поразило больше всего? Этот полковник, его фамилия Гуров, как две капли воды похож на твоего… ну, такой высокий, с седыми висками… Был он с тобой вчера на берегу…
Веслав долго молчал. Так долго, что у майора чуть не лопнуло терпение. А потом сказал:
– Ну что же, если это так, то это самая странная вещь из всех, которые я когда-либо слышал. Потому что фамилия этого высокого как раз и есть Тарновски. Правда, теперь он ни в чем не нуждается, даже в фамилии, и, думаю, будет похоронен, как неизвестный солдат неведомой армии. Но все равно это странно. Тарновски здесь бывал, но я никогда от него не слышал, чтобы у него здесь имелся брат-близнец. Наши планы могли стать известны кое-кому в Москве, но только не милиции. Ты уверен, майор, что эти люди из милиции?
– На сто процентов. Они общались здесь со всеми. У них миллион бумаг, подписанных московскими начальниками. А главное, я же мента чую за версту. Нет, это был настоящий мент.
– Тогда я ничего не понимаю. Если ваша милиция прознала про Тарновски, откуда она нашла агента, на него похожего? И главное, зачем? Что это все значит?
Майор покрутил головой.
– Понятия не имею. Все, что знаю, я вам рассказал. Больше они не задавали вопросов. Мы немного выпили, и они ушли. Вот так это было. И я полагаю, что ты ошибаешься, думая, что в Москве про вас не знают. У меня, наоборот, сложилось впечатление, что им определенно что-то известно. Теперь, когда ты рассказал про Тарновски, никаких сомнений в этом быть не может.
– М-м-м, что же ты не выведал, о чем им еще известно?! – с досадой сказал Веслав.
– Ничего себе! Да любое лишнее слово могло выдать меня! – воскликнул майор. – Ты понимаешь, что это значит для меня? Да и не только для меня. Для вас самих! Кому бы ты сейчас звонил, если бы за мной велась слежка? Мы запалились бы все!
– А ты не преувеличиваешь? – пробурчал Веслав. – Твоя чрезмерная осторожность понятна. Ты трясешься за свою шкуру. Но тебе заплачены неплохие деньги за то, чтобы ты нас поддерживал. А ты выполняешь из заключенного договора минимум!
– Я так не считаю, – заявил майор.
– Зато я так считаю! – резко сказал Веслав.
На этом дискуссия оборвалась. Ни один, ни другой не захотели выяснять отношения дальше, но оба остались крайне недовольны друг другом. Впрочем, по дороге им приходилось два-три раза изображать полное взаимопонимание, когда их останавливали патрули. Однако все ограничивалось поверхностной проверкой документов. Удостоверение майора милиции делало свое дело.
За пятнадцать километров до границы Веслав потребовал остановить машину и долго изучал карту. Наконец он выбрал маршрут и в упор посмотрел на своего партнера.
– Сейчас проедем окольными путями еще с десяток километров, – объяснил он. – А уж дальше пешком. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Дождь, кажется, идет вслед за нами, но это очень кстати. Думаю, через границу мы переберемся еще до рассвета, – он повернулся к майору и кивнул ему. – Поезжай, куда я покажу.
Было видно, что майору все больше и больше не нравится поездка и та роль, которую он в ней играет, но открыто противиться Веславу он не хотел, понимая, что самое лучшее, что сейчас можно предпринять, – это поскорее избавиться от своих опасных спутников. Дальнейшая их судьба его не интересовала. Конечно, в каком-то смысле он был навсегда повязан с этой неспокойной компанией, но майор полагал, что сумеет удержать необходимый баланс и не рухнуть под давлением обстоятельств. Все-таки это были люди пришлые, временные. Появились и ушли. А хлопот в жизни всегда хватает.
Он не знал, что случилось этой ночью, но предполагал, что сумеет выпутаться из любых осложнений. Даже то, что его останавливали ночью на дороге и он засветился, не слишком пугало майора. На востоке области у него были родственники, старики, – наверняка у них не все ладно со здоровьем – в крайнем случае, можно будет сослаться на ночной звонок и просьбу к ним приехать. Он решил, избавившись от пассажиров, заехать в поселок, где проживали родственники, и обеспечить себе хотя бы относительное прикрытие на всякий случай.
Между тем проселочная дорога привела их к небольшой, насквозь мокрой роще, за которой обнаружилась небольшая река и перекинутый через нее мост. За мостом виднелась лишь сырая муть, в которой не различалось ни единого огонька.
– Дальше мы пойдем пешком, – сказал Веслав, незаметно доставая из одного кармана пистолет, а из другого – глушитель и наворачивая его на ствол. – Теперь ты свободен, майор.
Протянув руку, он приставил пистолет к шее майора и выстрелил. Милиционер дернулся, съежился и стал сползать боком по рулевому колесу на правое сиденье.
– Открой багажник! – скомандовал Веслав Сэму. – Бросим его в багажник, а машину загоним в речку. Чем позже его обнаружат, тем лучше…
Через несколько минут, когда «Жигули» без водителя соскользнули с мокрого берега и плюхнулись в воду, Сэм спросил:
– Зачем ты его кончил, шеф?
– К нему уже приходили, чтобы спросить про Тарновски, – ответил Веслав. – В следующий раз они спросили бы про нас с тобой. Теперь тебе все ясно? Забудь о нем. Впереди граница, и ее надо перейти без заминки.
Глава 10
О том, что на побережье обнаружены четыре трупа с признаками насильственной смерти, Гурову с утра сообщил старший лейтенант Петровских. Вообще-то, он не был обязан делать это, но, видимо, разговор, произошедший накануне, произвел на него впечатление, и он предположил, что убийства как-то могут быть связаны с проблемами московских гостей.
Гуров был ему вдвойне признателен за это, когда, прибыв на побережье, своими глазами увидел трупы. Сюрприз был настолько велик, что Гуров испытал нечто вроде потрясения.
Город был невелик, поэтому Гуров уже успел перезнакомиться почти со всеми основными лицами в его правоохранительной системе. Повезло и на этот раз – многие в следственной бригаде, работавшей на побережье, были ему уже знакомы. Руководитель не стал возражать, чтобы Гуров присутствовал при осмотре места происшествия. Собственно говоря, полноценный осмотр все равно не мог состояться – песчаный берег был вылизан ночной бурей, следы стер дождь, и все, что удалось найти, – это несколько осколков ручной гранаты.
Эта граната явилась причиной смерти одного из четверых погибших, однако, к счастью, лицо его при этом не пострадало, и, взглянув на это лицо, Гуров испытал шок. Впрочем, не он один – нечто похожее испытали все, кто находился в этот момент поблизости, в том числе и руководитель оперативно- следственной группы.
– Слушай, Лев Иванович, а ведь этот, прости меня господи, мертвяк на тебя похож! – сообщил он. – Это надо же! Ты чего сюда пришел? Знал, что ли? Уж не родственник ли твой? Я ведь теперь все равно не поверю, что ты тут ни при чем! Таких совпадений просто не бывает!
– Да уж, это верно! В таких обстоятельствах я и сам бы себе не поверил, – ответил Гуров. – Но факт остается фактом – родственников у меня не имеется. Тем более похожих на меня. Об этом любое досье скажет. Для меня это все не меньшая неожиданность. Но вот загвоздка – некоторые люди в этом городе уже давно намекали мне про сходство с этим человеком, а я никак не мог понять намеков. Теперь, кажется, понял, но получилось поздновато.
Гуров рассказал следователю то же, что рассказывал ночью дежурному в милиции.
– Есть веские основания считать, что фамилия убитого – Тарновски, – закончил он свой рассказ. – Именно так предпочитали называть меня эти странные люди. Судя по всему, симпатий к Тарновски они не испытывали, но интересовал их не он, а его компания в целом. Возможно, теперь вся эта история закончилась и эта компания лежит сейчас здесь на берегу?
– Положение тел наводит на мысль, что убитые принадлежали к разным группировкам, – возразил следователь. – Но, возможно, я ошибаюсь. Последнее слово за экспертами. С тебя же, Лев Иванович, словесные портреты людей, которые принимали тебя за Тарновски. Может быть, мы еще успеем перехватить их на границе. Судя по твоему рассказу, все они были приезжие. Но если это так, то они должны были регистрироваться – на таможне, у пограничников, в милиции…
