Титаев усмехнулся.
– Ну уж, отпущу! Размечтался! Вы все умрете от моей руки – это решено. Но тебя я просто пристрелю. Тебе повезло.
– Ну ты одержимый! – покачал головой Захарчук. – Вот вбил себе в мозг – умрете и все! Сам говоришь, мне и так досталось, жалкий я, мол...
– А ты вспомни свои слова, что жалкого человека каждый хочет пнуть, – сказал Титаев.
Он вдруг опять насторожился и быстро подошел к окну. Захарчук уловил эту тревогу, и мысли вихрем помчались в его бедной голове. А вдруг? Вдруг сторож все-таки стуканул, вызвал милицию? Вдруг его спасут? Но как спасут, если у этого гостя из прошлого пистолет в кармане. Значит, нужно делать что-то самому, сопротивляться, грызть зубами, хвататься за соломинку. Титаев вдруг явственно услышал едва уловимый шум автомобильного мотора. Где-то неподалеку двигалась машина.
Шум делался громче, и Захарчук понял, что если не предпримет что-то немедленно, то старый «друг» просто расстреляет его как крысу.
Воспользовавшись тем, что Титаев сосредоточился на шуме за окном, Захарчук собрал все свои силы и, положив на пол фляжку, бесшумно встал на четвереньки и медленно пошел к столу.
Вдруг Титаев обернулся, и лицо его исказилось.
– Ах ты, сука! – глухо сказал он и сунул руку в карман.
– Помогите!! – заорал Захарчук и бросился вперед, опрокидывая на пол стол со стоящими на нем свечами. – На помощь!!
Стол с грохотом рухнул. Свечи погасли. Наступила тьма. Пистолет был уже в руке Титаева. Он не успел навернуть глушитель, но теперь это было поздно делать. Он выстрелил туда, где только что находился Захарчук. Вслед за громом выстрела в окне внезапно полыхнули отсветы автомобильных фар. Титаев увидел тень Захарчука у стены и выстрелил уже наверняка. Захарчук завопил от боли и упал. Титаев выстрелил еще раз и метнулся к двери.
– Дьявол! Кого это черт принес? – бормотал он на ходу. – Кто мог заложить? Те придурки не могли – у самих рыло в пуху. Сторожа я пришил. Взял грех на душу, чтобы не сорвалось, и на тебе... Невероятно! Добраться бы до машины, пока не поздно.
Он выскочил на крыльцо и понял, что опоздал. Совсем рядом, перекрывая путь к его машине, сияла огнями легковушка, а за ней переваливался на снежных кочках милицейский автомобиль с мигалкой. Титаев повернулся и, высоко подпрыгивая в снегу, бросился за угол щитового домика.
– Стой! – закричали сзади. – Стой, Титаев! У тебя нет шансов!
«Черта с два! – подумал он. – У меня и двадцать лет назад не было шансов. Поглядим».
Он завернул за угол, но дальше снег уже был по пояс. За оградой чернела полоска леса, но добраться до нее было не легче, чем до луны. Титаев побежал наискосок к другому дому, намереваясь обойти его и все-таки попытаться сесть в машину.
– Стой! – кричали уже отовсюду.
Его окружали. Кто-то из милиционеров дал предупредительную очередь из автомата.
– Сдавайся, Титаев! – крикнул кто-то властным голосом. – Я полковник Гуров из главного управления. Предупреждаю, что, если ты не сдашься, мы откроем огонь на поражение! Подумай об этом!
Титаев угрюмо озирался. К такой облаве он был не готов. Как его вычислили? Впрочем, это было уже неважно. «Меня будут судить? – с удивлением подумал он. – Судить меня? Того, который и так лишился всего? Какая чушь! И вообще, как все бессмысленно!.. Но уж радости я вам не доставлю, не буду отвечать на ваши идиотские вопросы...»
Он сел прямо на снег, поднес пистолет к виску и, не колеблясь, выстрелил. Голова его дернулась, брызнула кровь, и мертвое тело завалилось набок. На несколько мгновений вокруг стало тихо, словно живых в этом уголке земли вообще не осталось.
.................................................
– Итак, все закончилось, – заключил генерал Орлов, разглядывая мрачноватые лица подчиненных, которых он специально вызвал к себе в кабинет. – Чего же носы повесили? Все-таки мы сделали, что смогли, и даже этот Захарчук остался жив. Мне сейчас сообщили, что рана опасная, крови потерял много, но жить будет. Соответственно и всем оставшимся в живых ничего больше не угрожает. Проблема исчерпана. И наверху нас похвалили. Сдержанно, но похвалили. Чем вы-то недовольны?
– А я вот все думаю, имел ли он право на месть? Я все время задаю себе этот вопрос? – неожиданно сказал Гуров. – Подлые шутники, бездумная жестокая свора – они поломали ему жизнь, отобрали все, что могла дать ему судьба. Даже родителей он больше никогда не увидел. К тому же этот срок давности, отсутствие свидетелей... И вот я спрашиваю и спрашиваю себя – имел ли он право мстить?
– Имел, – быстро сказал полковник Крячко.
Его простецкое лицо приобрело такое выражение, словно он тоже был готов сию минуту отомстить кому-то за свою поломанную жизнь.
Генерал Орлов посмотрел на него и неодобрительно покачал головой.
– Служители закона, мать вашу... – вздохнул он. – А я вам так скажу. Право он, допустим, такое имел, но реализовывать его не имел права! Категорически не имел! Он ведь по пути и вовсе невинных людей прихватывал, если мешали. А когда все начнут качать права по своему разумению, то настанет вселенский хаос, а нам с вами останется только пойти и застрелиться... Как этому вашему Титаеву...
Он замолчал, сердито засопел и, вдруг подняв глаза на Гурова, сказал с какими-то жалобными интонациями:
– Плохо кончил мужик. И жил плохо и кончил как нехристь. Но я, знаете, рад. Что хорошего, попади он под суд и получи пожизненное? После того, что он на своем веку вытерпел, еще лет двадцать терпеть? Врагу не пожелаешь. Нет, тут он не ошибся, сделал правильный выбор. И давайте закончим на этом. Зачем задавать вопросы, на которые никто не знает ответа?
