Как лесистые крестики метили /Откупив океан боевой/ Океанили клин боевой. …………………………………………
Недосказано там, недоспрошено, Недокинуто там в сеть сетей… ……………………………………………..
Миллионы убитых подошвами Шелестят по сетчатке моей — Доброй ночи! Всего им хорошего! Это зренье пророка смертей. ……………………………………………….
И не знаешь, откуда берешь его — Луч пропавших без вести вестей — Аравийское месиво, крошево Начинающих смерть скоростей. Недосказано там, недоспрошено, Недокинуто там в сеть сетей — И своими косыми подошвами Свет стоит на сетчатке моей. Это начало текста из ЦГАЛИ — я нашла первый листок: он действительно оказался самой ранней записью из сохранившихся — под ним стоит дата: 1 марта 37.
Этот воздух пусть будет свидетелем — Безымянная манна его — Сострадательный, темный, владетельный — Океан без окна, вещество. Шевелящимися виноградинами Угрожают нам эти миры, И висят городами украденными, Золотыми обмолвками, ябедами. Ядовитого холода ягодами Растяжимых созвездий шатры — Золотые созвездий жиры… Аравийское месиво, крошево Начинающих смерть скоростей — Это зренье пророка подошвами Протоптало тропу в пустоте. Миллионы убитых задешево — Доброй ночи! Всего им хорошего В холодеющем Южном Кресте. 1 марта 37. В. На полях правка рукой О. М.:
Этот воздух пусть будет свидетелем — Дальнобойное сердце его — Сострадательный, темный и деятельный Океан без окна, вещество… Работа никогда не идет совершенно прямолинейно, возможны возвращения к пройденному, и часто именно они дают новые — даже этапные — находки. Но в черновике ЦГАЛИ важный момент, раскрывающий импульс к написанию этих стихов: «это зренье пророка смертей». Вместе с тем эта строчка должна послужить толчком к отходу от темы первой мировой войны и направить течение стихов к будущему.
2) Следующий момент в развитии этих стихов — запись в «Наташиной книге». Датирована эта запись 2–7 марта. В ней резко уменьшается тема XIX века и впервые появляется череп. Пока это еще только первые четыре строчки, но я хорошо помню три момента, когда О. М. мне показывал черновые записи и говорил: теперь все ясно… И — стихи будут — посмотри… Это строфа о черепе, затем — «хорошо умирает пехота» и, наконец, пришедшая едва ли не последней строфа: «наливаются кровью аорты». Именно появление последней строфы — решило все. После появления этой строфы — организовалось все целое и остались только незначительные сомнения.
Текст из «Наташиной книги» отличается от первого беловика только одним разделом:
Там лежит Ватерлоо поле новое, Там от битвы народов светло: Свет опальный — луч наполеоновый Треугольным летит журавлем. Для того ль должен череп развиться Во весь лоб — от виска до виска —
