Поселковую администрацию удалось найти быстро. Размещалась она в обыкновенной рубленой избе. Только выцветший триколор над позеленелой шиферной крышей указывал на принадлежность избы властным структурам. Из сельсоветчиков застать удалось лишь секретаря – женщину средних лет, которая рылась в ворохе каких-то бумаг. Узнав, кто и зачем пришел, она долго думала, что же ей надлежит предпринять.
– Даже не знаю, чем вам помочь… Телефон-то у нас один на всю деревню, и тот молчит с самого утра. Видимо, где-то нарушен провод. Глава уехал в райцентр, путь неблизкий, дорога скверная, хорошо, если к вечеру вернется. А то может и завтра приехать. Участкового у нас уже давно нет. Как леспромхоз закрылся, так про нас и забыли. Село гибнет, – с горечью заключила она.
Гуров, заложив руки в карманы, несколько раз взад-вперед прошелся по комнате. Перспектива застрять в этой глухомани радовала не больше, чем недавние скитания по тайге.
– От нас вообще уехать трудно, – снова заговорила женщина. – Машин в деревне, почитай, ни у кого нет. У кого были, те давно уже отсюда ушились. А у кого и машина есть, так или бензина нет, или запчастей. Вот как глава приедет…
Проходя мимо телефонной розетки, Гуров заметил, что штепсельная колодка в ней еле держится.
– А хотите, я вам телефон налажу в одну минуту? – неожиданно предложил он, нажав на колодку, чтобы та стала на место.
– Ой, большущее вам спасибо! – обрадовалась женщина, подняв трубку и услышав в ней гудок. – Звоните, куда вам там нужно, а я вас потом к своей знакомой провожу. Вам же и поесть надо бы, и в баньке искупаться…
Набрав номер райотдела милиции, Гуров с ходу узнал от дежурного, что на месте нет ни начальника, ни заместителя. Транспорт райотдела весь или переломан, или в работе. Единственный вариант – подождать сотрудников разрешительного отдела, выехавших как раз в эти места проверять хранение охотничьего оружия. Дежурный пообещал разыскать их по телефону или радиосвязи и предупредить, чтобы они обязательно завернули в Рассвет. Пообещал он и сообщить о местонахождении московских оперативников в областное управление – вдруг помогут с транспортом.
Секретарь администрации слово сдержала сполна. Ее знакомая, женщина немного за пятьдесят, но тем не менее назвавшаяся тетей Груней, встретила их как родных.
– Ой, а проголодались-то поди! – Сочувственно вздыхая, тетя Груня навыставляла на стол всякой снеди и, усадив за обед нежданных гостей, отправилась во двор растапливать баню.
Основательно подкрепившись, приятели тоже вышли во двор. Увидев тетю Груню с топором в руках, которым она пыталась расколоть сучковатое полено, Гуров решительно направился к ней.
– Так, тетя Груня… – Он забрал топор и одним махом расщепил пополам неподатливое полено. – Теперь дровами займемся мы.
Пока Стас таскал в баню воду от колодца с журавлем, Гуров успел приготовить изрядную кучу дров. А потом, разохотившись, они перекололи всю кучу чурбаков, лежавших в углу двора под навесом.
Помывка в бане превзошла все ожидания. Исхлестав себя веником в клубах обжигающего пара, вдоволь наплескавшись и нажарившись на полке, приятели вышли в предбанник и с удивлением увидели, что вместо их одежды лежит какая-то другая – чистая, наутюженная, но размеров необъятных.
– Что за ерунда? – Стас обалдело примерил широченные штаны. – Чей это гардеробчик? Делать нечего, придется поизображать из себя заезжих клоунов!..
Выйдя во двор, Гуров обнаружил их со Стасом одежду, уже постиранную и болтавшуюся на бельевой веревке.
– Тетя Груня! – укоризненно рассмеялся Стас, поддерживая обеими руками спадающие штаны. – Это что вы нам подсунули? Это с какого дяди Степы снято?
– Чай, никакой не дядя Степа, а дядя Трофим носил. Уж, почитай, три года, как не стало его. – Женщина мелко перекрестилась. – Сам-то был ростом богатырь, а сердце слабинку дало…
Попросив у хозяйки машинного масла и полотняных тряпок, оперативники устроились на лавочке за большим кустом сирени и привели в порядок свое оружие, которое за эти дни не раз побывало и в воде, и в грязи. Крячко азартно натирал ствол пистолета промасленной тряпкой и мурлыкал себе под нос что-то из букваря:
– Любит летчик самолет, пулеметчик – пулемет… Интересно, а про нас как можно сказать в стихах? Любит много-много лет пистолетчик – пистолет?!
– Мне так думается, – закончив сборку пистолета, усмехнулся Гуров, – ты и в самом деле решил привести свою угрозу в исполнение. Ну, эту, насчет клоунады… Ладно, не дуйся, я вот прикидываю: скоро уже вечер, если вдруг парни из райотдела за нами приедут, успеет ли одежда высохнуть?
– А нам и в мокрой не впервой. – Крячко вставил обойму и сунул пистолет в кобуру. – Все, готов к труду и обороне. А ты, Лева, – скучный, сухой, закостенелый прозаик. Помни!
– Эй, ребята, – послышался от калитки голос тети Груни, – гляньте-ка, что я принесла!
Как оказалось, озаботившись положением Стаса, который остался без обуви, добрая женщина обошла соседей и у кого-то нашла вполне приличные штиблеты, пришедшиеся Стасу точно по ноге. Намерение Стаса расплатиться и с хозяйкой, и с владельцами штиблетов тетя Груня пресекла на корню.
– Сраму-то мы еще не видывали – за гостевание деньги брать! Да и обувочка-то не шибко казиста. Люди так дали, безденежно. Носите на здоровье!
Когда солнце уже садилось за горизонт, к дому с гулким ревом подкатил милицейский «уазик» и, отрывисто пискнув тормозами, остановился у калитки. Из кабины вышли двое – пожилой водитель с сержантскими погонами и совсем еще молодой лейтенант.
– Лейтенант Осипов, Якимовский РОВД, – представился он. – Прошу простить, но хотел бы увидеть ваши документы.
Гуров и Крячко, уже успевшие переодеться в еще чуть влажную отутюженную одежду, сунули ему чуть ли не под самый нос свои удостоверения. Лейтенант кивнул в сторону машины.
