минут ночи 1 июля 1942 года Военный совет Приморской армии в составе Петрова, Моргунова, Крылова, Чухнова и других командиров штаба армии, штабов соединений, командиров соединений и комиссаров, других лиц спустился по винтовому трапу в левый подземный ход-потерну 35-й батареи и затем, пройдя ее, вышел на поверхность земли через левый командно-дальномерный пост вблизи спуска к рейдовому причалу. Было относительно тихо. Противник продолжал вести беспокоящий огонь из орудия с Северной стороны по аэродрому и всему Херсонесскому полуострову. Причал охранялся автоматчиками из состава отдельного батальона охраны 35-й береговой батареи. На прибрежных скалах и в непосредственной близи от причала к тому времени собралось множество неорганизованных военных и гражданских людей. Подполковник Семечкин, начальник отдела укомплектования Приморской армии, рассказал:
«Мы шли на посадку на подводную лодку. Я шел впереди Петрова. В это время кто-то из толпы стал ругательски кричать: „Вы такие-разэдакие, нас бросаете, а сами бежите“. И тут дал очередь из автомата по командующему генералу Петрову. Но так как я находился впереди него, то вся очередь попала в меня. Я упал…»[175] Обстановка не исключала, что помимо диверсанта мог стрелять и наш военнослужащий, потерявший самообладание.
Шедший вместе со всеми начальник штаба Береговой обороны И. Ф. Кобалюк вернулся назад и передал, что остается на батарее, никуда не пойдет и погибнет вместе с батареей[176].
Переправляли людей на подводные лодки, стоящие мористее рейдового причала, на небольшом буксире «Папанин», и только тех, кто имел пропуска за подписью Октябрьского и Кулакова. В соответствии с решением Военного совета СОРа эвакуации в первую очередь на 2-х подводных лодках и самолетах подлежал только высший и старший комсостав от командира полка и выше. В список, как уже отмечалось, было включено от ЧФ 77 человек, а всего в списке числилось 139 человек [177].
Подводная лодка Щ-209 приняла на борт Военный совет Приморской армии со штабом армии, а всего 63 человека, и в 2 часа 59 минут 1 июля вышла на Новороссийск, куда и прибыла после сложного похода 4- го июля около 8 часов утра. Подводная лодка Л-23 приняла на борт 117 человек руководящего состава СОРа, ОВРа и города и находилась на рейде в ожидании получения сигнала ракетой с борта самолета, на котором должен был улететь Октябрьский. Сигнала не последовало из-за сложного вылета. И только после получения радио от Октябрьского, уже прилетевшего в Краснодар в 8.47, Л-23 вышла в рейс, прибыв в Новороссийск в 6.30 3 июля[178].
Проход подводных лодок по минному фарватеру ФВК № 3 обеспечивали старшины и краснофлотцы манипуляторного отряда № 1 Гидрографической службы ЧФ. С помощью передвижного радиомаяка «Сафар» на автомашине, где командиром был старшина 1-й статьи А. Х. Шляк, радист-оператор старший краснофлотец В. Т. Кирсанов (находившихся в тот момент на мысе Фиолент), а также манипуляторных пунктов № 4 и 5 под командами главного старшины Н. Дружченко и старшины II статьи А. Гарбузова, соответственно, своими светотехническими приборами они держали створные огни ФВК № 3, по которому выходили подводные лодки. В следующую ночь, после подрыва 35-й батареи, по приказу Шляка аппаратура манпунктов была уничтожена, а автомашину с радиомаяком сбросили в море с обрыва[179].
Взятые в резерв штаба СОРа сторожевые катера СКА-021 и СКА-0101 30 июня стояли замаскированные в камышах бухты Казачьей в ожидании распоряжения командования на выход.
Командир СКА-021 лейтенант С. М. Гладышев получил приказ от командира ОВРа Фадеева подойти к рейдовому причалу у 35-й береговой батареи и взять на борт командиров ОВРа и СОРа и следовать на Кавказ. По данным И. И. Азарова, катера вышли в ночь с 30 на 1 июля, но по данным К. И. Воронина, катера на Кавказ вышли в ночь с 1 на 2 июля. Место стоянки, время выхода и обстоятельств в пути следования требуют дополнительного исследования.
Катера вышли в сумерки. Из-за неорганизованной посадки СКА-021 к причалу подходил несколько раз, взяв на борт в общей сложности 70 человек. Из-за неисправности моторов вышли в 3.00, взяв курс на Синоп. СКА-0101, приняв людей, вышел раньше в 1.00. В пути следования СКА-021 получил тяжелые повреждения от налета вражеских самолетов, командир катера Гладышев был убит. Катер тонул. Оставшихся в живых 16 человек сняли вышедшие позднее из Севастополя СКА-023 и СКА-053, доставив спасенных в Туапсе. По другим данным, людей со СКА-021 снял СКА-0101, который вернулся к нему и прибыл в Сочи 3 июля[180].
В начале ночи 1 июля, взяв на борт людей, вышли на Кавказ катерные тральщики «Ильич» и «Ревсовет», но прибыли они лишь на десятые сутки в Батуми. В ту же ночь из Камышовой бухты курсом на Кавказ мимо берегов Турции ушли три катерных тральщика охраны района Камышовой бухты с командиром ОХРа старшим политруком А. И. Песковым и военкомом политруком И. И. Христенко. На КАТЩ-85, КАТЩ-86 и КАТЩ-87 разместилось вместе с несколькими командирами из 7-й бригады морской пехоты всего 45 человек. Из-за малой мореходности и поломки двигателей два катера были оставлены. Дошли до Батуми на КАТЩ-83 4 июля, пересев на него[181].
В 22.00 30 июня гидрографическое судно «Грунт» вышло из Севастополя, имея на борту 12 человек команды и 16 эвакуированных. В пути следования были атакованы авиацией противника. Вынуждены были зайти в турецкий порт Синоп, где получили уголь, и 7 июля прибыли в Батуми[182].
Ночью 1 июля для эвакуации раненых и летно-технического состава Херсонесского аэродрома прилетела группа гидросамолетов авиации Черноморского флота: четырехмоторный «Чайка», ГСТ-9 и десять самолетов МБР. Гидросамолет ГСТ-9, после того как отбомбился по наземным целям противника в Севастополе, сел, как и «Чайка», в бухте Казачьей. На борт «Чайки» было принято 40 человек, на ГСТ-9 — 26 раненых и медработников во главе с военврачом 2-го ранга Корнеевым и командиром 12-й авиабазы капитаном Пустыльником. «Чайка» долетела нормально, а ГСТ-9 из-за поломки двигателя сел на воду, примерно в 30 милях от Феодосии. Утром 2 июля в 11 часов дня самолет был обнаружен возвращающимся из Севастополя БТЩ «Щит», на борт которого было принято 33 человека с аварийного самолета, который был отбуксирован в Геленджик[183].
В ночь на 1 июля 1942 года бомбардировщики ВВС Красной армии с составе восьми ДБ-3 и девяти СБ бомбили войска противника, а также ведущие огонь вражеские батареи на Севастопольском фронте. Авиация Черноморского флота в эту ночь совершила 32 боевых вылета и нанесла бомбовые удары по позициям противника в Севастополе[184].
Между тем вечером 30 июня начальник штаба Черноморского флота контр-адмирал И. Д. Елисеев, выполняя приказ командующего Северо-Кавказским фронтом, распорядился о срочной отправке в Севастополь для эвакуации всех находящихся в строю малых кораблей — сторожевых катеров, тральщиков и подводных лодок. В соответствии с этим распоряжением 1 июля в 1 час 30 минут от 4-й пристани холодильника в Новороссийске, где базировались сторожевые катера 4-го дивизиона Новороссийской военно-морской базы (как это записано в вахтенном журнале пристани. —
В 7.00 этого же утра в Севастополь от той же 4-й пристани холодильника снялся отряд сторожевых катеров под командой командира 1-го звена, 1-го дивизиона морских охотников капитан-лейтенанта Д. А. Глухова в составе: СКА-028, СКА-029 (флагманский), СКА-046, СКА-071, СКА-088. Одновременно с ними от той же пристани снялись на Севастополь сторожевые катера СКА-0124 и СКА-0112 под командой командира 4-го дивизиона капитан-лейтенанта А. И. Захарова, которые шли за генералом Новиковым и его штабом согласно указанию Октябрьского, Елисееву переданному, вечером 30 июня из ФКП СОРа в Севастополе после заседания Военного совета[187].
В связи с неожиданно начавшейся эвакуацией из Севастополя командиры восьми подводных лодок, которые находились на переходе в Севастополь из Новороссийска и Туапсе, информацию об обстановке в Севастополе и начавшейся эвакуации в течение 1 июля от своего командования не имели, а некоторые из
