крыльями за листву и хвою. Алина сидела на свернутом рюкзаке и безразлично наблюдала, как ее спутник устраивает над огнем котелок. Сварив пшенную крупу, Гуров вывалил в котелок банку тушенки и закурил, задумчиво глядя на огонь.
– Говорят, можно бесконечно долго смотреть на огонь, на текущую воду, – глубокомысленно изрек он, – и на то, как блондинка паркуется.
Девушка промолчала, никак не отреагировав на шутку. И только через несколько минут она спросила:
– А что ты будешь делать, когда узнаешь, что Таньку убили?
– Типун тебе на язык, – буркнул сыщик.
Вопрос был задан очень серьезно, и шуткой отделываться не стоило.
– Если случится беда, то я подключу полицию и достану мерзавцев из-под земли.
– Ты же говоришь, что нам самим нужно полиции опасаться, – горько усмехнулась девушка.
– Пока да, нужно. Но если все зайдет так далеко, то и меры будут другие.
– Значит, мы будем играть в индейцев и ждать, пока ее убьют?
– Ну почему же…
– Иван, кто ты на самом деле? – сухо спросила Алина. – Мне надоело слушать твое вранье. Или ты говоришь правду, или я с тобой дальше не пойду.
Сказано было твердо. И Гуров решил, что в самом деле пришла пора открывать карты. Ведь девушка элементарно боится, а уверенности ей может придать только правда. Причем обнадеживающая правда. Плести ей про оперативный паспорт и про то, что имя его другое, не стоило. Для человека, незнакомого с оперативной работой, все это слишком сложно и мрачно.
– Я полковник полиции, – тихо сказал Гуров. – Из Главного управления уголовного розыска МВД.
Алина присвистнула от удивления и рывком подняла голову, уставившись на Гурова.
– Так какого же хрена ты в поезде ничего не сделал?
– Тихо, девочка, тихо, – спокойно ответил сыщик. – Все не так просто. Дело, по которому я еду в Читу, очень серьезное, и открывать свое истинное лицо мне нельзя. Слишком многое поставлено на карту.
– Ага, секретная миссия? А жизнь Таньки, значит, так себе?
– Как раз наоборот. Я боюсь, что вся эта история имеет прямое отношение к моему делу. И к тому же начни я еще в поезде размахивать удостоверением, мы бы сейчас сидели с тобой в различных кабинетах и что-то доказывали. А Таню действительно убрали бы как опасного свидетеля. Сейчас преступники ничего не знают наверняка. Даже то, что Татьяна ничего не везет, что они ее с кем-то перепутали. Наверное, с тобой, точнее, с той девушкой, которая передала тебе флешку. Не психуй, Алинка, все будет нормально. В Чите мои люди обязательно узнают о пожаре в вагоне и пропаже пассажиров. Они знают, что я там ехал и что я тоже пропал. Нас уже ищут, и играть в индейцев нам осталось сутки, может, двое. Главное – найти Татьяну и продержаться.
Гуров поднялся и сел рядом с девушкой, обняв ее за плечи.
– Значит, ты и ее спасаешь, и меня спасаешь, потащив за собой, чтобы эти гады не схватили?
– Значит, – согласился Гуров, улыбнувшись в темноте.
– Крутой ты мужик, полковник.
– Сам себя иногда боюсь.
Алина тихо хмыкнула, потом спросила:
– А ты женат?
– В моем возрасте, – рассмеялся сыщик, – просто неприлично быть холостым. Давай-ка подкрепимся и спать. Завтра тронемся с рассветом.
После ужина, прежде чем забраться в палатку, Лев взобрался на толстую корявую березу, которую приглядел еще при свете дня. Он минут двадцать сидел на вершине дерева, внимательно вглядываясь в темноту тайги. Надежда не оправдалась – ни света костра, ни блеснувшего огонька.
Солнце было уже высоко, когда Гуров увидел среди ветвей темневшую крышу невысокого деревянного сруба. Вопреки словам Смирнова, поляна вокруг заброшенной заимки не так уж сильно заросла. Сыщик велел девушке присесть за деревом, а сам, сбросив рюкзак, достал пистолет и тихо стал подкрадываться к хижине. Какая-то птица с шумом пролетела из кустов и уселась на край крыши заимки. Она крутила головой и издавала резкие неприятные крики. Между прочим, подумал Гуров, птичка о многом сказала. Если бы там были люди, то она не села бы там. Наверное.
Прячась за деревьями и кустарником, сыщик, тихо ступая по камням и прошлогодней опавшей хвое, обошел хижину вокруг. Крыша в самом деле провалилась. Разъехавшиеся бревна наката зияли, как дупло гнилого зуба. Кора и дерн, которыми сверху когда-то была выстелена бревенчатая крыша, свалились внутрь. Два крайних бревна валялись в траве и покрылись мхом. Однако дощатая дверь была плотно закрыта. Присмотревшись внимательно, Гуров все же увидел, что она подперта снаружи толстой веткой. Трава у входа не примята. Зато рядом с дверью зияла темная глазница окна.
Решившись, Гуров выпрямился и подошел к хижине. Пахло дымком. Или ему просто так казалось, потому что в памяти остался запах его же вчерашнего костра. Оглянувшись, сыщик увидел, что Алина поднялась на ноги и смотрит на него из-за дерева. Он махнул девушке рукой и убрал подпорку у двери.
– Запустение? – спросила девушка, заглянув внутрь.
Гуров осматривался внутри, шелестя старой сухой травой, которой был выстелен земляной пол. Он поднес руку к очагу, выложенному в углу.
– Ночью горел, – сказал он. – Пепел еще заметно теплый. И сухой. От ночной влаги он быстро каменеет.
Гуров вышел и присел на бревно, доставая сигарету. Алина сбросила рюкзак и, многозначительно зыркнув на спутника, удалилась в кусты. Сыщик курил и прислушивался. Вот девушка зашевелилась и побрела в сторону. Затем обошла всю хижину по кругу за ближними деревьями.
– Не было тут Татьяны, – заключила она, усаживаясь рядом с Гуровым. – Если и был кто, так, наверное, охотник.
– Почему думаешь, что Татьяны тут не было?
– Ох, мужики! Полковник, такие вещи пора бы уже знать и примечать. Танька наша – девица опрятная, чистюля. Она, естественно, прокладки гигиенические меняет каждый день, а то и чаще. Ни здесь, ни в хижине я их следов не заметила.
– Сыщик! – язвительно сказал Гуров. – Охранники могли закопать, под мох засунуть. Такие следы оставлять… Ладно, двинулись дальше. Следующий пункт очень важный. И от города далеко, и вертолет там может сесть, по описанию охотника. Теперь глядеть в оба!
Сводки происшествий и преступлений по городу Крячко приносить стали по его просьбе со следующего же утра. Пропажа пассажиров 340-го поезда, которых объявили в розыск, ударила полковника как обухом по голове. Две девушки и мужчина! Прокопенко Иван Иванович! Крячко закрыл глаза и постарался успокоиться. Не паниковать, не нервничать, главное – успокоиться и начать размышлять рационально.
Если Прокопенко-Гуров пропал из поезда, значит, их миссия здесь, в Чите, для кого-то уже не тайна. И этот кто-то очень боится, что московские сыскари докопаются до какой-то тайны. Но каким образом они узнали о цели их приезда? Даже не так! Цель приезда – это одно. А исчезновение полковника полиции – это совсем другое. Ну, узнали о цели, так доказательств их преступлений пока нет. Их полковники должны были найти. Зачем похищать, убивать? Узнал цель – мешай работать, не подпусти к доказательствам. Чего проще? Нет, тут что-то совсем другое, не связанное с миссией в Чите. Кто-то из уголовников по старым делам? Опознал и отомстил? Чертовщина какая-то!
Крячко достал телефон и набрал номер мобильного Лосева.
– Виктор Васильевич! Срочно! Запросите по своей линии все подробности исчезновения трех пассажиров из вагона московского 340-го поезда. Все подробности и обстоятельства. И еще. Подберите мне молодого честного и толкового оперативника. Освободите его от всех дел – и мне в помощь, негласно.
– Вы забыли, в какой я должности, – напомнил подполковник. – Оперсостав мне не подчинен.
– Черт вас возьми! У вас не осталось своих людей в райотделах? Кто-то вас уважает, помнит… Потолкуйте без подробностей с начальниками отделений.
– Ладно, сделаю. Еще что?
