магазинов, из вестибюлей гостиниц. Результаты выборов показали тем не менее крайне невысокую эффективность всей этой шумихи. В Техасе, как и в остальных штатах, кандидат от республиканской партии Голдуотер потерпел сокрушительное поражение. В болев сложных условиях протекали выборы в сенат. В феврале вражда между Коннэли и Ярборо вспыхнула с новой силой. Джонсон, обладая авторитетом лидера демократической партии, не смог добиться сколько-нибудь длительного перемирия между враждующими сторонами. Губернатор Коннэли стал тайно поддерживать кандидатуру своего противника — Ярборо, выдвинутую республиканцами. По странной иронии судьбы, убийство Кеннеди серьезно подорвало на выборах шансы единственного последовательного его приверженца в руководстве демократической партией штата.
Уязвимым местом Ярборо было то, что он остался невредим после выстрелов на площади Дили. До той памятной пятницы сенатор, судя по результатам всех опросов населения штата Техас, по популярности оставлял Коннэли далеко позади. Однако во время выборов губернатор уверенно одержал верх над всеми своими соперниками.
Средства, вырученные от продажи билетов на банкет в Остине, назначенный на 22 ноября, не были возвращены (хотя нашелся один человек, потребовавший вернуть ему 100 долларов на том основании, что он остался без обеда), и 350 тысяч долларов были поровну поделены между устраивавшими этот банкет организационными комитетами демократической партии и местным отделением этой партии. Сенатор Ярборо испытывал большие трудности с финансированием своей предвыборной кампании. 14 сентября возникла нелепая ситуация. В семь часов в Далласе должны были состояться два платных банкета: один — в отеле «Шератон-Даллас» в честь Ярборо и второй — в Торговом центре в честь Коннэли.
Членам демократической партии предоставлялось право выбора. Байрон Скелтон в отчаянии воздел руки к небу и остался дома. Позднее он за это поплатился! вместо него членом национального комитета партии от Техаса был выдвинут ставленник Коннэли. Вопреки советам раздраженный Ярборо отказался войти в сенат, держась за фалды джонсоновского сюртука. Напротив, в предвыборных выступлениях и публикациях он подчеркивал свою верность президенту Кеннеди и 3 ноября с трудом удержался на поверхности.
Но в самом Далласе ему не удалось добиться даже этого. Он потерпел фиаско в далласском округе, потеряв почти 27 тысяч голосов, — наихудший результат за всю его политическую карьеру. Даже потерпевший поражение Голдуотер собрал больше голосов далласских избирателей, чем сенатор Ярборо. Мэр Далласа Эрл Кэйбелл одержал победу над Брюсом Элджером. Однако впереди всех шел Коннэли, получивший вдвое больше голосов, чем все его противники. Здесь явно сказалось влияние далласской «Морнинг ньюс». Губернатор был единственным, кого энергично поддерживал сам Дили. Издателю этой газеты, казалось, можно было ожидать, что пыл твердолобых техасцев поумерится после заката звезды Голдуотера. Но не тут-то было. Их энергия не знала пределов. В масштабах штата их престиж выдержал все невзгоды, вызванные убийством Кеннеди, но у них появился новый «злодей
29 мая 1965 года, когда исполнилось 48 лет со дня рождения Кеннеди, правое крыло в законодательном собрании Техаса провалило законопроект о присвоении имени Кеннеди техасской школе для умственно неполноценных детей. Депутат этого собрания, брат губернатора Коннэли голосовал против законопроекта, и газета «Техас обсервер» поместила некоторые цитаты из выступлений членов этого законодательного собрания, которые представляли его большинство: «Это политическая игра вокруг имени человека, и к тому же мертвого», «О нем неважного мнения», «Я не хочу понести политический ущерб», «Моим избирателям это пришлось бы не по вкусу» и «Он никогда не был мне по душе». Осенью, через два года после смерти президента, опрос, проведенный Лу Харрисом, показал, что число людей, чтящих память президента Кеннеди, в Далласе было катастрофически малым по сравнению со всей страной. Осенью 1966 года Уильям М. Генри рассказал в газете «Таймс», выходящей в Лос-Анджелесе, о том, как выпущенный Американским информационным агентством волнующий кинофильм о Кеннеди «Стремительные годы, эпические дни», собравший толпы людей в кинотеатрах других городов, «с треском провалился в Далласе».
Зимой 1963/64 года несколько человек, игравших второстепенные роли в событиях, связанных с убийством Кеннеди, скоропостижно скончались или пали жертвами загадочных нападений. Уоррен Рейнольдс, служащий магазина по продаже подержанных автомашин, случайно оказавшийся свидетелем бегства Ли Освальда после того, как он застрелил Типпита, был убит выстрелом из ружья на стоянке у своего магазина вечером 23 января. Убийцу видели, но он так и не был задержан Полиция арестовала было подозрительного субъекта, но тут же выпустила его на свободу после показаний в его пользу женщины, которая, после того как она сама спустя некоторое время была задержана по обвинению в нарушении общественного порядка, повесилась и тюремной камере в Далласе. Генерал, приветствовавший Кеннеди от имени военно-воздушных сил на аэродроме в Сан-Антонио, официант, приносивший ему последний завтрак в городе Форт-Уорт, и заведующий отделом рекламы «Морнинг ньюс» — все неожиданно отдали богу душу. Заведующий рекламой, цветущий мужчина сорока пяти лет, отличался завидным здоровьем. Не страдал от болезней и двадцатисемилетний капитан, который был непосредственным начальником лейтенанта Сэма Бэрда во время всей церемонии торжественного прощания с президентом в день похорон у ноябре, всего за два месяца до этого, он прошел очередную военную медицинскую комиссию и его электрокардиограмма была вполне нормальной. Через десять дней после похорон Кеннеди на Арлингтонском кладбище он взял отпуск на один день и, сидя за обедом, вдруг упал замертво. Его сердце не выдержало. Два года спустя смерть пополнила список загадочных жертв еще двумя именами: Эрлина Робертс, домохозяйка Освальда, скончалась от удара, и Билл Уолли, водитель такси, который вез Освальда после покушения, погиб в результате уличной катастрофы.
На следующий день после того, как тело Кеннеди было опущено в могилу на Арлингтонском кладбище, Джонсон пригласил Артура Шлезингера к себе в Овальный кабинет и заявил ему:
— Я хочу прежде всего сказать, что нуждаюсь в вас несравненно больше, чем Джон Кеннеди. Кеннеди и сам обладал знаниями, умением и проницательностью. Я смогу проявлять все эти качества только лишь с вашей помощью. Вы знаете программу действий, меры, необходимые для ее осуществления, вам ясны задачи, вы имеете представление об историческом прошлом нашей страны и о прогрессивном курсе, среди ваших знакомых есть писатели и люди различных профессий. Я получил ваше письмо об — отставке и ценю его как благородный жест, однако я не могу согласиться с тем, чтобы ваша отставка стала реальным фактом.
Шлезингер прервал Джонсона и заметил, что, с его точки зрения, каждый президент должен иметь в качестве ближайших сотрудников своих людей. Джонсон ответил, что считает Шлезингера таким человеком.
— Люди, работавшие со мной до сих пор, — хорошие люди, — сказал он, — однако они классом ниже, чем вы и другие сотрудники Белого дома, Я включу троих или четверых из моих помощников в аппарат Белого дома, но я рассчитываю на то, что все нынешние сотрудники останутся на своих местах.
Он сказал, что просит их поработать с ним хотя бы еще один год. Он был уверен, что к тому времени сумеет завоевать их лояльность.
Вернувшись к себе в восточное крыло, Шлезингер записал эту беседу и добавил:
«Он говорил просто, с достоинством и явной убежденностью. Я несколько растерян и не знаю, что делать. Я уверен, что мне не следует здесь оставаться, но теперь мне ясно, что уход не будет таким простым делом, как это казалось».
Интуиция Шлезингера оказалась верной: союз между Джонсоном и людьми Кеннеди не мог долго
