– Темирхана тачку возьмем, – заявил он. – Она в надежном месте стоит. У Мишки – ну ты его знаешь. Прямо сейчас пойдем и возьмем…
– Ночь же уже!
– А мы ему нальем. Он не обидится.
– Да я не про то! Мы же с тобой, это самое, пьяные вроде. Как по городу поедем?
– А ты ночью гаишников видел когда-нибудь? – упрямо сказал Гусев. – Они не дураки по ночам шататься.
Мысль немедленно добраться до денег Темирхана завладела им окончательно. Причиной тому было, конечно, и его состояние, но, по правде говоря, про эти деньги он думал с того момента, как впервые о них услышал от самого Темирхана. Просто сначала он думал о них отвлеченно, как о некоем заманчивом, но недоступном Эльдорадо, но теперь, когда эти деньги оказались в полном его распоряжении, Гусева охватил настоящий золотоискательский зуд. Нельзя сказать, чтобы он не думал о возможной опасности, но она казалась ему сейчас не такой серьезной, как вначале. Он и в самом деле сомневался, что неизвестные убийцы рискнут после случившегося еще раз заявиться к Темирхану домой. К тому же он был уверен, что о смерти Темирхана уже стало известно. Как и каким образом – этого он объяснить не мог, но был уверен, что труп Темирхана уже найден. Трупы всегда находят, он сто раз видел это по телевизору. Причем опознать его сразу милиция не сможет – документов-то при нем нет.
О том, что он тоже имеет к трупу некоторое отношение, Гусев не думал. Ведь он четко знал, что ничего плохого не делал. Даже не он все это затеял. Он просто стал жертвой обстоятельств. Гусев даже не очень- то боялся попасть в руки милиции. В чем они его могут обвинить? По-настоящему он боялся тех, кого боялся Темирхан, хотя в отличие от Темирхана он даже не знал, кто это такие. Но он и им ничего плохого не сделал. Логически рассуждая, его позиция была почти безупречна. Если бы удалось найти деньги Темирхана, то вообще все было бы прекрасно. Они с Уткиным могли бы сразу уехать куда глаза глядят и зажить чудесной жизнью. Не век же за ними будут гоняться? Они поживут несколько месяцев в свое удовольствие и вернутся.
В голове Гусева уже роились приятные картины беззаботной денежной жизни, и это еще больше подстегивало его. В первом часу ночи ресторан закрылся. Они взяли с собой бутылку водки и пошли домой.
Сосед Михаил, поднятый в неурочный час с постели, немного расстроился, но когда ему налили из специально припасенной для этого бутылки, действительно утешился и нашел желание мужиков покататься среди ночи на машине вполне естественным. Он добавил еще и повел их в гараж.
Гусев уселся в «Фольксваген» и вывел его на площадку. Уткин с тоской посмотрел по сторонам, на темные гаражи, на ночные фонари и покорно полез в машину. С большим удовольствием он пошел бы сейчас спать, но бросить друга он не мог.
– Счастливо повеселиться! – сказал закосевший Михаил.
Гусев махнул ему рукой и поехал.
Несмотря на опьянение, ехал он осторожно, без лихачества, стараясь выбирать тихие переулки. Убаюканный ровным движением, Уткин заснул и проснулся, только когда Гусев остановил машину на том же перекрестке, на каком останавливался днем Темирхан. Здесь фантазия его подвела.
– Черт, уже приехали? – сонно спросил Уткин, продирая глаза. – Может, это… Может, ну ее, Санек? Бог с ними, с бабками этими! Давай не пойдем!
– Ни хрена себе! Я для чего старался? – мрачно возразил ему Гусев. – Да не трясись ты! Все будет нормально. Потихоньку зайдем… Видишь, тихо? Ни одной тачки не видно. Пошли!
– Сейчас бы выпить! – жалобно сказал Уткин.
Гусев и сам был не прочь глотнуть для храбрости, но всю водку они отдали Михаилу.
– У Темирхана наверняка дома есть, – не очень уверенно заявил он. – Там и хлопнем. Ты, главное, держи себя в руках.
Они вышли, и Гусев запер машину.
– Пусть тачка здесь стоит, – решил он. – Не больно далеко бежать. А рисоваться перед домом тоже ни к чему. Бог даст, все будет путем. Пошли!
В полном молчании они подошли к дому Темирхана. Гусев специально обратил внимание на окна его квартиры. Они были абсолютно темны. «Никого нет, – подумал он с облегчением. – Да какой дурак сюда пойдет? Даже Темирхан не хотел домой идти… Один раз попробовал…»
Путаные его мысли прервал Уткин, который тревожно шепнул:
– Ты хорошенько посмотри! Помнишь, ты говорил, что они на дверь какую-то хреновину приспособили?
– Спасибо, что напомнил, – серьезно сказал Гусев. – Я уж и забыл.
Они вошли в подъезд, и Гусев ревниво осмотрел дверь квартиры. Никаких устройств с мигающим глазком на этот раз на ней не было.
– Ну вот видишь! – обрадованно шепнул Гусев.
Он сунул ключ в замочную скважину и повернул. С легким щелчком дверь открылась. Друзья на цыпочках проникли в прихожую и заперлись.
В квартире было темно и тихо, как в могиле. Гусев почувствовал себя гораздо свободнее, но все-таки у него хватило ума принять некоторые меры предосторожности.
– Надо осмотреть все комнаты, – шепнул он Уткину. – И еще какой-нибудь фонарик найти. Свет зажигать не будем – ну его к черту!
Они разошлись по разным углам и некоторое время шарахались по квартире, натыкаясь на мебель. Наконец оба поняли, что если бы кто-то их здесь поджидал, то давно настучал бы им по башке, и успокоились. Фонарика они, конечно, не нашли и решили, что свет включат в ванной, откроют туда дверь и
