ситуация с Абрамовым. В любом случае он должен был дать о себе знать. Раз он этого не сделал, значит, ситуация вышла из-под контроля. Что это за форс-мажор? Болезнь, несчастный случай, чья-то злая воля?
– Хочешь, чтобы мы это выяснили? – сдержанно спросил Гуров.
– Не могу настаивать, – смущенно закашлялся Орлов. – Формально он – частное лицо… Но ты пойми, с меня все равно спросят… Конечно, все выяснится и без вашего вмешательства, но ведь ты знаешь – дорога ложка к обеду…
– Считай, что я уже все понял, – сказал Гуров. – Но учти, мы только выясним, что получится, и сразу назад. Здесь мы, как на сковородке. Я начинаю думать, что где-то там у тебя имеется очень серьезная утечка информации. Ты уверен, что те, кто поручил тебе эти инкунабулы, действительно хотят их найти?
– Абсолютно! – с возмущением воскликнул Орлов. – Как тебе в голову могла прийти такая мысль? Ваши неприятности лежат совсем в другой плоскости. Вспомни, что случилось в аэропорту. Кстати, этот человек…
– Нет, мы его не видели, – не дослушав, ответил Гуров. – Хотя, строго говоря, достаточно было бы того, чтобы он нас видел. Но это не самый худший вариант, как я полагаю. С этим мы справимся.
– И все-таки оставайтесь в рамках, – с беспокойством сказал Орлов. В голосе его опять появились заискивающие интонации.
– Мы только об этом и думаем, – успокоил его Гуров. – О том, как остаться в рамках. Ну, еще Стас немного думает о пляже и водных лыжах. Правда, теперь совсем мало.
– Узнаете, что нужно, и можете расслабиться, – торопливо сказал Орлов. – Отдохните перед отъездом хорошенько. Денек мы можем себе позволить, я думаю.
– Отличная мысль, – ровным голосом отозвался Гуров. – Мы так и сделаем. Как только узнаем все, что нужно. Жаль только, что на паром мы опять опоздали. Считай, еще один день на ветер. Никогда еще я так бездарно не проводил время!
– Не отчаивайтесь! – бодрым голосом сказал Орлов.
– А мы и не отчаиваемся, – пробурчал Гуров. – Мы просто валяем дурака. Если завтра ничего не изменится, вылетаем домой. Кончено.
– Завтра в любом случае вылетайте, – после короткой паузы произнес Орлов. – В конце концов, здравый смысл…
– Я позвоню, – пообещал Гуров. – До встречи.
Он повесил трубку и вышел из переговорного пункта, улыбнувшись на прощание девушке телефонистке, которая вопреки хрестоматийному представлению об испанских девушках была светловолосой, с робкими серыми глазами. Она чем-то напоминала Гурову застенчивую провинциалку откуда-нибудь из-под Орла или Тамбова.
Гостиница, куда они с Крячко наспех заселились, была совсем захудалая. Вряд ли она входила в список рекомендуемых для туристов гостиниц, но подыскивать что-то лучшее у них просто не было сил. Главным мотивом при выборе места жительства была его близость от полицейского участка, где провели ночь Гуров и Крячко. Впрочем, как показалось Гурову, место здесь было достаточно тихое, напротив отеля располагался переговорный пункт, и до морского порта отсюда было рукой подать. В любом случае они не собирались здесь задерживаться.
Гуров уже пересек мостовую, когда на глаза ему попался киоск с разложенными по прилавку газетами. Он не был полиглотом, но броские цветные заголовки невольно привлекли его внимание. А еще большее внимание привлекла большая фотография на первой полосе одной из газет – с фотографии на Гурова смотрело знакомое, слегка обрюзгшее лицо. Ошибиться Гуров не мог – это был Петлюгин! Слово «ruso» в заголовке развеяло последние сомнения. Гуров заплатил за газету и, с волнением всматриваясь в непонятные строчки, побежал к себе в номер.
Полковник Крячко спал, раскинувшись на застеленной кровати. Изо рта его вырывался богатырский храп, от которого сотрясались стекла в окнах.
– Подъем! – скомандовал ему Гуров, садясь на кровать и тыча толстую газету под нос другу.
Крячко открыл мутные глаза, отпихнул газету в сторону и с тревогой уставился на лицо Гурова.
– Что такое? – хрипло спросил он. – Нас опять подставили? Ты звонил Петру? Когда мы наконец уберемся отсюда?
– На твои вопросы я отвечу потом, – нетерпеливо сказал Гуров и снова развернул перед Крячко газету. – А сейчас скажи, ты узнаешь это лицо?
Крячко с кряхтеньем уселся, недоверчиво взял газету в руки, всмотрелся в фотографию.
– Еще бы я не узнал этого засранца! – сказал он с отвращением. – С него все наши беды и начались. А что про него пишут?
– Если бы я знал! – воскликнул Гуров. – Тут, как ты мог заметить, все не по-нашему написано.
– Глупо было отправлять нас сюда без переводчика, – недовольно сказал Крячко.
– Абрамов должен был стать нашим переводчиком, – напомнил Гуров. – И вообще, из Москвы эта операция казалась простой и ясной. Теперь Петр позволил нам ограничиться сбором информации об Абрамове. Вот узнаем, что с ним стряслось, и отбываем домой.
– Слава богу! – вздохнул Крячко. – Только как же мы чего узнаем? Неужели поплывем на остров?
– Ничего другого не остается, – развел руками Гуров. – Но хотелось бы прежде разобраться, что такое случилось с Петлюгиным. Просто так попасть на первые полосы газет невозможно. Боюсь, не случилось ли с ним худшего.
– Не случилось, – уверенно заявил Крячко, пробежав глазами заголовки. – Из прошлой жизни, когда мы еще вовсю дружили с кубинскими товарищами, я запомнил, что по-испански смерть звучит как «муэрте». Голову даю на отсечение – здесь такое слово отсутствует. Зато мне попалось что-то очень похожее на
