропорционально сложена и могла бы стать украшением любого сверхмодного журнала. В тот момент все модели для меня мигом померкли. Мне казалось, что я нахожусь в каком-то сказочном мире. Огромная высота, под нами белоснежные облака, синее небо… и эта красивая девушка, которая так гармонично вписывалась во всю эту небесную страну. Я заворожено смотрел на неё и думал: «Неужели это явь, не сон ли?». Когда она присела, я заметил её памирские джурабы, поверх которых были надеты такие же кроссовки, как у её брата.
Из этого полусонного состояния меня вывел голос Оливера:
– Who are they (Кто они такие – англ.)?
Я пытался ему объяснить, кто они и что здесь делают, но заметил, что он меня уже не слушает, а заворожено глядит на девушку.
– Is she Russian (Она русская – англ.)? – с удивлением спросил меня Оливер.
– No, she is Pamirian (Нет, она памирка – англ.), – уточнил я
Мы тоже присели рядом с ними. Оливер, раскрыв замок рюкзака, достал оттуда маленькие плиточки «Kit Kat» и угостил ребят. Мы разговорились. Девушка сказала, что её зовут Манзура, а братика – Далер. Оказалось, что они из кишлака, расположенного неподалеку. Как же Оливер был удивлён, когда она призналась, что дальше Хорога никуда не ездила, и то это было давным-давно. Во время всего разговора нас не покидало чувство фантастичности ситуации.
Первой встала Манзура. Я спросил, не требуется ли им наша помощь.
– Нет, спасибо! То, что собрали сегодня, мы оставим сохнуть. Сухие кусты будет легче спускать вниз, – объяснила практичная горянка.
Оливер оставил им плиточку шоколада и бутылку минеральной воды. Шоколад мальчик взял, а воду вернул, указав на металлический чайник рядом с хворостом. Мы попрощались как старые друзья. До вершины оставалось около двухсот метров. Всё это расстояние мы прошли молча. И лишь однажды Оливер обмолвился:
– She is just beautiful (Она просто красавица – англ.)!
Взобравшись на вершину, мы молча постояли на небольшом плато, взирая на соседние сверкающие пики. Это был другой мир – чистый, волшебный, первозданный. Там тебя могли посещать только возвышенные чувства. И эти чувства многократно усиливались от той волшебной встречи с красавицей Манзурой.
Налюбовавшись этой красотой, мы медленно начали спускаться. Когда достигли места, где повстречали Манзуру и Далера, заметили, что они уже были далеко, на другом склоне горы. Они нам помахали руками. Так мы и расстались.
Спуск был тоже нелегким. Уставшие мышцы ног еле нас слушались. Когда мы оказались внизу, уже наступали сумерки. У машины нас ждал лишь Хол Мирзо.
– Молодцы, – тихо произнёс он и пожал нам руки.
Горячий источник освежил нас. Есть не хотелось – лишь пить. Вечерняя погода была довольно прохладной, и мы оделись потеплее, сели в свою «Ниву» и поехали в сторону Хорога по извилистой горной дороге с включёнными фарами. То ли от усталости, то ли под впечатлением от встречи с той девушкой ехали молча.
Лишь изредка тишину нарушал сонный голос Оливера:
– She is just beautiful…
Я то засыпал, то просыпался. Когда засыпал, мне снилась весело смеющаяся Манзура, которая громко говорила: «Зачем мне ваша Москва, зачем ваш ложный мир и ложные ценности! Я счастлива тут, у себя в горах!». И всё это отзывалось громким эхом от заснеженных вершин.
