Один из разведчиков, залегший у выхода из перелеска, поднял руку ладонью вверх, покрутил ею в воздухе. Венцлав почувствовала, как внутри екнуло, ведь дозорный только что показал: внимание, противник! Она постаралась вжаться глубже в неплотный, только выпавший по-серьезному снег. Прислушалась, пытаясь понять то, что может ожидать. Откуда-то справа, издалека, еле слышно донесло ворчание мотора. Или моторов, что было вероятнее…
Сердце билось гулко и быстро. Венцлав неожиданно поняла, что все это по-настоящему. Что сейчас, прямо сейчас, секунд через десять, может начаться бой. Поняла и ощутила то, чему удивилась… сначала… своему полному спокойствию.
На выходе из перелеска деревья росли очень жидко, обеспечивая хороший обзор. Березняк, ольха и невысокие сосны. Да и низкорослый кустарник, которого в рощице было достаточно, дал им возможность получить небольшое преимущество. Разведчики видели всю панораму перед собой, оставаясь незамеченными. В отличие от тех, кто сейчас двигался в их сторону.
Первая машина вынырнула перед группой резко, не дав неопытной Венцлав даже удивиться. Приземистая и широкая, опирающаяся на толстые рубчатые покрышки, уверенно несущие ее по снежному покрову. Покатый капот, забранный специальной решеткой, предохраняющей двигатель от близкого контакта с разрывами гранат. Броневые листы, закрывающие лобовую часть кабины, кружок запаски на выдающемся в сторону багажнике. И небольшая башенка, злобно ощерившаяся единственным клыком крупнокалиберного пулемета. Грязно-серый цвет бортов с прожилками ослепительно белой краски и небольшим, аккуратно нанесенным с помощью трафарета черным крестом на башне. Немцы, первые увиденные Венцлав немцы по «ту» сторону линии фронта. Одна из тех самых поисковых групп, про которые ей рассказывал Куминов.
За головным бронированным «поршнем», спокойно и неторопливо едущим вперед, показался второй, точно такой же. Потом проехал, ворча старым бензиновым двигателем, открытый сверху полугусеничный бронетранспортер, в котором, аккуратно рассевшись по боковым лавкам, сидели пехотинцы. Пулеметчик, торчавший над кабиной, в которой наверняка ехал офицер, ворочал по сторонам черным толстым стволом МГ. Два грузовика «Бюссинг», четырехосных, очень надежных, с колесными семидесятипятимиллиметровыми пушками на сцепках, проехали за ним.
Чуть заревев движком, степенно и важно пролязгал траками «панцеркампфваген-восемь», основной танк немцев за последнее десятилетие. Уже практически ветеран, но не ставший от этого менее надежным и грозным для противника. Неприхотливая машина, которую смогли создать германские инженеры на базе захваченных разведкой вермахта чертежей Т-42. Дизельный двигатель от заводов того же Порше, стодвадцатимиллиметровое нарезное орудие, танковые МГ в количестве двух штук. Это Венцлав прекрасно знала из курса теоретической подготовки. Вот только что-что, а возникновение этого воспоминания в такой момент девушка не могла и предположить.
В арьергарде поисковой группы противника шел еще один «порше», развернувший башню назад. Лишь когда он скрылся с сектора видимости, который девушка на полном автомате выбрала для себя, она поняла, что их никто не обнаружил. И не приключилось никакого первого боя, которого, если уж быть честной, она боялась очень сильно.
– Пронесло… – голос Куминова вырвал ее из собственных мыслей, возвращая к действительности. – Это хорошо, что пронесло. Так… группа!
Венцлав покрутила головой, улавливая то, как незаметные на первый взгляд сугробы превращаются именно в тех разведчиков, которых она потеряла из виду. Подивилась про себя, насколько умело замаскировались обычные с виду ребята. Почувствовала, как кто-то дернул ее за рюкзак, услышала звук отщелкиваемого крепежного карабина. Через мгновение спокойный и меланхоличный башкир Расул Валиев, которого к ней лично приставил Куминов, бросил прямо перед ее носом лыжи. Поняла, что теперь наступает та самая фаза операции, о которой не хотелось даже думать, и вздохнула про себя.
Куминов покосился в ее сторону, понимая, что девушка относится к лыжам вовсе даже не равнодушно. Пожал плечами, решив не заморачиваться по этому поводу, сама, в конце концов, решила идти с РДГ. Нагнулся к своим снегоступам и начал застегивать их на ботинках, у которых имелись специальные места для креплений. Лыжи он тоже не особо любил и бегать на них после войны не собирался. Ни за что, ни за какие коврижки. Но сейчас деваться было некуда, только эти, практически не изменившиеся за столетия, приспособления могли помочь группе увеличить скорость.
Лыжи в разведывательно-диверсионных группах непростые. По конструкции они куда как ближе к снегоступам или охотничьим, широким, чем к беговым. Но все же в отличие от снегоступов разведке полагалось не идти, а именно бежать, потому длина была намного больше. Материал – комбинированный пластик, чья поверхность куда лучше, чем обычное дерево. Снизу закреплены широкие полосы из меха, волчьего, собачьего или лисьего, чей густой подшерсток позволял хорошо скользить вперед, одновременно позволяя останавливаться практически на месте. Да и еще один плюс – «заметание» следов. Естественно, что не полностью, но все же РДГ не оставляла за собой совсем четкой лыжни. Палки разведка не использовала, руки у диверсантов были заняты оружием. И вот из-за этого момента Куминов в первый раз сделал исключение, вручив профессору Венцлав именно лыжные палки. Ему и подчиненным они были ни к чему, постоянные тренировки давно сделали свое дело.
– Готова, Саш? – он повернулся к ней.
– Да. – Маска, полностью скрывающая лицо, делала голос глухим. – Как пионер…
– Умница. – Куминов кивнул головой. – Расул…
Разведчик чуть наклонил голову.
– Проверь снаряжение.
– Якши. – Башкир кивнул и немедленно занялся приказом командира.
– Хрусталев, Эйхвальд, Воронков – ко мне. – Капитан отошел в сторону поваленного деревца.
Командиры троек подошли. Капитан не любил пользоваться краткими позывными, и когда мог – предпочитал обычные имена и фамилии. Воронкова чаще всего называли Молчуном, из-за особенности характера и поведения. Старший сержант, спокойный и уравновешенный, предпочитал не разговаривать, а действовать.
К двум другим клички-позывные прицепились из-за фамилий. И если по поводу Хрусталя никто не удивлялся, то вот позывной высокого и мрачного лейтенанта-разведчика сначала смешил незнакомого человека. Если человек был глупый, конечно. Умному хватало интеллекта на то, чтобы понять, что основой позывного стала первая часть фамилии давно и полностью обрусевшего поволжского немца в черт его знает каком поколении. Дубовый лес, не больше и не меньше. Вот и позывной соответствующий – Дуб. Во всяком случае, к тому, что воевать ему приходится с теми, кто вроде как близок по крови, Женька относился спокойно и философски. Родина его была здесь, а если враги из Германии, так что остается делать, как не уничтожать их всеми возможными методами и способами?
– Тройка Воронкова первая. – Куминов внимательно посмотрел на подчиненных. – Эйхвальд прикрывает нас с ученой и Расулом. – Камиля ведет твоя тройка, Вов.
Хрусталев кивнул, понимая, что на его плечи ложится задача не менее важная, чем у молчуна- сержанта.
– Вопросы есть? Вопросов нет, это хорошо. Стартуем через пять минут. Интервал по времени – минута. Все, парни, работаем.
Куминов встал и пошел надевать лыжи. Первую часть задания группа выполнила: линия фронта пройдена. Первый патруль немцев их не обнаружил, что уже хорошо. Значит, стукача в штабе вроде как нет, иначе повязали бы сразу. Теперь остается долгий и сложный путь в сторону Сергиевска, в который желательно попасть через двое суток. Если бы не присутствие Венцлав, то капитан мог бы ручаться за попадание к точке раньше расчетного времени. Но вот как группа побежит с девушкой… этого он не знал. Оставалось лишь надеяться на то, что Саша справится с задачей достойно.
Ноги сидели в креплениях ровно и уверенно. Нельзя было сказать «как влитые», но этого и не требовалось. Обувь для разведки – не ботинки для спортсменов. Самое важное, что и лыжи можно закрепить, и потом, сняв их, передвигаться так же уверенно. Куминов затянул все необходимые ремни и выпрямился. Попрыгал на месте, проверяя наличие ненужных звуков от твердых, в том числе металлических, предметов. Обязательный ритуал, несмотря на то, что все возможные «предательские» места оружия и экипировки давно перемотаны мягкой изоляционной лентой или медицинским пластырем, у
