Гуров.
Разговор со следователем прокуратуры, лысоватым толстячком средних лет, получился затяжным и довольно нудным. Следователь, норовивший изъясняться сугубо профессионально, долго и скучно объяснял Гурову, почему тот должен чистосердечно сознаться в предумышленном убийстве невинного человека. По его мнению, дело это – яснее ясного, и дабы не усугублять и без того трудного положения 'гражданина Гурова', тот просто обязан признать себя виновным и покаяться, так сказать, 'не отходя от кассы'. Поскольку Гуров ни признавать себя виновным, ни тем более каяться не собирался, следователь, начав потихоньку закипать, весьма непрозрачно намекнул на возможность использования такой меры, как заключение Гурова под стражу в следственный изолятор.
– То есть вы хотите использовать незаконные методы проведения дознания – психологическое давление, запугивание?.. Надеюсь, до рукоприкладства не дойдет? – Гуров был совершенно спокоен, но что-то в его взгляде заставило следователя покрыться мелким потом. – Я, конечно же, далек от мысли, что некий очень состоятельный господин, который уже добился моего отстранения от расследования убийства Германа Ритушина, определенным образом простимулировал рвение отдельных должностных лиц, чтобы те меня еще и в СИЗО засандалили. Вы согласны? Или я ошибаюсь?
– Я беру с вас подписку о невыезде, и можете быть свободны. Пока, – недовольно выдавил следователь, сунув Гурову лист бумаги. – Идите.
Выйдя из прокуратуры, Гуров некоторое время стоял возле своего «Пежо», пытаясь ощутить возможное присутствие какой-либо угрозы. Однако ничего подобного не ощущалось. Бегло осмотрев автомобиль, Гуров вырулил на дорогу. Уже начался очередной час пик, и автомобильный поток, словно вода через прорвавшуюся рухнувшую плотину, заполонил улицы и проспекты города. Хорошо зная Москву, Гуров мысленно прикинул, по какому маршруту, пусть даже и более длинному, он минует обычные для этого времени пробки и доберется до дому гораздо раньше той поры, когда в телеэфир выйдут когда-то им обожаемые Хрюша со Степашкой. Но сейчас он спешил увидеть не их, а финальную встречу «Динамо» и 'Спартака'…
Когда он проезжал мимо густо заросшего молодой порослью сквера, зад машины внезапно завилял, и Гуров, поняв, что спустило колесо, поспешил прижаться к обочине. Выйдя из машины, он увидел сплюснутую правую покрышку, из которой торчал замысловато изогнутый гвоздь. Гуров достал домкрат, но вдруг услышал где-то неподалеку шум голосов. Было похоже на то, что идет буйное выяснение отношений, к тому же на кулаках. 'Поди, алкаши бутылку никак не разделят', – подумал Гуров, но в этот момент послышался шелест и хруст веток, и из сквера на дорогу выбежала девушка. Гуров ее сразу же узнал. Это была официантка Тая из 'Синего фазана'.
– Тая, что случилось? У вас неприятности? – спросил он, вытирая руки ветошью.
– Ой, Лев Иванович! Какая удача! Помогите, прошу вас, – там какие-то отморозки избивают Сашу, моего парня.
– Ну-ка, быстро туда, – скомандовал Гуров сам себе и бросился вслед за девушкой.
На безлюдной аллее шла нешуточная потасовка. Трое рослых детин, сбив с ног худощавого парня, издевательски гогоча, зло пинали его тяжелыми ботинками. У одного из нападающих Гуров увидел в руке длинный острый нож. Привычным движением он сунул руку под мышку, но тут с досадой вспомнил, что сегодня сдал свой пистолет. Оставалось надеяться на одни лишь кулаки.
– Эй, а ну, прекратили! – жестко скомандовал Гуров, остановившись так, чтобы хулиганы не смогли на него напасть.
– Чего-о? – с ехидным вывертом прогнусавил тот, что был с ножом, и резко развернулся в сторону Гурова.
Он профессионально выполнил финт ножом, и будь на месте Гурова человек неподготовленный, по меньшей мере резаная полоса через всю грудь тому была бы обеспечена. Однако Гурову доводилось видывать кое-что и похлеще. Поэтому он легко ушел от удара и, удачно перехватив руку с ножом, одним движением вывернул ее в плечевом суставе до треска рвущихся связок.
– А-а-а-ай!.. – визгливо взвыл недавний «супермен», роняя нож и падая на траву.
Прочие тут же отпрянули назад. Один из парней быстро сунул руку в карман – то ли за кастетом, то ли за пистолетом, но Гуров успел поднять с земли нож нападавшего и, вскинув руку, коротко предупредил:
– Еще движение, и эта пика будет торчать у тебя из кадыка. Обоим стоять, не двигаясь.
Однако шпана, изрядно струхнув, с воплем 'рвем!' метнулась врассыпную, бросив на произвол судьбы своего приятеля. Тот с зеленовато-серым лицом сидел на земле и, постанывая, придерживал за локоть травмированную руку.
Тая, подбежав к другу, помогла ему подняться на ноги. Жестоко избитый парень старался держаться прямо, но было видно, что это ему дается с трудом.
– Давайте к машине, – Гуров указал на невидимую за кустами дорогу. – А я сейчас вызову наряд, пусть этого, – он кивнул на молодчика с вывернутой рукой, – прокатят на казенном «такси». На своей эту братию возить желания нет никакого.
Придерживая хулигана за шиворот, Гуров довел его до 'Пежо'.
Пока дожидались прибытия милицейского наряда, Гуров успел поменять колесо. Он хотел вызвать «Скорую», но Саша отказался, сказав, что отлежится дома.
Ненадолго заехав в местный райотдел, Гуров взялся развести Сашу и Таю по домам. Когда они тронулись, Гуров увидел, как к райотделу подрулила уже знакомая «Ауди» и из нее вышел сутуловатый тип с большим портфелем и торопливо зашагал к входу. Гуров понял, что где-то этого человека уже видел. И даже не раз. Поворошив память, он вспомнил, что это известный в узких кругах столицы адвокат, специализирующийся на отстаивании интересов всякого рода криминальных дельцов, главарей бандитских кланов и даже самых гнусных маньяков, защищать которых в суде отказывались все прочие адвокаты. 'Как же его?! Вроде Кляпин… – напряженно вспоминал Гуров. – Точно, Кляпин. А они, гады, оперативно работают! Уже успели и эту драку взять на заметку, и адвокатишку в райотдел доставить. Понятно, зачем… Сейчас он бандита будет перелицовывать в пострадавшего'.
Направив машину в сторону набережной Яузы, где неподалеку друг от друга жили Тая и Саша, Гуров вскоре заметил «Тойоту», крадущуюся за ним менее чем в сотне метров. Тая в это время помогла Саше снять порванный в нескольких местах тонкий пиджак из черной кожи – одно время супермодный наряд кинобогемы. Она осматривала ссадины и проверяла, нет ли переломов костей. В очередной раз взглянув в салонное зеркало, Гуров заметил на черной майке-футболке, обтягивающей крепко сложенный торс Саши,
