– Что это значит? – пробормотал шокированный воспоминаниями Игорь. – Получается, что я сам купил этот телевизор, воевал с ним и выбросился из окна? Но я жив! И я купил телевизор всего-навсего два дня назад! Как это может быть?
– Измененное состояние, помнишь? – Леснид потряс шариком на цепочке.
– Помню, но не понимаю, – признался Игорь. – Что со мной было на самом деле?
– Я могу объяснить, но это сложно для восприятия. Осилишь?
– Не дурак, разберусь.
Леснид объяснил, и Игорь на время потерял дар речи: в реальности с телевизором он не воевал и не выпадал из окна. А так же не забирался в телевизор, денег не доставал и ни в какие магазины не ходил. Да и воров не существовало. Он всего-навсего включил новый телевизор, попал под его гипновоздействие и сделал кучу дел исключительно в собственном воображении. Реальность в его голове слоями перемешалась с иллюзией, и чем глубже становились заблуждения относительно истинного положения дел, тем больше нереального добавлялось в его жизни. Максимум, что он делал последние дни – гулял по улицам и видел то, чего не было на самом деле, а потом и вовсе безвылазно лежал на диване и наслаждался грезами, считая, что живет в реальности. Но как только Игорь окончательно увяз в трясине грез, в его жизни начались ужасы – пока еще неведомому создателю телевизоров требовалось колоссальное количество жизненной энергии человека, и самый простой способ получить ее в таком объеме – держать попавшегося на крючок фантазий телезрителя в стрессовом состоянии. По этой же причине события искаженной реальности происходили с умопомрачительной скоростью: годы иллюзорной жизни соответствовали минутам и часам реальной – чтобы в короткое время выкачать из жертвы как можно больше жизненной энергии. В результате человек умирает. Телевизор, перестав получать новые порции энергии, дает сигнал создателю. Через некоторое время к дому подъезжают люди в белых очках, перекачивают энергию из телевизора в аккумуляторы и уезжают. Телевизор остается и насаживает на крючок иллюзорной реальности новых людей, у которых он окажется.
– Ничего себе, техника дошла… и здесь обман, – пробормотал Игорь. Мечта о сказочном богатстве и возможности путешествовать в фантастических мирах поблекла и растворилась в темной дымке. – Но кто эта сволочь? Кто создал телевизор? И зачем ему такое изощренное зверство с поиском жертв, когда у нас люди тысячами пропадают бесследно?
– Кто он, я пока не знаю, – честно ответил Леснид. – Я иду по его следам и стараюсь спасти попавших в беду людей. А насчет сложностей – значит, ему так надо. Со временем выясним, что к чему.
– Выходит, этот телевизор не единственный? – Игорь ужаснулся от одной мысли о том, что с кем-то происходит такая же гадость, как и с ним, ведь подобного и злейшему врагу не пожелаешь. Разве что соседу… Но при таких соседях подобное желание свято и осуждения вызывать не должно.
– Именно.
Тревожный вой сирены из кармана рубашки Леснида разорвал тишину. Игорь испуганно вздрогнул и прислушался к внутренним ощущениям, надеясь, что не стал заикой навсегда, а икота скоро пройдет. Леснид быстрым и уверенным движением выхватил из кармана сотовый, нажал на кнопку, и вой сирены оборвался. Скосив глаза на икнувшего Игоря, Леснид вновь нажал на кнопку. Пробирающий до дрожи в коленках и редких случаев энуреза низкий оглушающий рык основательно потряс стены здания и треть жильцов дома, но зато икота прошла. По крайней мере, у Игоря – насчет реакции соседей по дому Леснид ничего не мог сказать.
– Волосы сам пригладишь, – лаконично заметил он и нажал еще на одну кнопку. – Слушаю.
Раздался звонкий голос молодого человека:
– Зафиксированы искажения в фоновом гипнополе. Белочкарики прибудут к дому с минуты на минуту.
– Понял, ускользаем, – ответил Леснид и вернул телефон в карман. – А вот теперь начинается самое интересное: ты можешь поехать со мной, спасая себе жизнь, или остаться дома и дождаться появления людей в белых очках. Но тогда очень скоро увидишь совершенно других существ уже полностью в белом и с крылышками за спиной.
Игорь не раздумывал ни секунды.
– А что делать?
– Ничего особого: хватай самое ценное, что у тебя есть – и бежим отсюда. Даю тридцать секунд.
Игорь заметался по квартире.
Они сбежали по ступенькам и выскочили из подъезда.
Перед домом стоял мотоцикл, вид которого можно было охарактеризовать словом «сверхмощный», и молодой парень, едва сдерживая усиливающееся волнение, ковырялся в замке зажигания. Когда Леснид сжал кулаки и быстрым шагом направился к парню, тот сделал вид, что прогуливался мимо мотоцикла и всего-навсего зацепился рубашкой за руль, но обступившие его мальчишки возмущенно загалдели:
– Вы же обещали прокатить нас вокруг дома!
– Бензин кончился, – ответил Леснид. – Не старайся, приятель: ты ковырялся в фальшивом замке зажигания, он не сработает. Даю три секунды на объяснения твоих действий. Раз… Два…
– А я это… сторожил… сторож я, на добровольных началах, – выпалил покрасневший парень. – С тебя пятьдесят евро за охрану!
Сильный удар в глаз не добавил ему радости. Отлетев, парень распластался на грязном асфальте и произнес несколько не менее грязных слов, но осекся, услышав хмыканье Игоря. Решив, что сейчас ему добавят чаевых во второй глаз, неудавшийся угонщик пополз на спине прочь от места падения.
– Я на тебя в суд подам за моральный ущерб! – выкрикнул он.
В ладони Леснида сверкнула новенькая десятирублевая монета. Точным движением бросив ее на грудь неудавшемуся угонщику, он произнес:
– Вот тебе компенсация, морально ущербный… Сторож отыскался… С такими сторожами ворам нечего воровать будет.
