– Вы не переживайте. Милиция обязательно разберется.
– Где ж они? Две недели прошло, и ничего.
– А вы сами что-нибудь предпринимали?
– Что я могу? Сходила к ним на фирму. Но мне сказали, что ничего не знают. На работе не появлялась и автоматически через три дня уволена.
– Угу, – согласился Гуров, будто и сам уже побывал на фирме. – А где это?
– Кутузовский проспект, 104. Там какая-то студия звукозаписи. Прямо на первом этаже, только вход со двора.
– Знаете, Вероника Сергеевна, я буду держать вас в курсе событий.
– Была бы рада, значит, вы частный сыщик?
– Да.
– И думаете, вам удастся найти их?
– Да, – вот тут Гуров соврал. Сам-то он уже надеялся найти лишь тела.
Попрощавшись, полковник спустился к не успевшему измучиться от безделья усачу.
Сказав адрес, Гуров попытался расслабиться. Впереди его ждал весьма неприятный разговор в студии звукозаписи.
На данный момент в его багаже было всего несколько фактов. Причем большинство имело знак '-', а не '+'. Убийства, исчезновения, употребление наркотиков никак не уменьшают количества проблем, а совсем наоборот. И все же Гуров считал, что ему пока везет. У него есть перспектива, он выжимает из людей информацию и движется вперед. Пока все сходится на Маревском. Две девочки – Анна и Клавдия, – потанцевав на сцене у него за спиной, куда-то исчезли, а Лизу убили. Не стоит забывать и о смерти Игнатьева-Сероземова. За что ему пустили пулю в затылок? Тоже вопрос.
Выбравшись на Кутузовский проспект, водитель прибавил. Быстрая езда продолжалась недолго: впереди наросла серьезная пробка. Не желая ждать, когда закончится разбирательство между владельцем «БМВ» и «девяносто девятой», Гуров вышел из машины и пошел по стороне, на которой стояли дома с четными номерами. Гуров в который раз за день закурил, поймав себя на мысли о том, что «злоупотребляет», как сказал бы Крячко. «Зато помогает размышлять», – оправдывался он перед собой.
Миновав табличку с номером «90», полковник остановился и, развернувшись на сто восемьдесят, пошел к машине.
– Что случилось? – поинтересовался водитель.
Отношения между Гуровым и Анатолием Ивановичем сразу как-то не заладились. Катая супругу Вербицкого, мужик отвык накручивать сотни километров в день и теперь злился, что должен втягиваться в жесткий ритм, с которым, по твердому убеждению Гурова, был знаком. Иначе его просто не взяли бы на эту работу. Права профессионала наверняка, впрочем, полковник не спрашивал. Ему достаточно было видеть, как Анатолий Иванович справляется с неповоротливой «Волгой».
– Буду делать ход конем, – сообщил Гуров, падая на сиденье и вытаскивая сотовый телефон. – Едем к «Белой пене». Если вы помните, это пивной бар.
– Боюсь, это невозможно.
Полковник огляделся по сторонам. Спереди и сзади машины.
– Решайте проблему всеми доступными вам средствами, – невозмутимо попросил Гуров, набирая номер телефона, стоящего у него в кабинете.
Как и ожидалось, трубку поднял Крячко.
– Добрый день, Гуров. Как там дела, из рук не вываливаются?
– Добрый день, Лев Иванович. Пока управляемся.
– У тебя там нет под рукой дела об убийстве около «Белой пены»?
– Вообще-то его передали в тамошний райотдел.
– Никаких бумаг у тебя не осталось? Меня интересует проститутка, которую я выцепил прямо с угла. Установили, кто такая?
Крячко с шумом выдохнул.
– Подожди, Лев Иванович, прямо вот так сразу ничего не выйдет. Мне надо минут десять, и я все узнаю. Куда перезвонить?
– На сотовый. Давай ищи. Жду звонка.
Тем временем Анатолий, надвинув на лоб фирменную бейсболку хоккейного клуба «Нью-Йорк Рейнджерс» и тем самым спрятав глаза от коллег-водителей, пытался отвоевать себе пространство, для того чтобы вывернуть на встречную полосу. Они оказались зажатыми между «Москвичом-2141» и поблескивающей на солнце изумрудной «Дэу». Анатолий предупредительно загудел и моргнул фарами, но стоящая впереди иностранка не двинулась с места ни на сантиметр, что с ее стороны выглядело невежливо. Ему и надо-то было всего высвободить впереди себя метр, но сделать это оказалось не просто. Оглянувшись, Анатолий Иванович увидел в «Москвиче» крепкого мужика пенсионного возраста и, перехватив его взгляд, показал, чтобы тот сдал немного назад.
В ответ пенсионер отрицательно покачал головой.
– Ничего не выйдет, – пожаловался Анатолий Иванович.
Гуров плотно сжал губы, так, что они вытянулись в тонкую линию.
– Кто там за рулем иномарки?
– Пацан какой-то.
– Толкни его в зад, только потихоньку.
– Мне бы этого не хотелось, – честно признался водитель, устраиваясь поудобнее в кресле и очень- очень медленно нажимая на акселератор. На удивление, дело сдвинулось с мертвой точки, но на этом все и закончилось. «Дэу» уперлась рогами и копытами, словно заартачившаяся корова. Одновременно с этим водитель иномарки обернулся и через кресло что-то кричал.
– Так, теперь назад, – распорядился Гуров, входя во вкус. «Москвич» уступил не более десяти сантиметров, но и этого, по мнению Анатолия Ивановича, было достаточно. На крики пенсионера внимания они старались не обращать.
Крячко позвонил, когда они уже вырвались из пробки и на всех парах ехали к бару. Гуров в любом случае направился бы к «Белой пене» независимо от того, найдет ли его зам что-нибудь об этой проститутке или нет, и рано или поздно они бы на нее вышли. Протоколы опросов свидетелей, а малолетняя проститутка, как ни крути, была свидетелем по делу об убийстве, в никуда не исчезают, это не школьные сочинения.
Гурову жаль было тратить время впустую. Родители Анны и так слишком долго молчали. Лев Иванович обрадовался: голос Крячко был полон оптимизма. Теперь он найдет ее, и между ними состоится разговор о том, что такое хорошо и что такое плохо. Вера Валерьевна Лентова, пятнадцати лет от роду, наврала, значит, сказав, что шестнадцать, прибавила годок, проживала в непосредственной близости от бара, чего, впрочем, и не скрывала.
Поднявшись на лифте на пятый этаж, Гуров нашел дверь с номером 18 и позвонил. Дверь открылась не скоро.
– Почему не в школе? – с ходу осведомился Гуров.
Если девочка и смутилась, то лишь на мгновение.
– Вы мне не отец.
– Да, но я из милиции, – не сдавался Лев Иванович, – имею право поинтересоваться.
На ней была надета мужская белоснежная сорочка, служившая ей чем-то вроде халатика. Нестандартное одеяние навело Гурова на мысль, что соплячка не одна, однако он отбросил это предположение. Нелогично принимать мужиков у родителей.
– Мне показалось, что меня отпустили.
– Согласен, но только потому, что никто не сообщил о том, что ты занимаешься проституцией, – Гуров нарочно произнес последнее слово громко.
– Тише, – шепотом цыкнула она на него. – Заходите.
Удовлетворенно кивнув, сыщик вошел в квартиру. «Достаток плюс бардак» – так оценил он интерьер. Шмотки разбросаны по всей квартире. Бюстгальтер на ручке двери, не слишком гигиенично. Кожаный плащ скручен и брошен около ванной. Революция, да и только.
