Полковник пошел пешком по дороге мимо однотипных двухэтажных домиков. Он миновал магазин, затем небольшой ресторанчик и вышел на дорогу, ведущую к трем стоящим особняком домам. Дома были расположены довольно плотно друг к другу, но вокруг каждого была огорожена довольно большая территория, почти втрое превышающая размеры дома. Гуров не очень хорошо разбирался в породах собак, но огромного пегого монстра, кобеля кавказской овчарки, он узнал сразу. Несмотря на то что собака не обращала никакого внимания на приближение посторонних, не заметить этого гиганта было просто невозможно.
Дом с собакой во дворе ничем не отличался от стоящих рядом строений, разве что был несколько проще и скромнее по внешней отделке. Он представлял собой довольно простую двухэтажную постройку с большой крышей, игравшей, по-видимому, роль третьего этажа. Во дворе дома была выстроена небольшая пристройка, судя по всему, обитаемый домик – скорее всего, для сторожа или прислуги. Между домом и пристройкой располагался гараж на две-три машины. Здесь и проживал глава детского фонда «Эдельвейс» Альберт Николаевич Доронин.
Гуров подошел к калитке и взялся уже было за ручку двери, но в этот момент кавказец сорвался с места и с глухим грудным лаем подскочил к забору. Полковник не стал пробовать открыть дверь, а позвонил в звонок. Хозяин не заставил себя долго ждать. Дверь дома отворилась, и на дорожку, ведущую от дома к калитке, вышел Доронин. Гуров определил его для себя как мужчину среднего роста лет сорока, несколько грузноватого, но не толстого.
Когда Доронин поравнялся с калиткой, Гуров представился:
– Полковник Гуров. Уголовный розыск. – Он не стал демонстрировать удостоверение.
– А, здравствуйте!..
– Альберт Николаевич? – уточнил полковник, не столько сомневаясь, сколько для проформы.
Доронин кивнул.
– Мне необходимо с вами поговорить.
– Подождите минуту, я договорюсь с Гошей. – сказал Доронин, кивая в сторону собаки. – Хотя, если вы не возражаете...
– Нет, думаю, будет лучше, если вы сами с ним договоритесь.
Вопреки ожиданиям Гурова, Доронин был весьма приятной наружности, а манера говорить невольно располагала к себе собеседника. Альберт Николаевич щелкнул замком двери, затем развернулся спиной к Гурову и пошел по направлению к вольеру. Фигура Доронина выдавала его наклонности. Было видно, что этот человек ведет активный образ жизни. Широкие плечи, твердая, пружинящая походка, быстрые движения. И вместе с тем питает слабости к соблазнам этого мира, о чем свидетельствовали небольшой живот, красные белки глаз и довольно распущенный вырез двубортной рубахи с английским воротничком, выбивающейся из-под накинутой на плечи короткой дубленки.
Когда собака была посажена в вольер, полковник потянул ручку двери вниз, толкнул калитку и оказался во дворе. К дому мужчины подошли почти одновременно.
– Я к вашим услугам, – произнес Доронин, останавливаясь на крыльце перед входной дверью. – О чем бы вы хотели со мной переговорить, полковник?
– Может, мы войдем в дом? – сказал Гуров. – Думаю, что разговор может затянуться.
– Да-да, конечно. Вы позволите предложить вам чашечку кофе? Или, может быть, коньяк?
– Остановимся на кофе.
Они вошли в дом. Доронин, скинув верхнюю одежду на тумбочку при входе, жестом предложил полковнику пройти в гостиную, а сам тут же удалился. Гуров остался один. Огляделся. Убранство гостиной не заслуживало особого внимания. Обычная для домов такого типа обстановка. Кожаный диван, огромный плазменный телевизор слева от него, обеденный стол. Полковника заинтересовал небольшой шахматный столик, расположенный в центре гостиной с массивной шахматной доской и расставленной на ней комбинацией.
Доронин вернулся в комнату.
– Коллекционные? – Гуров без приглашения присел к столику.
– Да, фигуры отлиты из олова на Петербуржском заводе. Доска итальянская, ручной работы. – Доронин произнес эти слова с гордостью и нарочитым пренебрежением, как владелец породистой лошади описывает ее достоинства. – Ваш кофе, полковник.
Он подкатил ногой еще один низенький столик на колесиках и водрузил на него чашку кофе. Гуров мысленно отметил тот факт, что кофе был всего один. Себе Доронин не налил.
– Вы любите решать шахматные задачи? – Полковник сделал маленький глоток. После всех треволнений сегодняшнего дня кофе оказался очень кстати.
– По большей части, я коллекционирую шахматные доски.
– А меня увлекает решение сложных комбинаций. Любая шахматная задача скрывает замаскированный способ решения. – Гуров кивнул на доску. – Вы знаете, я нашел у вас здесь любопытную комбинацию. У черных есть ход, кроме шахов. Пешкой на С-2, который разрушает позиции белых.
– Пожалуй, – сказал Доронин, присаживаясь напротив и невольно втягиваясь в предложенную Гуровым партию. Тут он вспомнил настоятельные наставления Лобанова и, сделав над собой усилие, перевел взгляд на лицо собеседника. Гуров явно владел инициативой разговора, а это не входило в планы Доронина, как, впрочем, не входил в его планы и сам приезд полковника. – И все-таки, что вас привело ко мне, полковник?
– Вам уже известно о сегодняшней перестрелке в стенах фонда? – Гуров не отрывал взгляда от шахматной доски. Он двинул вперед злополучную пешку на озвученную ранее позицию.
– Да. – Как и рассчитывал полковник, рука Доронина потянулась к стоящему на второй линии обороны коню. – Я сожалею, что инцидент произошел именно в стенах нашего фонда. Я не в курсе подробностей, но убежден, что сотрудники службы безопасности действовали строго по уставу.
