Р. ФИШЕР: Бесспорно, матч Фишер – Спасский.
ВОПРОС: Победитель?
Р. ФИШЕР: Искренне говоря, я был убежден, что выиграю, однако хотел, чтобы матч проводился до 6 или 10 побед, дабы избежать случайностей. К сожалению, вероятность такого матча была тогда невелика, хотя я слышал, что Спасский хотел играть. Но такие вопросы решает шахматная федерация… Я предложил сыграть и Ларсену, и тот согласился, а потом сказал, что у него мало времени.
ВОПРОС: Назовите шестерку лучших шахматистов мира к началу 70-х годов.
Р. ФИШЕР: Не знаю точного порядка, но из советских – Спасский, Корчной, Петросян, Геллер. И еще Фишер и Ларсен.
ВОПРОС: Ну а кто самый лучший?
Р. ФИШЕР: Не хочу быть нескромным, но глупо не сказать правду – Фишер.
ВОПРОС: Кого Фишер боялся за шахматной доской?
Р. ФИШЕР: В матчах – никого, а в турнирах много опасных соперников. Например, Спасский, Корчной, Ларсен, Таль, Петросян. Петросян как-то сказал, что я боюсь проигрывать и потому мне было бы трудно занять первое место в чемпионате СССР. Но я не боюсь поражений и имел бы хорошие шансы на первое место в любом турнире. Кроме того, думаю, что Петросян не стал бы восьмикратным чемпионом США…
ВОПРОС: Система розыгрыша мирового первенства?
Р. ФИШЕР: Она была слишком медлительна! Поединки за титул чемпиона мира должны проводиться ежегодно. Турниры интересны только зрителям, все должно решаться в матчах. Только таким образом можно избежать случайностей.
ВОПРОС: Как вы оцениваете спортивные и творческие итоги «матча века»?
Р. ФИШЕР: «Матч века» в Белграде – действительно событие эпохи. Организация была на хорошем уровне и полностью меня удовлетворила. У нас в Америке нет таких организаторов, как в Югославии, – умных, деловых, преданных шахматам. Результат самого матча благоприятен для избранных шахматистов мира. 19,5:20,5 – это упорная борьба!
ВОПРОС: Ваши шахматные планы после «матча века»?
Р. ФИШЕР: Я уже сказал, что собирался возвратиться к «активным» шахматам, хотя знал, что многие против меня. Я надеялся стать чемпионом мира, так как в матче с Петросяном снова уверовал, что играю сильнее всех. А ближайшие планы? Я получил много приглашений. Прежде всего на турниры в Югославию – Загреб, Скопле, Виньковцы. Хотелось посмотреть мировую выставку в Японии и даже сыграть там шахматный матч.
ВОПРОС: После «матча века» в Белграде Вы выиграли «блицчемпионат мира» в Герцег-Нови (1970), опередив таких признанных специалистов молниеносной игры, как Таль, Петросян, Корчной, Бронштейн. Но еще раньше Вы заявили, что «блиц убивает идею». Нет ли в Вашей позиции противоречия между словом и делом?
Р. ФИШЕР: Если публика хочет видеть турниры по «быстрым» шахматам, мы обязаны в них играть!
ВОПРОС: Не требованием ли «гласа народного» объясняется и Ваше участие в межзональном турнире 1970 года?
Р. ФИШЕР: Вовсе нет! Хотя после моих побед на турнирах в Загребе (1970) и Буэнос-Айресе (1970) необходимость моего участия в межзональном турнире признавали многие. Американская шахматная федерация предложила на Конгрессе ФИДЕ включить меня 25-м участником, однако ФИДЕ предпочла компромисс – я получил право участия, но только за счет вакансий от североамериканской зоны. В последнем чемпионате США право играть в межзональном турнире завоевали Решевский, Аддисон и Бенко. Значит, за счет кого-то из них.
ВОПРОС: И выбор пал на Пала Бенко?
Р. ФИШЕР: Да!
ВОПРОС: Вероятно, его заинтересовали материально?
Р. ФИШЕР: Бенко уступил мне место не в силу меркантильных интересов, а из уважения к своему коллеге, имевшему реальные шансы стать победителем всего претендентского цикла.
ВОПРОС: Но еще до межзонального турнира Вы потерпели чувствительное поражение от Спасского на Олимпиаде в Зигене (1970)…
Р. ФИШЕР: Когда я проиграл Спасскому в Зигене, то сдался, как Капабланка: если я и проигрывал партию, то чувствовал себя королем, подающим милостыню нищему!
ВОПРОС: Перед межзональным турниром ходили слухи, что Вы все-таки не выйдете на старт. Одни утверждали, что из-за поражения а партии со Спасским, другие – из-за давнего спора с ФИДЕ. А как было на самом деле?
Р. ФИШЕР: Я прибыл на турнир, но только из патриотических побуждений. Президент шахматной федерации США полковник Эдмондсон и американский миллионер Туровер так уговаривали меня согласиться, что я в конце концов уступил.
ВОПРОС: Кого из участников межзонального турнира в Пальма-де-Мальорке (1970) Вы видели в числе наиболее вероятных победителей?
Р. ФИШЕР: Я не видел, кто мог бы всерьез конкурировать со мной в борьбе за первый приз, хотя, понятно, в отдельной партии от поражения никто не застрахован.
ВОПРОС: Какие задачи ставили перед собой?
Р. ФИШЕР: Помню, главная проблема, которую решал, – успеть выспаться до полудня, а в будущем поставить дело так, чтобы меня не будили с первыми петухами. Без конца звонили журналисты и требовали интервью. Если же говорить о межзональном, то планировал заканчивать партии в один присест, без доигрываний.
ВОПРОС: Ларсен заявил, что первым в турнире будет он, а перед стартом провозгласил себя следующим чемпионом мира. Что скажете по этому поводу?
Р. ФИШЕР: Ларсен напоминает Кассиуса Клея: очень много говорит и играет самые отчаянные системы…
ВОПРОС: На турнире в Буэнос-Айресе (1970) Вы опередили ближайших конкурентов на 3,5 очка. В Пальма-де-Мальорке с завидным постоянством сохранили ту же дистанцию, набрав во встречах с советскими участниками 3,5 очка из 4, хотя и проиграли «партию престижа» Ларсену. Это уже напоминало Алехина времен Сан-Ремо(1930) и Бледа (1931). А как Вы оценивали свою игру?
Р. ФИШЕР: Я был доволен результатом межзонального турнира, но не своей игрой. Я понимал, что мне надо много тренироваться, хорошо подготовиться к встречам кандидатов. К тому же у меня не было достаточного опыта игры в матчах.
ВОПРОС: К концу 1970 года стали известны четвертьфинальные пары претендентов: Фишер – Тайманов, Петросян – Хюбнер, Корчной – Геллер, Ларсен – Ульман. Кого видели фаворитом в матчах кандидатов?
Р. ФИШЕР: Я затруднялся сказать, кто победит и будет играть со Спасским, но допускал, что на этот раз финальный матч претендентов может пройти без представителей Советского Союза.
ВОПРОС: Ваш прогноз на «турнир претендентов-71»?
Р. ФИШЕР: Мне казалось, что Тайманов в нашей подгруппе не сможет победить меня и Ларсена. Надеялся, что я или Ларсен будем играть матч со Спасским.
ВОПРОС: Что Вы можете сказать о своем сопернике по четвертьфинальному матчу Марке Тайманове?
Р. ФИШЕР: Тайманов – великолепный парень!
ВОПРОС: Первые же сообщения о ванкуверском матче (1971) произвели сенсацию: Вы выигрывали партию за партией. И закончили матч «всухую», со счетом 6:0. Закономерен ли такой итог?
Р. ФИШЕР: Я полагаю, по тому как складывалась борьба в Ванкувере, счет должен был быть шесть с половиной на два с половиной. Или даже на три с половиной… Марк делал много грубых ошибок.
ВОПРОС: Но ведь те же «чудеса» продолжались и в полуфинальном матче с Ларсеном! «Ванкуверская трагедия» сменилась «денверской» – и снова 6:0! Быть может, Вы изобрели какой-то новый способ игры?
Р. ФИШЕР: Нет! Просто я играл точнее соперников. Они делали ошибки, и я этим пользовался.
ВОПРОС: Можно ли утверждать, что и этот матч прошел в интересной борьбе и «сухой» счет не отражает содержания партий?
