помощи». Вполне могут разделиться и двумя группами человека по четыре проверить наиболее вероятные направления нашего движения. Или тремя группами по три. Только теперь они будут осторожнее. А может, теперь они будут убивать, чтобы эксцессы и неожиданности не происходили?»
Гуров доел кашу, поблагодарил девчонок и вышел с сигаретой во двор. Закурив, он не спеша обошел вокруг все строения, потом отбросил жердь, подпиравшую широкую дверь со щелями. В сарае было душно, пыльно, пахло гнилым сеном. Сломанная ржавая лопата в углу, к стене прислонены самодельные вилы, выточенные из длинного корявого сука. Ошметки сена в углу и полок под потолком, набитый сгнившим сеном. Лестницы не было. Зато в дальнем углу валялись старые резиновые сапоги.
Гуров поднял их и вынес на свет. У одного сапога протерт бок, как будто о стремя за время верховой езды. Но дырка не сквозная, хотя воду он теперь пропускать будет. А у второго сапога трещина небольшим уголком на самом носке. Гуров приложил подошву сапога к своему. Ишь ты. Размер примерно тридцать девятый. А ведь это лучше, чем то, что сейчас на ногах у Татьяны. Пусть и на пару размеров больше, пусть протекают, но все равно лучше. Вот везение-то! Хотя какое везение, если тут, в Забайкалье, большая часть населения – буряты. А у них средний размер ноги как раз тридцать девятый. И это почти у всего коренного населения Сибири и Дальнего Востока.
Осторожные шаги снаружи Гуров услышал сразу. И сразу понял, что это не его девушки. Он опустил сапоги на землю, плавно сделал несколько шагов от света в сторону от входа, по пути доставая из-за спины оба своих трофейных пистолета. Чтобы в случае необходимости не возиться с передергиванием затворов, он давно уже загнал в патронник каждого пистолета патрон, а потом снял оружие с боевого взвода, чтобы пружина не ослабевала. Теперь можно просто снять каждый с предохранителя, а это тихий процесс, и стрелять самовзводом.
Но стрелять не пришлось. Коротко взвизгнул кто-то из девчонок, кажется, Татьяна. Потом в доме что-то с грохотом попадало. Гуров выругался про себя и посмотрел по сторонам в поисках какого-нибудь лаза, гнилой доски в стене, через которые можно было бы выбраться из сарая, минуя ворота. Как все это красиво снимают в боевиках! Главный герой выскакивает, в падении стреляет направо, налево. Неуклюжие вражеские профессионалы-спецназовцы послушно падают, пронзенные его пулями. Непронзенные тупо топчутся на месте, садят в главного героя из автоматов и не попадают с десяти метров, давая ему возможность перестрелять их всех.
В реальной жизни все происходит иначе. И произошло.
– Иван Иванович! – прокричал зычный голос снаружи. – Не делайте глупостей, мы знаем, что вы в сарае. Девушки у нас, и вы можете попасть пулей в кого-нибудь из них. Вы ведь вооружены, не так ли? Выходите медленно и без оружия. Руки держите подальше от тела.
Гуров беспомощно озирался по сторонам, тщетно пытаясь найти приемлемый выход. Его не было.
– Послушайте, Прокопенко, – снова послышался голос, – рассуждайте логично, вы же умный человек. Было бы желание – мы бы уже изрешетили сарай. И вас вместе с ним. Но мы не хотим, чтобы кто-нибудь пострадал. Нам просто нужно поговорить. Мы можем договориться.
– Что вам от нас нужно? – наконец подал Гуров голос, понимая, что молчать бесполезно и тянуть резину тоже.
– Выходите, и мы все обсудим. Что вы, в самом деле! Мы же не на войне и не в горячей точке. Все хотят обойтись без проблем. И без трупов!
Гуров вздохнул, сунул один пистолет сзади за ремень в надежде, что, может, что-то получится, потом подошел ко входу и выбросил большой «СПС» на землю.
– Вот и правильно, – поощрил голос, – выходите, выходите.
Гуров шагнул наружу, внутренне готовясь, если потребуется, броситься назад в сарай, на землю, в сторону. Противников было трое. Двое из них стояли, держась чуть поодаль от девушек, фактически прикрываясь своими заложницами как щитом. Один держал наготове охотничью двухстволку, второй – магазинный карабин с оптикой. Оба ствола были направлены на Гурова. Сыщик отметил, что девушки выглядят не очень испуганными. Что-то тут было не так, но что, пока не понять.
Главарь стоял между ними и напряженно улыбался. Сыщик сразу узнал этого человека. Он ехал в соседнем, четвертом купе и приходил просить нож в первый же вечер, когда поезд только вышел из Москвы. Он же заигрывал в коридоре вагона с Татьяной. Что-то он тогда сказал про ее руки хирурга… Гуров тогда заметил, что на эти слова обернулось человека три пассажиров.
«Дурдом, – со злостью подумал Гуров. – Еще и четвертое купе! Сколько их там ехало? Там что же, во всем вагоне не было ни одного нормального пассажира? Пожалуй, были, иначе бы нас не выпустили и выпотрошили прямо там. И во что я такое вляпался? Странная дикая охота за кем-то и чем-то».
– Здравствуйте, Иван Иванович, – приветливо сказал главарь, глядя оценивающе на остановившегося Гурова с разведенными в стороны руками. – Умное решение. Теперь стойте и не шевелитесь. Знаете, я не очень верю вам, учитывая все то, что вы успели натворить. Очень интересно было бы познакомиться с вами поближе, но это потом. Будьте добры, снимите вашу куртку. Только медленно! Очень не хочется крови.
Гуров понял, что номер с пистолетом за спиной не прошел. «Попытаться броситься в сторону, выхватывая на ходу оружие? Начнут стрелять, а мне нельзя, потому что попаду в девчонок. Бросаться назад в сарай? Смысл? Убегать, петляя как заяц? Пожалуй, не успею, слишком открытое пространство вокруг. Не успею даже добежать до угла дома, а умирать мне сейчас никак нельзя. Девчонки останутся без защиты, а эти без наказания. Нет, надо временно подчиняться, выигрывать время. Ладно, посмотрим, что ты за игры затеял, сосед!»
Под нацеленными на него стволами Гуров лишился пистолета, который главарь долго рассматривал с большим интересом. Потом двое с ружьями повели Гурова в дом. Сыщик пытался определить по каким- нибудь признакам количество этой группы головорезов, но ничего не увидел. Гурова посадили на топчан. Двое вооруженных молодых мужчин отошли к двери и прислонились к косякам. Главаря не было очень долго. Под настороженными взглядами своих охранников Гуров закурил и стал обдумывать сложившуюся ситуацию. Хотя обдумывать тут было нечего, потому что все было очень непонятно. Ситуация прояснилась, когда наконец вернулся главарь. Один. А девушки?
– Теперь давайте поговорим, Иван Иванович, – предложил главарь, усевшись на лавку у стола. Он положил оба пистолета Гурова на стол с какой-то странной усмешкой.
– И о чем же мы будем говорить? – поинтересовался Гуров, прикидывая расстояние для прыжка. Пожалуй, до стола было далековато.
– О том, что кто-то из вас везет в Читу из Москвы, – развел руками главарь, как будто сказанное им было и так всем понятно.
– Кто-то что-то? – с иронией ответил Гуров. – Вы уж определитесь с вопросом. Татьяна вон везет подарок кому-то, только этот подарок у нее один раз украли и сбросили с поезда, а потом и ее саму похитили. Я же не везу абсолютно ничего. По-моему, Алина тоже. Вы, часом, не ошиблись, ребята?
– Нет, – улыбнулся главарь. – И ваши, Иван Иванович, шустрые действия тому подтверждение.
– Жить захочешь – будешь шустрым, – проворчал Гуров. – Я ведь жизнь свою спасал. А заодно и девчонок, которые попали в этот непонятный и дикий переплет.
– Жизнь? А кто вашей жизни угрожал?
– Вы, наверное, – ответил Гуров, решив говорить больше правды, чтобы не запутаться, а заодно и посмотреть на реакцию допрашивающего.
– Да я в поезде только ножик у вас попросил колбаску порезать. Между прочим, вернул сразу же. Может, у вас мания преследования?
– Давайте говорить серьезно, – предложил Гуров. – Вы знаете, что произошло в нашем купе в ту ночь, когда мы из него исчезли?
– Имел удовольствие видеть подожженную подушку и двух связанных пассажиров из нашего же вагона.
– Так чего же вы задаете идиотские вопросы? – перешел в наступление Гуров. – Неужели не понятно, что мы сбежали от них?
– То есть они на вас напали, а вы их связали и удрали через окно? Непонятно, Иван Иванович. Любой нормальный человек побежал бы за помощью, обратился бы в полицию. К которой вы, кстати, обращались по поводу кражи.
– Это были ваши люди?
