метра… метр… и вот уже первые пули пронзили мраморные плитки, превращая их в мелкие осколки. На воде появились фонтанчики, вода заколыхалась, и основание памятника в считанные секунды превратилось в бесполезные обломки. Юзер наклонился, простреливаемый неумолимыми пулеметами и упал в бурлящую воду. Из центра фонтана забила пятиметровая струя воды, ежесекундно простреливаемая пулеметной очередью.
Байкер шагал как ни в чем не бывало, а пленник подбежал к воротам и задергал за решетку, словно пулеметы намеревались расстрелять именно его.
Леснид открыл ворота, и музыка стихла.
Пленник пулей выскочил за территорию и рванул прочь, но был перехвачен спецназовцами для выдачи успокоительного и дачи сведений о количестве людей в здании и расположении комнат.
– Прошу! – предложил Леснид. Владимир вошел на территорию особняка, а человек с белым чемоданчиком вопросительно посмотрел на байкера.
– Я так понимаю, что переговоры завершились неудачей? – уточнил он, показывая Лесниду на место, куда упал ноутбук.
– Именно так, – ответил Леснид. – Я не успел сказать самое главное: передай своему начальству, что я завещал ему три литра дихлофоса в хозяйственном магазине. Пусть выпьет за упокой моей души.
Оставив белочкарика в полном недоумении, он закрыл ворота и дважды провернул ключ. Белочкарик отправился к автомобилю звонить начальнику и передавать ему прощальный привет, а Леснид обратился к Владимиру:
– Поговорим здесь или войдете в дом?
– Лучше в дом, – попросил тот. – Здесь слишком шумно.
– Тоже вариант. Предпочитаете чай или кофе?
– Что? – вытаращился Владимир: как байкер может думать о подобном в такое время? С минуты на минуту здание возьмут штурмом, а он ведет себя так, словно здесь дружеская вечеринка!
Леснид ухмыльнулся и зашагал к зданию. Владимир поразился его беспечности, но быстро сообразил, что пулеметы все еще держат спецназовцев под прицелом. У стен здания скопилось приличное количество стреляных гильз, а земля оказалась полностью вспаханной. От дорогущего газона остались рваные комки земли, и только бетонная дорожка, по которой шагал Леснид, оставалась целой.
– И не жалко вам уничтожать такую красоту? – спросил Владимир, когда они прошли мимо разрушенного фонтана. Голова скульптуры наполовину торчала из воды и, казалось, выглядела удрученной. На дне фонтана осколки мрамора перемешались с пулями. – Не в обиду будет сказано, но эта стрельба под музыку выглядит так, словно вы желаете покрасоваться перед публикой.
– «The show must go on», – процитировал Леснид фразу из песни Меркюри, – А если честно, то не в этом дело. Я создал этот фонтан, мне его и уничтожать.
– А кто сказал, что они собираются его уничтожить?
– Суровая школа жизни. Во время штурма здесь снесут все, что только можно, а зеваки еще и декоративную плитку со стен поснимают. Входите.
Как только дверь за ними закрылась, пулеметы перестали стрелять, и на улице воцарилась полная тишина.
Дверь захлопнулась, и вышитая черепушка засветилась в коридорной темноте. Золотистый глаз подмигнул, когда Леснид зашагал вверх по лестнице.
– Вы не боитесь, что я выстрелю вам в спину? – спросил Владимир. Беспечность байкера доходила до невероятного уровня, словно ему глубоко безразлично, доживет ли он до того, как поднимется на второй этаж, или упадет, подло убитый ударом в спину.
– Вы пришли сюда не за этим, – ответил Леснид. – По глазам видно. Так что – не боюсь. К тому же, нынешним утром я проснулся знаменитым на весь мир. Это вы должны меня бояться.
– Я не верю записям, – признался Владимир. Леснид остановился и повернулся к следователю лицом.
– То есть?
– Я знаю, что вас решили подставить, но не могу понять, кто и почему, – сказал Владимир. – Поэтому я и пришел к вам.
Леснид захохотал.
– Да вы с ума сошли! – воскликнул он. – Вы вздумали прийти ко мне за расспросами в тот момент, когда особняк окружили спецназовцы и белочкарики, совместными усилиями намеревающиеся под завязку нашпиговать меня пулями?
– По-моему, это они сошли с ума, – Владимир указал в сторону ограды. – Я потрясен тем, что творится на улице: спецназ не убирает посторонних от здания, а зеваки смотрят и ничего не боятся. Это черт знает что! Я не понимаю, как меня вообще сюда пустили, не помешав и не потребовав документы!
– Я вам объясню, в чем хитрость. – Леснид провел следователя в рабочий кабинет и указал на пустующее кресло. Снял плащ и повесил его в шкаф.
Владимир поздоровался с присутствующими и остолбенел: перед ним стоял Григорий. Осунувшийся и неуловимо изменившийся с момента их последней мимоходной встречи, но живой и вроде бы здоровый.
– Ты жив! – воскликнул следователь.
– Конечно, жив, – неправильно понял возглас следователя Григорий. – А вы что-то имеете против? – он нахмурился и шагнул к следователю, но пригляделся, и на его лице появилась недоверчиво-дружеская улыбка. – Владимир Федорович, это вы?! Что вы здесь делаете?
– Хороший вопрос, Григорий, – ответил следователь. – Пялюсь на тебя, что еще?
