продолжал Гуров. – И наговорил он мне про Олега Ивановича столько и такого, причем по давешним делам тоже, что получается – рыдает по господину подполковнику скамья подсудимых. Прямо горючими слезами заливается.
– Именно что наговорил, – досадливо заметил Крячко. – Он же тебе ни одной бумажки не подписал? Нет? Так это – сотрясение воздуха. Мало ли чего человек в запале не наклевещет на ближнего своего! Так примерно станет защищаться драгоценный Олег Иванович.
– Бумажки! – Гуров усмехнулся. – Ты бы еще сказал, мол, как это ты, Лев Иванович, с Гроба протокольчик допроса, по всем правилам оформленный, не поимел! Я изначально не рассчитывал на бумажки. А прижать Осадчего я смогу. Мало того, я это сделаю. В самое ближайшее время. Как? Вот слушай как.
Выслушав друга, Крячко второй раз за этот день оценил планы Гурова одним коротким словом:
– Рехнулся!
– Не скажи. Хотя к чему зря спорить? Как там во дни нашей комсомольской юности говорили? Практика – основа познания и критерий истины. Вот на практике мой план мы проверим. Прямо сейчас.
Гуров подошел к телефону, набрал номер оперативного дежурного ГУВД.
– Говорит полковник Гуров. Я звоню из ведомственной гостиницы ГУВД, проверьте номер по определителю, чтобы не сомневаться. Можете перезвонить на вахту, там сидит дежурный сержант из ваших. Не нужно, вы мне и так верите? Чудесно. Тогда срочно дайте мне номер домашнего телефона и адрес подполковника Олега Ивановича Осадчего. А вот зачем он мне понадобился, это не ваше дело. В ресторан я его пригласить хочу. Вот-вот, это замечательно, что вы про меня слышали. Имеете шанс увидеть. Очень рассерженного. Так, диктуйте, я записываю...
Положив трубку, Лев сразу же снова поднял ее, набрал номер. Дождался, когда ответили, несколько секунд молча слушал. Затем снова опустил трубку на рычажки, повернулся к вошедшему в комнату Крячко:
– Он дома. По коням, вперед! Улица Академика Павлова, семнадцать. Найдешь улицу?
– Где б ему быть в начале одиннадцатого, – ворчал Крячко, поворачивая ключ зажигания 'Галлопера'. – Это какого академика? Который собачек мучил? Найдем, живодера этакого!
– Сам понимаешь, – Гуров говорил слегка извиняющимся тоном, – разговор у нас должен быть без свидетелей. Больше шансов на успех. Подождешь меня в машине. Он живет вдвоем с женой, дети разъехались. Это я еще раньше выяснил. Я поднимусь, скажу, что поговорить надо конфиденциально. Не захочет дома, спустимся вместе. Поедем к нам. Дай сигарету, что ли. Нервничаю. Все-таки он из наших. Хуже нет, когда так!
– А Осадчий, случаем, не возжелает угостить тебя чем-нибудь тяжелым по головушке шибко умной? – поинтересовался Станислав, протягивая Гурову мятую пачку сигарет.
– Нет. Не тот тип, не та обстановка. Лупить меня по организму ему смысла нет. Во-первых, ты внизу. Я ему об этом не премину сообщить. Во-вторых, если он просто вежливо упрется, то здесь и сегодня я с ним ничего не сделаю. Потом – да! Сделаю, да еще как. На этом я попытаюсь сыграть. Я должен его психологически сломать. Если не получится, то он ничего не скажет.
– Лев, мы почти на месте. Вон, за светофором, поворот на живодерскую улицу. Скажи, чего ты хочешь от Осадчего добиться?
– Сейчас – только одного. Кто такой кукловод? Он должен, он не может этого не знать! Иначе вся моя хваленая сыскная интуиция плевка не стоит.
– Нужный тебе дом где-то здесь, – сказал Крячко, выруливая на стоянку. – А механику нефтяной аферы ты что, сам понял уже?
– Нет. Пока с 'кукловодом' знакомства не сведу, вряд ли пойму. Но Осадчий здесь не поможет. Не думаю, что он посвящен.
Гуров захлопнул дверцу 'Галлопера', бегло глянул на номер дома, к которому примыкала стоянка, повернул направо и быстро зашагал к расцвеченной огнями вечерних окошек башне-пятнадцатиэтажке.
Сзади еще раз хлопнула дверца 'Форда'. Голос Крячко догнал Льва:
– Удачи, сыщик!
Глава 14
Гурова долго рассматривали в 'глазок'. Так долго, что он было решил, что Осадчий просто не откроет дверь. Почему бы нет? Имеет право... В глупом же положении тогда окажутся они со Стасом.
Наконец щелкнул замок. В проеме двери стоял Олег Иванович Осадчий.
– Что, очень рады меня увидеть? – холодно поинтересовался Гуров. – То-то лицо, словно вас только что дубиной по башке шарахнули. На радостях, не иначе. Мне вашу физиономию созерцать тоже не мечта всей жизни. Куда денешься – служба! Вы уж, Олег Иванович, позвольте мне пройти. Или про неприкосновенность жилища разглагольствовать начнете, как шибко любят ваши теперешние дружки-приятели?
Лев нарочно, сознательно сразу брал быка за рога. Обострял ситуацию. Атаковать, только атаковать, не сбавляя давления, взвинчивая темп.
Осадчий молча, не здороваясь, посторонился, пропуская Гурова в квартиру. Так же молча он смотрел, как Лев снимает куртку, кладет шляпу на полочку над вешалкой.
– Наш разговор может затянуться. – Гуров поправил чуть растрепавшиеся волосы. – Может быть очень коротким. Это от вас зависит. Но в любом случае он должен проходить с глазу на глаз.
– Проходите в маленькую комнату за мной, – первые сказанные Осадчим слова прозвучали в тесном пространстве коридорчика как-то глухо. – Затянуться, говорите? Не думаю. Не о чем нам разговаривать.
Он ошибался. Темы для разговора нашлись. Самые жгучие и животрепещущие. Правда, говорил в основном Гуров. Олег Иванович слушал, полуприкрыв веки и тихонько раскачиваясь в кресле. Изредка вставляя реплики.
