нервно теребил лаконичное сообщение аз двух строк. Затем он попросил всех присутствующих дам удалиться в хвостовую кабину. Подозвав стюарда, он приказал ему срочно вызвать в салон Диллона, Фримэна, Юдола, Вирца, Ходжеса, Сэлинджера, Геллера, помощника министра иностранных Дел Роберта Мэннинга и Майка Фелдмэна из аппарата Белого дома. Раск молча ждал, пока все соберутся, и втайне надеялся, что его лицо не выдаст бурю чувств у него в душе. Однако ему не удалось полностью овладеть собой. Взглянув на него, Орвил Фримэн подумал, что какое-то неожиданное развитие международных дел заставило президента отменить их визит в Японию. Мысли Дугласа Диллона носили более определенный характер: подобно Визнеру, министр финансов решил, что над одним из американских городов взорвана водородная бомба.
К этому моменту на борту самолета были приняты уже три сообщения агентств. Наконец все были в сборе, и Раск сказал тихим голосом:
— Мы только что получили сообщение по телетайпу. Пока неизвестно, насколько оно соответствует действительности. Сообщают, что президента ранили в Далласе, возможно, смертельно.
— Боже мой! — послышался голос Фримэна.
Лютер Ходжес почувствовал сильную слабость в ногах и стал опускаться на пол. Однако ему удалось удержаться за край стола, и он тяжело рухнул на стул, Пьер Сэлинджер, все еще державший в руках досье по Японии, раскрытое на разделе экономики, заглянул через плечо Раска и прочел сообщения агентств. Затем без единого слова он взял информационный бюллетень из рук государственного секретаря в так же безмолвно еще раз перечитал «го. Уиллард Виртц подошел вплотную к Пьеру Сэлинджеру и, обратившись ко всем окружающим, высказал мнение, что все эти сообщения — „сплошной вымысел “.В средней кабине самолета Альвин М. Джозефи писал:
Все подтвердилось. Все ошеломлены. Никто не знает, насколько тяжело ранен президент. Государственный секретарь Раск, по-видимому, использует телетайпный аппарат в своей кабине Прошло два часа с момента нашего вылета из Гонолулу. Губернатор Коннэли также ранен. Мэннинг и Сэлинджер непрестанно бегают взад и вперед между салоном Раска и нашей кабиной. Президента застрелили в Далласе».
В первом салоне Сэлинджер сказал:
— Нам нужно немедленно возвращаться назад. Раск ответил:
— Следует получить хотя бы какое-то подтверждение.
Проверка сообщений печати была явно делом Сэлинджера. Он пошел к связистам. Только войдя к ним в кабину и увидев дежурного сержанта войск связи, Пьер спохватился, что при нем нот небольшого справочника с кодовыми обозначениями.
— Соедините меня с Белым домом, — потребовал он и затем, как бы вспомнив о чем-то срочном, добавил: — Постарайтесь также разыскать адмирала Фельта.
Не прошло и минуты, как Сэлинджера соединили с Белым домом. На проводе был капитан 3-го ранга Оливер Халлет, дежурный оперативного отдела. Пьер смог вспомнить лишь свое собственное кодовое обозначение. Поэтому он сказал:
— «Информация», говорит «Придорожный». Что слышно о президенте?
Халлет питался сведениями от Джерри Бена, который в свою очередь получал донесения от диспетчера войск связи. Он ответил:
— Пока еще мы уточняем полученные ранее сообщения. Насколько нам известно, президент ранен в голову.
— Жив ли он?
— Судя по нашим данным, жив.
Подобно Бену, Пьер повторял за Халлетом каждую его фразу. Раск повернулся к собравшимся в салоне и спросил! — Что нам делать? Диллон ответил решительно!
— Надо лететь обратно.
Краткое обсуждение длилось лишь двадцать секунд. Затем все пришли к единому мнению. Пилоту было дано соответствующее указание, и Виртц, глядя в иллюминатор, увидел, как устремленное к югу крыло самолета круто накренилось и описало в воздухе дугу в 180 градусов.
Джозефи продолжал поспешно записывать: «Неожиданный вираж и крутой поворот… »
Самолёт более не летел в Токио. Однако было неизвестно, куда он направляется сейчас. «Говорят, что мы летим в Даллас», — Писал Джозефи.
В кабине связи Раск вызвал Джорджа Болла и передал ему:
— Мы получили молнию и возвращаемся. Куда нам лететь, в Даллас или Вашингтон?
Но Болл не знал, как быть.
— Через сорок пять минут мы будем на аэродроме Хиккем. Я позвоню вам оттуда, — сказал государственный секретарь.
Сидевший рядом с ним Пьер наконец соединился с командованием военно-воздушных сил и договорился о том, что на аэродроме Хиккем будет стоять на старте заправленный горючим реактивный самолет, который срочно доставит его и Раска в аэропорт Лав Филд в Далласе. Чем больше Раск размышлял, тем логичнее казался ему этот план действий. Однако все эти планы были чистейшей импровизацией: у Раска не было ни малейшего представления о том, что творилось в Далласе, и он даже не подозревал, что и вице- президент сопровождал президента в этой поездке в Техас.
Вновь переключившись на дежурного по отделу информации Белого дома, Сэлинджер с нетерпением ожидал свежих новостей. Как и Соренсен за завтраком, он вдруг вспомнил и стал с возбуждением обсуждать странное совпадение дат смерти президентов, которые следовали таинственному двадцатилетнему циклу. Кто-то из министров возразил, что нельзя всерьез принимать случайные совпадения. К тому же эта теория не выдерживает никакой критики после того, как Рузвельт четыре раза избирался на пост президента. Все заговорили разом, перебивая друг друга и рассуждая с нарочитым оптимизмом. Фримэн с какой-то одержимостью доказывал, что ранение в голову не обязательно должно привести к смертельному исходу. Он сам, как бывший офицер морской пехоты, перенес ранение в голову в боях под Бугенвилем и полностью оправился.
— «Придорожный», не прерывайте связи, — передал капитан Халлет. — Мы пытаемся проверить достоверность полученных сообщений.
Прошло тридцать секунд.
— «Информация» вызывает «Придорожного». Мы все еще проверяем. Поддерживайте о нами непрерывную связь.
Прошло еще тридцать секунд.
— «Придорожный», не отходите от аппарата!
— Я здесь, — ответил Пьер.
И так повторялось каждые тридцать секунд. На Пьера нахлынули воспоминания. В его памяти оживали сцены из прошлого, критические ситуации, когда он был рядом о Кеннеди. А вот сейчас, когда он был нужен президенту более чем когда-либо, он находился на расстоянии восьми тысяч миль от него. Раск думал о том же. Никогда он не чувствовал себя столь беспомощным. Президент и страна агонизировали, а он был запечатан в металлическом ящике на высоте тридцати пяти тысяч футов над океаном.
На пятом этаже министерства юстиции, на углу Девятой-стрит и Пенсильвания-авеню, Эдгар Гувер поднял трубку аппарата прямой связи с секретариатом министра юстиции. На звонок ответила Анжи Новелло, личный секретарь Роберта Кеннеди, в ужасе разглядывавшая кусок телетайпной ленты, которую держала перед ней плачущая навзрыд секретарша отдела печати.
— Говорит Эдгар Гувер. — Его механическая манера говорить напоминала отрывистую пулеметную очередь, голос звучал пронзительно. — Вы слышали новости?
— Да, господин Гувер, но я не могу первой сообщить ему об этом.
— Президент ранен. Я сам позвоню министру. Телефонистка Белого дома соединила его с добавочным номером 163 аппарата, находившегося около плавательного бассейна виллы Роберта Кеннеди в Виргинии. Позади виллы раздался звонок. Этель Кеннеди покинула мужчин и подошла к аппарату. Телефонистка
