'Арендная плата здесь, в самом центре, – мысленно отметил Гуров, – в очень немалые суммы выливается, хотя особнячок и обшарпанный. Престижно здесь помещение под офис арендовать, хотя и дорого. Сразу настраивает потенциального клиента на то, что он имеет дело с людьми солидными. Это значит, что по крайней мере некоторое время дела у «Зодчего» шли вполне успешно. Как, интересно, идут сейчас?'
Лев, следуя указаниям охранника на входе, поднялся этажом выше и в самом конце длинного коридора нашел металлическую дверь с кодовым замком и знакомой уже красно-белой, словно спартаковская розетка, табличкой. Нажимать на кнопку звонка не потребовалось: дверь была приоткрыта. Значит, кто-то живой в офисе есть? Гуров пожал плечами и вошел в небольшую, похожую на пенал комнатушку.
Всю стену справа от входной двери занимал красочный плакат с полуобнаженной – top-less – улыбчивой красавицей: 'Не упустите свой шанс! – призывала она. – Посетите солнечную Анталию!'
'Обязательно посетим, – подумал Гуров. – Как только, так и сразу. Вот с делами управимся и махнем в Турцию! Однако… Сейчас дела у «Зодчих», похоже, пошатнулись. Уж больно интерьер красноречивый. В преуспевающих фирмах атмосфера другая! Обанкротились они, что ли?'
Вид приемной слабо гармонировал с ослепительно улыбающейся девицей на постере – запущенной выглядела комната. И ни единого человека: секретарши, ожидающего приема посетителя или еще кого.
Из-под давно не мытого окошка приемной, выходящего во двор, слышалось мерзкое завывание противоугонного устройства – словно наступили на хвосты разом десятку котов. На подоконнике стоял горшок с пыльным фикусом. А вот канцелярского вида стол не первой молодости был девственно чист: ни тебе факса, ни селектора, ни даже простого телефона. Рабочего секретарского кресла рядом со столом тоже не наблюдалось. Наличествовала обычная садовая табуретка с матерчатой подушечкой для мягкости.
Словом, атмосфера той самой честной бедности, которая, конечно, 'не порок', но большое свинство. Какая уж тут Анталия!
Лев постучал в дверь с табличкой 'Председатель правления ООО С.В. Белоед', расположенную напротив входной. Услышав басовитое 'Войдите!', он вошел.
Кабинет, в котором оказался Гуров, тоже не поражал роскошью, хоть наметанный глаз Льва сразу определил, что совсем недавно знавало это служебное помещение лучшие дни. В кабинете был только один крупный широкоплечий мужчина, сидящий за полированным столом над пачкой каких-то бумаг. Лет около пятидесяти, отметил Лев. Лицо умное, живое, но какое усталое! Мужчина поднял на Гурова удивленный взгляд серых, чуть навыкате глаз:
– Я не помню, чтобы вы были среди наших субподрядчиков. Но я, в любом случае, уже расплатился со всеми. А если вы хотели разместить в 'Русском зодчем' заказ, то вы даром потеряли время. Фирма на днях окончательно ликвидируется. Могу посоветовать вам обратиться к…
– А здороваться у вас в 'Русском зодчем' не принято? – иронично, но мягко поинтересовался Лев, перебив его. Он уже понял, что хозяин кабинета чем-то весьма серьезно расстроен, выбит из колеи. Сразу видно: не до этикета человеку сейчас, слишком опечаленным был его вид. – Здравствуйте, Степан Владимирович. Я не ошибся, председатель правления Белоед – это вы? Нет-нет, я не собираюсь ничего заказывать. Мне просто нужно поговорить с вами.
– Здравствуйте, – буркнул Белоед, но прозвучало у него это бурканье совсем не злобно, скорее устало и подавленно. – Прошу прощения, но… Мне как-то не до разговоров. У нас большое несчастье. Вчера погиб главный бухгалтер нашей фирмы, Валера Егоров. Вы, простите, по какому вопросу, если не от «субчиков» и не с заказом? Вы, вообще, кто?
'Оп-паньки, вот так сюрпризы пошли, – мелькнуло в голове у Льва. – И фирма ликвидируется – правильно я догадался, что они на последнем издыхании, – и покойник свежий нарисовался… Это неспроста! Ладно, с усопшим главным бухгалтером мы чуть позже проясним. Представлюсь-ка я по всей форме'.
– Я вам соболезную, но боюсь, что разговора не избежать. – Он достал из кармана куртки служебное удостоверение и протянул его Белоеду. – Я, Степан Владимирович, видите ли, из криминальной милиции. Полковник Лев Иванович Гуров, старший оперуполномоченный Главного управления уголовного розыска МВД РФ.
– Так я уже рассказал все, что знаю, вашим коллегам, – устало сказал Степан Владимирович, не глядя возвращая Льву красную книжечку с тисненым двуглавым орлом. – Что я еще могу добавить? Постойте… Вы что, не из-за Егорова? Не из-за Валериной… смерти?
На последних словах голос Белоеда дрогнул, а глаза вдруг полыхнули такой острой болью, что у Гурова сердце екнуло.
– Но неужели, – на лице строителя все больше проступало недоуменное выражение, – вы снова из-за злополучного обрушения на Череповецкой?! Послушайте, полковник, да сколько же можно… Нет, полная ерунда, при чем тут ваша служба и вообще криминальная милиция? Нами ОБЭП занимался, Гостехнадзор, да кто только не совал нос в это трижды проклятое дело, но никак не сыщики Главного управления уголовного розыска!
Наши симпатии и антипатии – загадочная вещь… Как, почему они возникают? Гурову сидящий напротив крепкий пожилой мужчина чем-то сразу понравился, а Лев привык доверять своему первому впечатлению о людях, оно его редко подводило.
Ощущалось в этом человеке несуетное, спокойное чувство собственного достоинства, в чем-то иное, чем у самого Гурова, но совершенно при том несомненное. Правда, ощущалось и другое: он предельно вымотан, на грани нервного срыва и держится из последних сил, напрягая всю свою волю.
'Стоит ли затевать с ним психологические игры, пытаться запутать его в сети недомолвок и умолчаний? – спросил себя Лев. – Что-то не лежит у меня к этому душа. Не проще ли поговорить с ним вполне откровенно?'
– Как знать, – сказал Гуров, пристально глядя в глаза Белоеда, – может быть, этим случаем в Бибиреве придется заняться в том числе и нашему управлению. Но об этом позже. Для начала ответьте: вы с Леонидом Исаевичем Рашевским знакомы?
– Это с журналистом? – откликнулся Степан Владимирович и кивнул: – Знаком, да. Мы с ним встретиться должны были в прошлый четверг, но он исчез куда-то. Я наводил справки в редакции, там ничего не знают. Мы с ним познакомились, когда я рекламу на их студии пробивал, он все еще интересовался, каков процент вранья в этой рекламе… И потом несколько раз встречались, он любопытствовал относительно моих планов с ассоциацией малых строительных фирм… Впрочем, это к делу не относится. Приятный мужик Рашевский,
