что вряд ли вы рискнете его оспаривать. Но вот незадача, нас с полковником мало интересует эта область искусства. Мы занимается аферой, которую Вексель так изящно провернул на базе фальшивой фирмы. Провернул с вашей помощью. И вы совсем скоро будете вынуждены признать этот факт.
– Собираетесь применить особые меры воздействия? – мрачно спросил Калинин. – Я буду настаивать на том, чтобы меня допрашивали только в присутствии адвоката.
– Да ради бога! Можете нанять хоть целую коллегию! – сказал Гуров. – Мы же пока пригласим только одного человека, господина Сазонова. Пригласим на опознание. И вот когда он опознает в вас человека, который оформлял его финансовую документацию, который переводил его деньги на липовый счет в банке…
Калинин при этих словах задергался и принялся нервно вертеть головой.
– Вы можете запугать кого угодно! – сказал он с отчаянием. – Подсунуть свидетелей…
– Сазонов не свидетель. Он потерпевший, – терпеливо разъяснил Гуров. – Свидетелями в данном случае будут ваши коллеги актеры, господин Свидерский, который вас нанимал, и, разумеется, Вексель, который сдаст вас с потрохами, как только мы его поймаем. Но тогда, боюсь, каяться вам будет немножко поздно. Вы извините, господин Калинин, но, кажется, ваша актерская звезда уже начинает закатываться. Попадете за решетку – она закатится окончательно и бесповоротно. Не хотите об этом подумать?
Калинин и в самом деле задумался, потом подозрительно покосился на Крячко, но тот очень правдоподобно черкал что-то в пухлом блокноте, как будто совершенно не обращая внимания на то, что происходит с ним рядом. Видя, что над ним не смеются, а, наоборот, поворачивают дело куда-то совсем не в смешную сторону, Калинин заговорил иначе.
– Вы вот все время называете мне какие-то фамилии, говорите – Вексель, Вексель… – заискивающе обратился он к Гурову. – А у меня память неважная… Я не могу ручаться, что правильно запомнил, как зовут человека… Я, может быть, его и встречал, а вот запомнить…
– Знаете что, господин Калинин, давайте не будем морочить друг другу голову с самого начала, – с очень серьезным видом предложил Гуров. – У нас у всех был сегодня трудный день, и не хотелось бы усугублять проблемы. Вы ничего не выиграете своим упрямством. Во-первых, вы заработаете у нас репутацию лгуна, во-вторых, подойдете к судебному процессу с очень неутешительным балансом, и в- третьих, ночевать отправитесь в камеру уже сегодня. Прикиньте, каково вам будет в камере, а потом решайте, врать вам или все-таки говорить правду. Тут, кстати, я должен заметить, что ссылка ваша на плохую память не выдерживает никакой критики, потому что память у актеров великолепная. У меня у самого жена актриса. Слышали такое имя – Мария Строева?
Эта неожиданная новость произвела на Калинина неизгладимое впечатление. Он посмотрел на Гурова с недоверием, потом с уважением и сказал, разведя руками:
– Мария просто великолепна! Она великолепная женщина! Говорю это от всего сердца.
– Вы бы еще что-нибудь сказали от всего сердца, – сказал Гуров. – Для полной гармонии. Не забывайте, что за вами еще участие в производстве порнографии! А впереди еще очная ставка, экспертиза, которая без труда определит вашу ведущую роль в отъеме денег: не забывайте, что документы, которые вы оформляли, остались в наших руках. Ну и показания свидетелей. А с другой стороны, в случае вашей существенной помощи следствию уже сегодня вас могут отпустить домой под подписку о невыезде. По- моему, есть о чем побеспокоиться.
– Вы меня отпустите? – заволновался Калинин. – Я смогу пойти домой?
У него даже лицо порозовело и заблестели глаза. Гуров сделал протестующий жест.
– Вообще-то официально вы еще не арестованы, – сказал он. – И пожалуй, сегодня решение насчет вас будем принимать мы. Решение будет в вашу пользу только в том случае, если вы предложите вместо себя главного организатора преступления. Улавливаете смысл? А кстати, вот вы так хотите пойти домой, а между тем соседи показывают, что в последнее время вы почти не появляетесь в своей квартире. Почему?
– Да всякие причины! – махнул рукой Калинин. – Дела тут из рук вон пошли. С женщинами немного запутался. Кое-кто из них претензии глупые предъявлять начал… А я тут как раз с Верой сошелся. Ну, вы ее видели. Существо незамысловатое, но действительно верное. Поживешь когда, начинаешь понимать, что простые вечные ценности – это самое главное и есть. Я вот только сказал ей, что попал в беду, и она готова была сама костьми лечь, чтобы мне хорошо было. М-да… А вот что последние дни я домой не заглядывал – так это потому, что просто опасно было.
– И чего же это вы так боялись? – спросил Гуров. – Милиции? Прятались от нас?
– Прятался, – согласился Калинин. – Но не от вас. Я от вашего Векселя прятался. Только не подумайте, что я вам до сих пор голову морочил. Мне кличка этого типа неизвестна. Имя, которое вы назвали, тоже. Я его знаю под именем Велтистов Роман Семенович. Туфта, конечно, потому что я в той конторе тоже был под другим именем. Там меня звали Сергеем Ильичом.
– А вы каким образом познакомились с гражданином Велтистовым?
– В кабаке. Сначала я думал, что это получилось случайно. Я был в этот день в хреновом настроении, зашел в «Малину», чтобы хорошенько взбодриться… Знаете такой кабак?
– Знаем. Репутация у него своеобразная, у этого кабака, – сказал Гуров. – Мы в курсе, что это весьма популярное место у представителей криминального мира, а вот что туда заходят актеры взбодриться – этого мы не знали.
– Ну, я бы не сказал, что там одни бандиты, – не совсем уверенно ответил Калинин. – Но в целом, конечно, местечко экзотическое. Я люблю там наблюдать человеческие типы… Для профессии полезно.
– Ну и что же случилось в «Малине»?
– Вскоре туда заглянул Ираклий Телава, адвокат…
– По моим данным, этого человека давно вычистили из коллегии адвокатов, – заметил Гуров.
– Да, наверное. Он теперь подрабатывает юридическим консультантом в разных фирмах.
– Скажите лучше, оказывает юридические услуги преступникам, – усмехнулся Гуров. – Ну, ладно, будем считать, что истина где-то посередине. И что же наш адвокат?
– Он был не один, а в компании с каким-то худым прилизанным типом, которого представил как
