Стюарт допил виски, надеясь, что нервный пот не побежит по засушенным цветам в рукавах и не просочится сквозь страницы Песни песней Соломона, прикрепленные к воротничку. «Я принадлежу своему возлюбленному, а он принадлежит мне; он в лилиях».
Через два часа все смешалось: геи вперемежку с чопорными провинциалами на залитой алкоголем дорожке. Местный приверженец идеи судного дня Альберт Кир, у которого был полный бункер консервов и воды в бутылках, разговаривал с одной из Мерилин, словно они были закадычными друзьями, а Виолетта танцевала с мужчиной, одетым как Джуди Гарланд, под песню «Я верю в чудеса». Джек уже час открывал подарки, и конца этому не предвиделось.
– Анна, посмотри, – позвал ее Джек. – Полная коллекция фильмов с участием Роберта Митчема. – Он держал в руках DVD-диски. – Ты, несомненно, заставишь меня смотреть их наверху.
– Только по второму кругу. Малыш Митчем – это надолго.
– Я предпочитаю длинного Митчема, но понемногу.
Анна села на диванчик рядом с Джеком, чтобы рассмотреть его трофеи. Носки из кашемира, три рубашки от Армани, оригинал фотографии Эдварда Вэстона, компакт-диски, сделанные вручную полочки для специй и огромные бутыли лосьонов для тела и гелей для душа.
– Когда мне исполнялось пятьдесят, у меня не было даже половины твоей добычи, – шутливо возмутилась Анна.
– Геи всегда знают, как важно дарить хорошие вещи. Никогда не знаешь, как долго будешь богат. Ведь правда? – сказал Джек ни к кому не обращаясь. – Сегодня ты инвестиционный брокер, завтра простой телезритель с дешевыми часами на руке.
Джуди Гарланд протянул огромный подарок, который мог быть только картиной или чем-то в этом роде:
– Готовы к Моне Лизе?
– Что это, черт побери? – Джек сорвал оберточную бумагу. – О-о, – протянул он, и Анна увидела выражение его лица – свежее дополнение к набору, – которое ей уже начинало нравиться, покоряло своей подлинностью. Это был очень глубокий и спокойный взгляд, словно Джек видел саму сущность вещей. Его глаза широко открылись и тут же превратились в маленькие щелочки, прежде чем на лице появилась улыбка. – О, – снова сказал он и наконец повернул картину лицом к присутствующим. Это была черно-белая фотография Джека, одетого только в шляпу. В руках у него были щипцы для барбекю, которыми он держал гамбургер, прикрывающий гениталии. Джек стоял у гриля и смотрел в камеру, широко улыбаясь. Его окружали мужчины и женщины, невозмутимые, как будто ничего особенного не происходило, они столпились у гриля, держа в руках приготовленные булочки. Анна предположила, что эта фотография развеселит собравшихся, но люди рассматривали ее с серьезностью, которая больше подошла бы для выставки работ Вэстона. Сначала она не поняла, почему все молчат, – конечно же, это общество не было оскорблено, – пока сзади не подошла Виолетта:
– Хм. Отличное тело. Кто он?
Анна посмотрела на нее, а потом на компанию вокруг Джека; они избегали смотреть друг на друга и на фотографию.
Джек нарушил молчание.
– Ты помнишь это, Стюарт? – спросил он. – «Справочник деревенщины», который составлял Курт.
Улыбнувшись, Стюарт кивнул. Как он мог забыть такое? Это было как раз перед тем, как все изменилось. Он взглянул на фотографию, а потом на Джека. Никто бы не сказал, что это один и тот же человек, но ему больше нравилось нынешнее лицо. Хотя было заметно, что Джек устал, какое-то напряжение появилось вокруг рта и в наклоне головы.
Стюарт нервничал, несмотря на три бокала мартини, которые выпил, надеясь преодолеть волнение.
– У меня есть для тебя кое-что, – сказал он, спускаясь со стула у бара, снял пальто и положил его на диван перед Джеком. – С тех пор как я тебя узнал, ты стал самым захватывающим событием в моей жизни, как торнадо, за пределами которого я никогда не хотел быть. Я не мог представить, что не буду окружен тобой. И это было еще одно важное событие.
Он развернул пальто, рассказывая о номерах со спортивных маек Джека – по большей части окружающим, нежели ему, цветах, которые они собирали на своем первом свидании, о перьях воркующих голубей, чье гнездо было около окна их спальни в Калифорнии. Но спустя несколько минут почувствовал, что внимание слушателей несколько рассеялось. Стюарт серьезно посмотрел на Джека, наблюдая, как на его лице оживают воспоминания, когда он прикасается к их прошлому.
– В любом случае я дарю тебе это с любовью и наилучшими пожеланиями.
Джек поднял на него взгляд, а потом отвернулся:
– Меня переполняют чувства. Я потрясен.
– Это просто символ тех времен, когда мы были вместе. Обзор событий.
– Это произведение искусства. – Джек накинул пальто на плечи. – Я сохраню его навсегда.
Стюарт улыбнулся. Джек поцеловал его, так, что половина присутствующих в комнате уставились на них. Стюарт отодвинулся, но Джек прижал его к себе снова, целуя в лоб, в губы, в левую щеку, в правую, и прошептал ему на ухо:
– Я тебя обожаю.
Когда около десяти тридцати появился Марвин, Анна поняла, что уже много часов не видела Флинн. Она поприветствовала зятя в дверях. Молодая девушка – ей было, наверное, лет девятнадцать – стояла рядом с огромной коробкой в руках.
– Вы опоздали, – сказала Анна, и ее беспокойство сменилось раздражением. Больше чем кто-либо в ее жизни, прошлой или настоящей, Марвин умел вывести ее из себя. Даже когда их отношения казались ровными и спокойными, он мог вот так же ошеломить ее – прийти на три часа позже, чем должен, и привести с собой девушку, годящуюся ему в дочери.
