– Что? – Рябыкин отпрянул так, словно Гуров ударил его по лицу. – Что вы несете? Вы просто блефуете!
– Я так не думаю. – Полковник лукаво прищурился. – Их показания уже запротоколированы, и вам это будет несложно проверить. В скором времени. Мы, правда, не взяли пока человека, который непосредственно стрелял в Михайловского, но Бавырин назвал его, и найти киллера всего лишь дело времени. Но если вы говорите, что вам все это неинтересно и вы сказали свое последнее слово… – Гуров беспомощно развел руками. – Жаль. Очень жаль. Буквально через пару часов вы сумеете лично убедиться в правоте моих слов, но… К этому моменту будет уже поздно.
Он поднялся на ноги. Довольствовавшийся все это время ролью стороннего наблюдателя Крячко последовал примеру напарника. Гуров еще раз развел руками и направился к выходу.
– Поздно для чего? – бросил ему Рябыкин в спину через секунду.
Гуров обернулся через плечо.
– Для того, чтобы договориться. – Улыбка озарила его лицо. – Полюбовно, так сказать.
– Ах, вот оно что! – Теперь взгляд Рябыкина был полон презрения. – И сколько вы хотите?
– Смотря за что.
– За то, чтобы вы оставили меня в покое.
– Мне не нравится такая формулировка. – Гуров вернулся к креслу, но садиться не стал, а просто облокотился о высокую кожаную спинку. – Назовем это сотрудничеством. И тогда никто не узнает о том, что это вы стояли за расправой над Михайловским. Показания Лисицына и Бавырина можно изменить…
Рябыкин принял сидячее положение и отложил сигару в маленькую хрустальную пепельницу.
– Мы поступим лучше. Я не буду скупиться, а вы просто ликвидируете свидетелей. Как вам такое предложение?
Гуров вскинул правую бровь. Призадумался.
– «Я не буду скупиться» – это достаточно абстрактное предложение. Во сколько же вы оцениваете жизни Лисицына и Бавырина?
– Десять за каждого, – ответил Рябыкин.
– Неплохо. Но у меня есть другое предложение.
– Слушаю.
– Как насчет чистосердечного признания, Александр Александрович? – Гуров отлепился от кресла и с невозмутимым видом выудил из кармана диктофон. Включил его и воспроизвел последнюю часть их с Рябыкиным диалога. – Я понимаю, что это не может являться доказательством для суда, но…
Вор в законе буквально позеленел от злости.
– Ах ты, сука ментовская!
Не контролируя собственные действия, он скользнул рукой под одну из подушек и стремительно выхватил оружие. Грянул выстрел, и Гуров вновь ухватился за кресло, рискуя потерять равновесие. Правое плечо обожгло, как огнем, а затем по всей руке прокатился холод. Левой полковник сумел выхватить «штайр», и в ту же секунду находящийся чуть позади напарник дернул из кобуры свой пистолет. Рябыкин толкнул ногой кресло и вновь вскинул ствол. Выстрелить второй раз ему не дали. Гуров и Крячко спустили курки одновременно, и две пули вонзились в грудь вора в законе рядышком друг с другом. Рябыкин раскрыл рот в немом крике и медленно сполз с дивана на пол. Туда, куда до этого упала одна из его подушек.
– Аккуратнее надо быть, – наставительно произнес Крячко. – Стареешь, Лева.
В коридоре послышался приближающийся топот ног. Сработала сигнализация.
– Запри дверь, Стас. – Гуров все-таки осел на пол и положил рядом с собой «штайр». Кровь обильно струилась из раны в простреленном плече. – И вызови наряд.
– Может, прорвемся?
– Не пойдет. – Гуров с улыбкой смотрел на напарника. – Я ранен, плюс со мной зеленый пацан, который боится зубных врачей… А скажут, что нас было двое.
Крячко проигнорировал шутку, щелкнул замком и отошел от двери.
Эпилог
– Значит, все дело было в его жадности? – Особого удивления в голосе Ткаченко не наблюдалось.
Он закурил сигарету и с интересом всмотрелся в лица двух сидящих напротив него сыщиков. Правая рука Гурова болталась на перевязи, но это скорее придавало ему еще больше мужественности. Крячко был замкнут и молчалив. Время от времени он касался языком гладкого места на десне, где всего пару дней назад находился доставивший ему столько дискомфорта больной зуб. В то, что говорил Ткаченко, он практически не вникал.
– Да, по большому счету, Михайловский сам был виноват в том, что случилось, – ответил Гуров. – Наркотики, долги… А потом эта мысль решить все свои проблемы разом. Вот только логики воров в законе он не учел. Этот контингент никогда не упускает возможности извлечь выгоду для себя лично.
– Я думаю сейчас о другом. – Ткаченко поближе придвинул к себе пепельницу. – Если бы я платил ему больше… В принципе Виктор был неплохим парнем.
– Не мучайтесь этим вопросом, Николай Алексеевич, – посоветовал полковник. – Каждый человек сам выбирает себе судьбу.
– Наверное, вы правы. Но…
Договорить Ткаченко не успел: неожиданно зазвонил лежащий по правую руку от него телефон. Он взял трубку.
– Алло! Да, Антон! Секунду… – Ткаченко прикрыл микрофон рукой и поднялся из-за столика. – Извините меня. Надо поговорить. Это насчет завтрашних гонок.
Он отошел в сторону и продолжил разговор с невидимым собеседником.
– Верницкий звонит, – буркнул Крячко. – Готов поспорить. Может, пойдем, Лева? Какого черта мы вообще приперлись на эту встречу?
– Я и сам не знаю. Орлов попросил. Сказал, человек хочет встретиться, поблагодарить…
– А тебе его благодарность нужна?
– Нет.
– И мне нет. – Крячко поднялся на ноги. – Пошли, Лева. У меня есть отличное предложение. Пиво и футбол.
– А тебе уже можно пиво? Шесть часов прошло?
– Почему шесть? – не понял Крячко. – После удаленного зуба два часа ни есть, ни пить нельзя.
Гуров отрицательно покачал головой.
– Тебе шесть, Стас. Плохая нервная система. Сделаешь глоток – и в обморок.
– Смешно. – Крячко похлопал напарника по плечу. – Тебе бы комиком работать надо. Так ты идешь, Лева?
Гуров колебался еще несколько секунд, глядя на стоящего к ним спиной Ткаченко, а затем решился.
– Иду.
И сыщики вышли из кафе.
НАПЕРЕГОНКИ С УБИЙЦЕЙ
Глава 1
Нырнув в ближайший переулок, Лариса вжалась спиной в стену старенького пятиэтажного дома с осыпавшейся штукатуркой. Сердце гулко стучало в груди и, казалось, готово было выпрыгнуть в любую секунду. Девушка несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. Так не годится… Надо взять себя в руки и перестать шарахаться от каждой тени. Хотя черный «мерин» с густой тонировкой на стеклах, не позволяющей разглядеть пассажиров внутри салона, назвать тенью можно было с огромной натяжкой. Напротив, автомобиль был более чем реальным. И в том, что он охотится именно за ней, Лариса практически не сомневалась. Интересно, успели ли они заметить, как она нырнула в этот сумрачный переулок? Лариса искренне надеялась, что нет…
Город уже просыпался. Красный диск восходящего солнца окрасил крыши домов и изумрудно-зеленые верхушки деревьев. Еще какие-то пара часов, и этот огромный мегаполис вновь превратится в гудящий муравейник. Тогда будет попроще… Тогда у нее появится шанс затеряться в толпе…
