Корреспондент «Хацфиры» оставил нам описание этих минут высокого подъема духа:
«В четвертом часу дня прозвучали стук председательского молотка: раз, два, три и голос председателя д-ра Членова:
В один момент зал превратился в огромный хор, и окна загудели от мощного пения «Хатиквы». Члены президиума покидают сцену и смешиваются с остальными делегатами. Многие столпились у сцены, громко скандируя имена членов президиума, словно отказываясь расстаться с милыми их сердцу лицами. Еще минута — и вот уже весь зал безостановочно выкрикивает эти имена: Членов, раввин Рабинович, Усышкин, Белковский, Розенбаум, Темкин, Ясиновский, Гольдберг! Оглушительное скандирование не прекращалось, пока названные снова не поднялись на сцену, выстроившись у стола и кланяясь растроганно и благодарно. Когда же они спустились, публика начала вызывать остальных героев дня: раввина Рейнеса, Ахад-Гаама, Соколова, Моцкина, Вейцмана. От громких голосов дрожали станы. Усышкин вышел с Ахад-Гаамом, и оба заключили друг друга в объятия. Раввин Рейнес и Вейцман обменялись рукопожатием и тоже сердечно обнялись. Крикам «ура!» и аплодисментам не было конца и краю, они продолжались целых два часа»(«Хацфирa»,№ 224, 1902 г.).
Минский съезд стал важной вехой в развитии сионистского движения в России. Он получил громкий отклик в печати (еврейской и русской) и среди широкой общественности. Многие деятели движения надеялись, что после этого съезда, состоявшегося с разрешения властей и под их наблюдением, произойдет перемена к лучшему в отношении режима к сионистскому движению, так что впредь оно сможет существовать легально. Очень скоро, однако, выяснилось, что это были напрасные надежды.
Спустя месяц после закрытия Минской конференции вышла в свет книга Герцля «Альтнойланд».[10]
Книга была написана по-немецки и издана в Лейпциге. Это — роман-утопия, который изображает процветающую Палестину через двадцать лет после получения «чартера» от турецких властей — события, отнесенного в романе на 1903 год. К работе над книгой Герцль приступил в начале октября 1899 года, но то и дело оставлял ее ввиду загруженности политическими делами. Роман был закончен через три года, и книга вышла в начале октября 1902 года. В том же году Соколов перевел ее на иврит под названием «Тель-Авив» (В книге пророка Иезекииля (3:15) «Тель-Авив» упоминается как обозначение населенного места. Видимо, оттуда его и взял Соколов. И уже из романа, для увековечения памяти Герцля, имя это в 1910 г. дано было новому городу его основателями.).
Действие романа начинается в 1902 году. Главный его герой — молодой адвокат из кругов ассимилированной еврейской интеллигенции в Вене, который разочарован образом жизни своей среды и вообще отчаялся в жизни.
В таком душевном состоянии он знакомится с богатым немцем-христианином, бывшим офицером, также разочаровавшимся в жизни и в обществе. Оба решают уединиться на маленьком тихоокеанском островке. По пути к острову на своей частной яхте они ненадолго заглядывают в Палестину. Их глазам представляется то, что Герцль увидал там в конце 1898 года…
Оттуда они отплывают на остров, где проводят двадцать лет, живя уединенной, здоровой и безмятежной жизнью вдали от цивилизованного общества. По прошествии двух десятилетий друзья прекращают свое затворничество, дабы увидеть мир, который они покинули. В Египте они узнают, что Палестина тем временем изменилась, превратясь в чудесно обновленный, цветущий край, и решают посетить ее.
Их яхта бросает якорь в Хайфском порту, они сходят на берег, и взорам их открывается современный портовый город обновленной Палестины, которая и есть «альтнойланд». За тот исторически короткий промежуток времени, что они провели на далеком острове, в Палестине сложилось еврейское общество, оно же «новое общество», существующее на этой земле по праву дарованного турецкими властями «чартера». Евреи массами переселились в страну, возделав ее средствами современной техники. Они воздвигли села и города, университет, академию искусств, театры, оперу и т. д. Образование в еврейском обществе для всех бесплатное, от детского сада и до университета в Иерусалиме. «Новое общество» построено на основах кооперации, при соблюдении свободы личности. В этом обществе царит терпимость по отношению ко всем религиям и народам: здесь все равны, без различия веры, расы и пола, и все жители — евреи, арабы и люди других национальностей — живут в мире, братстве и дружбе.
Как в любом тенденциозном произведении, с литературной точки зрения в «Альтнойланд» есть много недостатков. Однако основная цель Герцля состояла в том, чтобы показать народам мира, что осуществление сионистской идеи принесет пользу и счастье не только одним евреям, но всему человечеству.
Кроме того, он старался особенно подчеркнуть, что по достижении политической независимости евреи построят в своей стране справедливое общество, основанное на принципах религиозной, духовной и расовой терпимости, в котором будет царить человеколюбие. Евреи, постоянно страдавшие от преследований и унижений, не допустят, чтобы все это имело место на их обновленной родине. Роману Герцль предпослал эпиграф: «Если вы захотите, это не будет сказкой…». А в послесловии он добавил: «Но если не захотите, то все, о чем я тут вам рассказал, — это сказка, сказкой и останется».
Если сравнить теперь утопию, нарисованную в «Альтнойланд», с действительностью государства Израиль, то окажется, что в смысле экономического развития реальность далеко обогнала воображение Герцля в 1902 году, чего, к сожалению, нельзя сказать о проблеме мира, братства и дружбы между всеми национальностями.
Современники Герцля увидели в картине, нарисованной в «Альтнойланд», пустую фантазию. Особенно рассердился на книгу и ее автора Ахад-Гаам, который, как известно, не вступил в сионистскую организацию и не прекращал своих нападок на политический сионизм и его вождей. Выход книги послужил ему новым поводом для атаки на Герцля, на его подход к сионизму и политическую линию.
Глава девятая
Кишиневский погром
Через семь месяцев после Минской конференции произошел еврейский погром в Кишиневе, главном городе Бессарабии. На первый взгляд, взрыв этот был внезапным и стихийным, но на деле погром готовился сверху по заранее разработанному плану. Его идеологом был министр внутренних дел Плеве, а исполнителем — Павулаки (Паволакий) Крушеван, мелкий чиновник, издававший при поддержке государственной казны две антисемитские газеты: одну в Кишиневе, другую в Петербурге.
Конечно, после ужасной национальной катастрофы, которая постигла наш народ в сороковые годы нынешнего века, когда Гитлером и его подручными были истреблены шесть миллионов евреев, все преследования и еврейские погромы в царской России кажутся ничтожными. Кишиневский погром в апреле 1903 года (Громилы бесновались трое суток кряду: 6, 7 и 8 апреля. Начался погром на седьмой день еврейской Пасхи, который совпал с первым днем Пасхи православной.) также может теперь показаться только заурядным эпизодом на долгом страдальческом пути еврейского народа. Однако с исторической точки зрения это было потрясающее и чреватое многочисленными последствиями событие, притом не только в истории русских евреев, но и всего еврейского народа.
Исследователи той поры то и дело наталкиваются в воспоминаниях современников о погроме на такие выражения, как «кишиневская бойня», «резня», «убийство» и им подобные. То же мы находим и в поэме Бялика «Сказание о погроме» (по цензурным соображениям вышедшей в то время из печати под названием «Сказание о Немирове» (Немиров — город в Подолии, где в 1648 г. казаки Хмельницкого учинили кровавый погром, вырезав почти все еврейское население — 6000 человек).).
Все эти эпитеты не были слишком сильными, ибо в новое время даже в России, этой «классической»
