– Так это еще не вся история, брат, – уже отработанным ранее жестом Крячко похлопал собеседника по плечу. – Ты хлебай свое пойло и слушай. Я сунулся к одному местному корешку, затем к другому, и они оба в один голос порекомендовали мне обратиться в «Нить Ариадны». К этому вашему Глазбергу. Дескать, Глазберг – мужик путевый, свой в доску, платит отлично, и, главное, крыша-то какая. С его-то связями. И потом, как мне тактично, типа, намекнули, Глазбергу нужны не только вышибалы, но и реальные пацаны, способные тряхнуть зарвавшихся должников. Крыс запомоенных.
– Что это за люди? – Нечайкин нахмурился еще больше.
– Какие люди?
– Те, что рекомендовали вам Александра Романовича.
– Я же тебе говорю, корешки мои, – Крячко недовольно поморщился.
– Фамилии у них есть?
– Фамилий не знаю, – полковник опять взял в руки бокал с пивом и сделал еще более внушительный глоток, чем в первый раз. Продемонстрировал наблюдавшему за ним со стороны бармену поднятый вверх большой палец. – Только кликухи. Но, я думаю, ты должен быть в курсе. Мои кенты – весьма уважаемые в столичных кругах люди. Артем Сиплый и Клоч. Вот у него вроде и фамилия такая должна быть. То ли Клочков, то ли Клочулин. Ну, что-нибудь в этом роде, короче.
Крячко не опасался за крах своей легенды. Наоборот, на нее-то он и рассчитывал. Артем Сиплый, известный в миру как Артем Осипенко, и Клоч, Виктор Клочин, состояли в тайной агентуре угро, оставаясь при этом авторитетными личностями среди столичных уголовников. Отправляясь в «Нить Ариадны», полковник успел созвониться и с тем, и с другим. Он знал, что Осипенко с Клочиным легко подтвердят его слова, если Нечайкин или сам Глазберг надумают выяснять подноготную этой байки. Те же информаторы поведали Станиславу, что Глазберг действительно не гнушается сотрудничества с уголовниками, используя их как торпед в своих разборках с должниками. По большей части основная масса штата охраны у него и состояла из ранее судимого контингента. А как сказал Крячко Артем Сиплый, с должниками Александр Романович долго не церемонился. Это только подтверждало версию сыщика о том, что Дражайский мог пасть жертвой собственной неплатежеспособности.
Нечайкин, наконец, отвел глаза в сторону и сфокусировал взгляд на бокале с ананасовым соком. Полковник догадывался, что в эту самую минуту начальник службы безопасности казино размышляет. Люди ему были нужны, но Крячко понимал и то, что без согласования с Глазбергом Нечайкин не в силах принять подобное решение. Об этом также имелась соответствующая пометка в досье. Что ж, Станислав никуда и не торопился. Пусть себе думают. Главное, наживка заброшена, а в остальном… Машина должна сработать в инерционном режиме… Нечайкин сделал глоток сока. Облизал губы. Полковник к этому времени докурил сигарету и смял ее в пепельнице. Залпом осушил бокал с пивом до дна. Подумал, не подать ли ему новый знак бармену, но уже через секунду отказался от такого варианта. Накачиваться спиртным ему сейчас вовсе ни к чему.
– Не могу сказать сейчас ничего определенного, – Нечайкин разгладил пальцами свои рыжеватые усы. – Но… С вами как-то можно связаться?
– У меня есть мобильник. Клоч презентовал. Поздравил, так сказать, с окончанием отсидки, – Крячко захохотал.
– Хорошо. Оставьте мне ваш номер, и в случае необходимости я с вами свяжусь.
– О’кей. Только не тяните кота за яйца, лады? Мне тусоваться в Москве без дела тоже понта нет. Рвану куда-нибудь дальше.
– Я дам вам знать в течение суток.
– Годится. А можно, я еще на рулетке сыграю?
Нечайкин удивленно вскинул брови.
– Да, ради бога…
– Тут есть одна проблема, – Крячко потер пятерней шею за воротом рубашки и уже с неприкрытым вызовом взглянул в лицо собеседнику. – Бабок у меня не ахти. Не разжился еще, типа. Может, ты мне займешь немного, брат… В счет будущих заработков. Отдам, я же не крыса какая-нибудь…
Иркутская область. Нижнеудинск. Лесной массив
Густые туманы, окутавшие тайгу, сохранялись уже более недели. По автодороге М-53, ведущей из Иркутска в город Нижнеудинск, на большой скорости мчался внедорожник начальника таможенной службы города Ивана Андреевича Дибеловича. В автомобиле, кроме него и Гурова, находились еще двое охотников, по словам Дибеловича, лучших кабанятников иркутских лесов. По дороге Гуров расспросил обо всех особенностях охоты на кабана. Преодолев более пяти сотен километров, к одиннадцати часам утра автомобиль достиг охотничьего зимовья у подножия отрога Восточного Саяна.
Дорога огибала огромный двухэтажный бревенчатый сруб. От парадного крыльца она наискосок уходила обратно в тайгу. Сруб был обнесен невысоким, скорее декоративным забором, сбитым из бревен, переплетенных между собой прутьями. Территория двора была разбита слегка извилистыми дорожками на правильные четырехугольники. Наискосок от ступенек крыльца перед домом размещался деревянный стол со скамейками. По-видимому, в этом месте разбивалась летняя кухня. Во всем чувствовалась умелая, заботливая хозяйская рука.
Гуров первым вышел из автомобиля. Свежий, сыроватый таежный воздух мгновенно растворил тяжесть длительного переезда. Смены климатического пояса и усталости от постоянных переездов практически не ощущалось. Обжигающий чистотой лесной воздух до отказа заполнял легкие, создавая ощущение легкого головокружения. Гуров почувствовал себя вполне отдохнувшим.
Двое спутников, прихватив с собой из багажника массивные сумки, сразу направились в дом по дорожке, сложенной из крупных плит природного камня, ведущей к парадному крыльцу охотничьего угодья. Последним из автомобиля вышел Дибелович. Проходя мимо дверцы водителя, он задержался. Поставив на землю длинный ящик, который вместе с другими сумками извлек из багажника, стукнул указательным пальцем в тонированное стекло автомобиля. Стекло плавно приспустилось. Опершись по-хозяйски на дверцу машины, он навис над ней всем своим огромным корпусом.
– Коль, в общем, будь на связи. Я постараюсь тебя не дергать, но, если что, ты уж не обессудь, приедешь. Да, вот тебе мой дисконт. Возьмешь все на мое имя. Просто скажи, что я, мол, от Дибеловича. Они сами тебе отгрузят. И отдохни как следует. Все. Пока. Да, и еще, – добавил он, подняв ящик и направляясь к дому, – если встретишь наших по дороге, скажи, чтоб не ставили машину в гараж. Пусть сразу же позвонят мне и приедут. Возможно, меня уже не будет дома.
– Хорошо, Иван Андреевич. Все сделаем в лучшем виде. Удачной охоты! – ответил голос из автомобиля.
Дождавшись, пока Дибелович с Гуровым скроются в дверях дома, водитель укатил прочь.
Дибелович вошел в дом первым, свалив сумки и ящик в углу около входной двери. Затем он пригласил Гурова пройти, а сам направился к камину, в котором тлело несколько головешек. В доме охотников гостей уже ждал дед Антоныч. Когда Гуров и Дибелович вошли в помещение, старик сидел на лавочке около длинного обеденного стола. На коленях у него лежала винтовка с пластиковым прикладом. На столе были аккуратно разложены приспособления для чистки оружия и глушитель, скорее всего от той самой винтовки, чисткой которой и занимался в настоящий момент Антоныч. По оптическому прицелу Гуров без труда узнал в ней снайперский комплекс «ВСК-94». Спутник Гурова и Дибеловича, Илья, стоял рядом и крутил в руках охотничье ружье «бенелли», прилаживая к нему один из сменных стволов, валявшихся здесь же на столе.
Антоныч, увидев незнакомца, входящего в дом вслед за Дибеловичем, засуетился, привстал, затем снял с колен винтовку и положил ее на стол рядом со сменными стволами ружья.
– Антоныч, а ну-ка бросай свои занятия, пойди собери Илью. Я хочу, чтобы он пошел раньше нас. Дай ему мешок с брезентовой засидкой и собери поесть что-нибудь.
Дед тут же послушно сорвался с места, побежал куда-то из гостиной по узкому коридорчику. Вернувшись в гостиную, он направился прямиком к Илье, который продолжал налаживать ружье. В руках у старика была большая сумка цвета хаки в виде рюкзака.
Гуров все это время рассматривал трофейные головы животных, развешанные по стенам, краем глаза наблюдая за происходящим в гостиной.
– Вы как, надолго приехали, Иван Андреевич? Куда гостя селить будем? – спросил дед, вручив Илье
