Он приступил к выполнению своего плана, под осуждающим взглядом Крячко, который болтался рядом, уцепившись за каменный выступ.
Гуров нырял трижды. Первый раз впустую – слишком мало набрал в легкие воздуха, зато после второго раза он заметно приободрился.
– Здесь почти то же самое! – жизнерадостно сообщил он Крячко. – Только коридор немного поизвилистее. Зато шире! И никаких помех. Жалко, до конца я не добрался. Слишком долго проваландался, когда осматривался.
На третий раз он пробыл под водой особенно долго. Крячко уже собирался отправляться на поиски, но тут Гуров появился и удовлетворенно выкрикнул:
– Есть! Там есть выход наверх! И там виден свет. Значит, там воздух! Я же говорил, что мы найдем!
– Ты уверен, что туда можно добраться? – с тревогой спросил Крячко. – Я имею в виду – не захлебнувшись?
– Если действовать целенаправленно и нигде ни секунды не задерживаться, то успеть можно, – убежденно сказал Гуров. – Это выполнимо. Никаких препятствий по пути нет.
– А если там наверху опять какая-нибудь решетка? – подозрительно спросил Крячко. – С хитрым замочком? Упрешься башкой и назад уже не успеешь.
– Буду нырять с тем расчетом, чтобы успеть и назад, – серьезно ответил Гуров. – Хотя думаю, что никакой решетки там нет. Это убежище и без того надежно защищено.
– Ладно, дерзай! – махнул рукой Крячко. – Если тебя не будет дольше двух минут – я иду следом. Только учти – в наших условиях я тебе даже искусственное дыхание не смогу сделать. Так, из чистого любопытства…
– Ты лучше не дергайся, – покачал головой Гуров. – Без фонаря там делать нечего. Если меня долго не будет, значит, я добрался до цели. Потом вернусь, и, если будет необходимость, нырнем вместе.
Он немного передохнул, проверил фонарь и, сказав: «Ну, с богом!», ушел под воду. Крячко на этот раз не произнес ни слова. Он мрачно посмотрел на разбегающуюся по воде рябь и поднял глаза к небу.
Солнце уже палило вовсю. Небо было похоже на застывшую стеклянную массу. Но, несмотря на жару, которая наваливалась сверху, Крячко начинал понемногу замерзать. Морская вода медленно, но верно высасывала тепло из тела. Крячко был оптимистом и редко когда вешал нос, но сейчас он с удивлением обнаружил, что на суше быть оптимистом гораздо проще, а в жидкости оптимизм растворяется на удивление быстро. «А еще говорят, что все живое вышло из моря! – подумал он. – Наверняка вранье. А если даже и вышло, то правильно сделало. Оттуда, где хорошо, не уходят. Черт, где же Гуров?»
Гурова не было уже больше двух минут. По первоначальному плану Крячко нужно было отправляться спасать друга. Но Гурову он доверял безгранично и не хотел нарушать договоренности. К тому же разум его отказывался принимать мысль о том, что Гуров может погибнуть. Крячко повидал много смертей на своем веку и отлично знал, как хрупок человеческий организм, но в смерть Гурова он все равно поверить не мог. Он привык к тому, что Гуров выбирается из любой ситуации.
Но когда прошло пять минут, а затем и шесть, и десять, в душе Крячко сам собой начал расти гнетущий холодный ком, грозящий утянуть его на дно своей тяжестью. Крячко упустил момент, когда еще теплилась хотя бы слабая надежда спасти друга, и теперь ему оставалось только тупо ждать, ругая себя последними словами и с тоской посматривая на равнодушные волны.
Но в конце концов Крячко все-таки не выдержал. Ситуация уже не имела никакого отношения к логике, и он больше не собирался взвешивать шансы. Гуров исчез без следа, и нужно было что-то делать. Набрав в легкие побольше воздуха, Крячко нырнул и, отчаянно работая ластами, пошел вниз. И тут же чуть не столкнулся лбом с Гуровым, который на всех парах мчался навстречу.
Они выскочили из воды и некоторое время молча таращились друг на друга злыми глазами. Обоих била дрожь.
– Ну ты и гад, Лева! – сказал наконец Крячко. – Ты обо мне подумал?
– Я думал о нас обоих, – сердито ответил Гуров. – И я оказался прав. Теперь у нас есть шанс.
– Что ты там нашел? – все еще с обидой спросил Крячко.
– Ты не поверишь, – просто сказал Гуров. – Они оборудовали здесь цех по производству фальшивых денег!
Крячко вытаращил глаза.
– Ага. Я все не успел осмотреть, но вообще впечатляет. Там, в скале, пещера размером со среднюю комнату. Там установлена техника для печатания денег – довольно серьезная, насколько я понял, – портативный электрогенератор, еще всякое вспомогательное барахло, консервы, пиво в упаковках, ну и пара кушеток. Видимо, чтобы отдыхать во время производственного цикла. И еще там куча герметичных стальных ящиков. Это для конечной продукции. Доллары. Деньги упаковывают в ящики и сбрасывают в воду. А внизу их подбирают аквалангисты и доставляют на судно. На какую-нибудь рыбацкую развалюху. На мой взгляд, довольно остроумно. Пришлось, конечно, повозиться, зато теперь можно печатать фальшивые бумажки совершенно спокойно – ни милиции тебе, ни свидетелей-соседей – красота! О существовании этой пещеры знает, видимо, очень ограниченный круг лиц. Ведь даже те, кто принимает груз на судно, не обязательно должны знать, откуда он появился. Прекрасно законспирированное производство!
– И тут вдруг приходит господин Рештин и от любознательности своей неугомонной натуры едва не проникает в самую суть этого производства, – подхватил Крячко. – Естественно, что следствием этого необдуманного поступка стало его исчезновение. А поскольку действовал он на глазах только у дельцов из «Барракуды», значит, это их пещерка!
– Их или не их, но кто-то из них имеет к этому отношение, – сказал Гуров. – Рештин тоже это понял, но слишком поздно. И поступил не слишком умно. Имитировал свой отъезд, чтобы ввести в заблуждение Дудника и его компанию, а сам опять отправился к Трем Скалам – на этот раз с другим человеком. Наивная хитрость! К тому же он не до конца понимал, с чем имеет дело. Он видел, что есть какие-то таинственные пещеры, и видел, что ему всячески мешают до них добраться, но, насколько это страшная тайна, не понимал. Хотя в ту последнюю ночь, скорее всего, понял. Когда его порезали во время драки в ночном клубе. Теперь я уверен, что руку он поранил там, а не во время погружения. Его хотели как следует напугать, но только еще больше раззадорили.
